Рассказ молодого парня - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Матушка моя была женщиной неуемной. Батю за ночь пару раз будила. И днем, когда мы на улицу убегали, тащила его в кровать. Времена были советские, все на доверии, поэтому даже мысли не возникало накинуть крючок на дверь. И довольно часто, забегая за чем-то домой, видели родителей, валяющихся в постели среди бела дня. Отец был старше матери, болел. А потом и прибрался. И остались мы одни. В поселке было особо не разгуляться и маменька смирила аппетит. Не совсем смирила, находила способы плоть потешить, страсть и жажду утолить, но домой никого не водила. Мы уж были в том возрасте, когда могли ставить условия.
Дом остался большой, без мужика плохо, хозяйство. Слава Богу мне уж 18 исполнилось, плечи раздвинулись, мускулы налились, сам окреп. Стал на девок заглядываться, интересоваться: чего это они там под подолом прячут? И на маменьку стал смотреть по-иному. Женщину в ней увидел. Вот только она все не воспринимала меня за повзрослевшего, все маленьким считала.
Привезли нам сено. надо на сеновал скидать. Нанимать кого, так денег нет, да и кто бросит свое и пойдет помогать соседям, когда каждый день на счету. Сами начали работать. Мать на верху, принимает, я подаю. За день управились. Когда столкали последнее и мать стала слезать с сеновала, принял ее, помогая спуститься. И так неловко принял, что оказались мои руки у нее под подолом. Враз ощутили жар и влажность вспотевшего тела. Самого в жар бросило. А она, развернувшись на лестнице, соскочила прямо в мои объятия. Ростом я уже ее перегнал, так что она уткнулась мне в грудь, прижалась, стараясь затормозить, и получилось, что хуй, вставший от маминых объятий, через тоненькие шаровары уперся прямо в ее живот. Трусы тогда носили свободные, не то, что нынешние обтягивающие, так что прижать его было нечем. Стою, дурак-дураком. И отпустить мать не решаюсь, и она не отпускает меня. Так и стояли некоторое время прижавшись. Я уж подумал, что она не почувствовала ничего, что пронесло. Тем

более, что она, отстранившись от меня, провела рукой по лбу, вытирая пот, сказала
— Голова что-то закружилась. Упарилась.
Я в ответ, как и положено любящему сыну
— Ты, ма, отдохни. Сейчас баню посмотрю, и иди мыться.
Она меня проводила, сама в стайке задержалась.
Баня была готова. Мать, собрав белье, пошла мыться. И через некоторое время меня зовет. Я испугался. мало ли что? Опять голова закружилась, занемогла, еще чего. Заскочил. Мать на лавочке в предбаннике сидит голая, только ноги и низ живота полотенцем прикрыла.
— Ты чего, ма?
— Ой, что-то вступило. Голова кругом, помыться не могу. Пособи маленько.
Я ее под руку взял, она встала. полотенце свалилось, еле подхватил. И стоит мать передо мной в образе Венеры. Истинно говорю. Не то, что нынешние шестьдесят на девяносто. там было на что посмотреть. Полная, но не рыхлая. налитые груди, плотное, работящее тело, упругие ягодицы, животик, слегка выпирающий. И рыжие волосы в самом низу. И все это великолепие твердо стоит на красивых ногах.
— Проводи.
Провожу, как не проводить. Вот еще бы со своими проблемами справиться. Как идти, коли торчит все, шагу не ступить. Но завел мать в баню, на лавку посадил. А она мне
— Что-то сил совсем нет. Помыл бы меня, что ли?
У меня во рту пересохло. Это как же так помыть? Это ж лаздеться надо, самому голому быть. А мама как посмотрит, что у меня на нее стоит. Я и замер, не решаясь ни сказать хоть что-то, ни сделать. А она мне говорит
— Ну чего встал? Иди, разденься и приходи. Помоешь.
В предбаннике прохладно, а у меня все горит. И морда, и все остальное. А хуй стоит, аж шкуру с задницы тянет. Разделся, бочком в баню зашел. мать на полке лежит, руки подголову положила, к стене отвернулась ждет. Ну я и начал ее мыть. Сам мою, сам страдаю. У нас полок низковатый, мать почти на одном уровне с болтающимся хуем лежит. Поверни голову и вот он, сыночек в возбужденном состоянии. Спину тру, опять тру, и снова тру. Надо бы ниже, да все не решаюсь. А она говорит
— Ну ты что, дырку решил протереть? Ниже три.
— Зад, что ли?
— И зад, и ноги.
Я и опустился ниже. Зад у нее пышный, упругий, ягодицы под руками так и ходят. А когда до бедер добрался, хоть аж в глазах круги. А она ноги слегка раздвинула, чтобы внутреннюю часть бедер потер. И вот она, пизда-красавица. Не то, что у девочек наших. Волосиками поросла, губы крупные, полные. Сам тру, сам все стараюсь не задет ненароком эти губы. А мать задом пошевеливает, подставляет под мочалку то одну часть, то другую. У меня в глазах круги, ничего не вижу.
А уж соображалка восе отказывает. Пот градом льется. А она на спину поворачивается, подставляет перед. тут я совсем взвыл мысленно. Глаза закрыл, на ощупь тру. Титьки попали под руки, живот, а вот и лобок. Все, сейчас сам не хуже матери свалюсь. Только чую, что мамина рука на мой хуй легла, обняла его и трепать начала. В смысле поглаживать. Я руки опустил, так и стою с закрытыми глазами. А она провела несколько раз медленно, потом быстрее, еще быстрее и я, взвыв дурнинушкой, выпустил струю спермы. Потом еще и еще. не знаю, сколько я кончал по времени. Навряд ли долго. Когда открыл глаза, мать лежала все так же на полке, держала хуй в руке, улыбалась
— Ну что ты, дурачок? Успокойся. Все нормально.
Это она мне, на мои попытки присесть, вырваться, убежать, спрятаться. От стыда. Это что же она обо мне подумает? Маньяк, как есть маньяк! Мамины слова, точнее тон, каким она говорила, подействовали успокаивающе. Стал приходить в себя, что-то соображать. Стал различать предметы. Туман рассеивался. Увидел на маминой груди и на животе, даже на лице капли спермы. Спохватился
— Мам, я сейчас…Сейчас….Я все смою…
— Успокойся, сама смою. Передохни.
Мать села на полке, свесила ноги. А я все стою перед нею, все не могу сообразить что и как сделать.
— Сядь на лавку. Сядь!
Это уже как приказ. Повиновался чисто автоматически. А мать на пол соскочила, меня принялась мыть.
— Ма, ты же это….Голова кружится…И это…
— Все, успокойся. Отпустило.
И мама, намыливая меня, ворковала, что все нормально, что у молодых парней так и должно быть, что она просто немного мне помогла, что иначе можно и заболеть. Говорила что-то еще. Под ее ласковый говор успокоился. А когда она начала намыливать и мыть мне низ живота, в паху что-то заскреблось, зашевелилось и я с ужасом увидел, что у меня вновь встает. А она, будто не замечая этого, намыливала его, смывала, отодвинула шкурку и помыла головку. А потом встала передо мной,с какой-то робкой улыбкой.
— Хочу с тобой поговорить. Я же мать, так что прими и пойми правильно. Ты уже вырос, тебе пора женщину иметь. Ты ведь еще девственник?
Я только мотнул головой. если не считать рукоблудия, то да, самый настоящий девственник. А она продолжала.
— Знаешь, так нельзя. Но я тоже женщина, и мне тоже надо мужчину. Я знаю, что ты никому и никогда не расскажешь, что мы сейчас сделали. Не расскажешь?
Я готов был землю жрать, только бы мне поверили.
— Тогда я помогу тебе обращаться с женщинами.
Я прохрипел
— Когда?
— Прямо сейчас. Ляг на лавочку. Ляг, не бойся.
А чего мне бояться. От матери ни разу не видел ничего плохого. И я лег.
— Ты только не спеши. первый раз я все сделаю сама. ты только не спеши.
Прямо заклинание какое-то. А мама уже перекинула через меня ногу, оседлала, надвинулась. И я почувствовал, как ее рука куда-то направляет хуй, куда-то в тепло и мягкость. И еще, как это теплое, влажное, нежное, обнимает его, надвигается, поглощая полностью. И вот мамин лобок уперся в мой. Мама вздохнула
— Господи! Хорошо-то как! Какой он у тебя большой! Мужик прямо!
И она меделенно приподнялась. Я, испугавшись, что сейчас хуй выскочит из этого рая, схватил мать за бедра, потянул на себя. Она засмеялась
— Раскушал? Быстрый ты. Лежи, успокойся. Я сама.
Закусив губу и прикрыв глаза, раскачивалась на мне, двигая бедрами, приподнимаясь и вновь опускаясь. Ее пизда просто ласкала хуй, наслаждалась им, как ребенок наслаждается, облизывая мороженое. С губ стали срываться стоны. Перед моим лицом покачивались груди с розовыми сосками, твердыми на ощупь, что я оценил, взяв их в руки. Мать наклонилась так, что соски скользнули по губам.
— Соси!
Взял в рот один сосок. Пососал, выпустил и затолкал второй. Не отпуская из рук груди, по очереди заталкивал в рот то один, то второй сосок, облизывал их. Мать выгнулась, выпрямившись, вырвав из моих рук груди, уперлась мне в живот руками и задвигалась быстро-быстро, заскакала. А потом замерла, застонав, ее тело мелко задрожало, внутри все сжалось и несколько раз дернулось, сокращаясь. Лицо приняло какое-то страдальческое выражение. Из плотно закрытых глаз выкатились слезинки, задержались в уголках и скатились по щекам, затерявшись среди капелек пота. Вот лицо разгладилось, тело расслабилось, мать вздохнула, открывая глаза и улыбнулась.
— Задавила?
— Нет.
— Хочешь еще?
Она ощущала твердость неутоленной страсти сына. И не дожидаясь ответа, задвигалась вновь. немного покачавшись, сказала, перекидывая ногу через меня и освобождая от своей тяжести.
— А чего это все я да я? Сам давай. Не маленький уже.
С этими словами она оперлась на лавку руками, выгнув спину, будто подставляя ее помыть, отставила зад и раздвинула ноги.
— Ну чего лежишь? Вставляй уж.
Вскочив, как ошпаренный, стал неумело тыкаться хуем промеж ног, торопясь, никуда не попадая, злясь на себя и одновременно стесняясь.
— Не спеши. Дай помогу.
Она взяла хуй в руку, провела им по промежности, остановилась напротив дырочки и притянула меня к себе, одновременно подавшись задом и убирая руку. И все получилось. Хуй попал куда положено ему, проник, упершись во что-то в глубине.
— До матки достал! — Почти простонала мать.
Несколько раз двинула попой туда — сюда и почти взвизгнула
— Еби!
И я ебал ее, вцепившись в бедра, в ягодицы так, что покраснела кожа. Мать яростно двигалась навстречу, тела издавали звонкие шлепки, соприкасаясь. Через некоторое время меня захлестнула волна чего-то, чему я еще не знал названия. В ушах раздался звон, в глазах потемнело,