Дневник нашего полковника - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Памяти моего любимого деда Ивана Комиссарова,

умелого лётчика-аса и ловкого ловеласа.
Мне в тот год в апреле как раз исполнилось 18 лет, а в военкомате перед нашими слегка перепуганными будущими переменами призывниками часто выступал с лекциями наш чудесный полковник Павел Иванович, бывший лётчик, да и фамилия у него была под стать тем сталинским временам — Соколов. А почему он «наш»? Да наши дачи в Переделкино было совсем рядом, я часто бывал у него в гостях, чему он был искренне рад. Во время моих посещений я нередко просил его рассказать о войне, а он или отнекивался или просто молчал, хотя как-то в сердцах бросил — «Ну не такая она была, как в книгах пишут! Совсем не такая эта война!»
И вот однажды в мае мы с ним по его предложению занялись приготовлением шашлыков, тем более, что мои родители были приглашены — завтра ведь 9 Мая! Я наколол дровишек для пережога, а Павел Иванович заранее замочил мясо, твёрдо отказавшись от помощи моей мамочки, мол шашлык женских рук не терпит! На следующий день, посмотрев парад по телевизору, к нему пришли мои родители, мы просто чудесно посидели и прекрасно пообщались, Павел Иванович был невероятно обаятельным.
Моя мамочка в разговоре с подругами как-то выдала, что ещё несколько лет назад «этот престарелый ловелас» мог просто и довольно легко обаять любую женщину, остаться с ним наедине — лучше сразу лечь в постель. Эти дамы все рассмеялись, а потом, продолжая подслушивать, после их пятой рюмочки и оказалось, что все они при случае побывали в его доме. Весь вопрос — кто дольше сопротивлялся его обаянию! И сейчас, когда пришли еще двое друзей Павла Ивановича с жёнами, все были в восторге от гостеприимного хозяина и его рассказов — он был точно человеком несомненного и невероятного обаяния.
Представляю, какой он был в молодости! Тогда девушки весьма сильно млели перед военными! Все хорошенько выпили, шашлычок был просто потрясающим и таял в рту — умеет Павел Иванович! Лишь один я был совершенно трезвым — и по возрасту и в связи с моими занятиями спортом, так что когда все ушли, я остался помочь хозяину в уборке и мытье посуды, что я всегда делал и дома.
Мы с ним перед расставанием ещё посидели в саду, провожая закат этого прекрасного дня, дня тридцатилетия великой Победы, и тут, видимо сильно расчувствовавшись под впечатлением прошедшего дня, Павел Иванович неожиданно вручил мне общую тетрадь, заклеенную липкой лентой и сказал своё напутствие:
— Мой юный тёзка! Ты как-то говорил мне, что у тебя на чердаке есть тайничок, так я вручаю тебе эту тетрадь моих воспоминаний, тут о совсем небольшом периоде войны. Я уже стар совсем, не по возрасту, а по пережитым годам, не дай Бог другим такое пережить. И хотя уже тридцать лет прошло после нашей Победы, но ничего из этой тетради опубликовать пока нельзя, просто не разрешат, да там ещё и мои интимные приключения, а по нашим фильмам и книгам все наши воины, а особенно разведчики наши — просто сплошные импотенты. Шучу, конечно, но они все в фильмах отказываются от секса с немками, будучи в тылу врага. Анекдот! Не может такого быть! Отвергнутая немка тут же настучала бы в гестапо, а довольная — помогла бы нашему разведчику. Вот Рихарду Зорге такое удавалось только через постель!
Мы ещё немного поговорили, он рассказал пару интересных эпизодов, а потом продолжил:
— Паша, так что я ничего публиковать не буду, но мне очень хочется, что бы в своё время прочёл мой дневник, но попозже, когда отслужишь в армии, получишь специальность и к 25 годам у тебя будет совсем иное мировоззрение на жизнь. Жизнь тебя немного помнёт и потрёт, вот тогда ты и поймёшь мои действия и мои переживания. Ты поймёшь, что и мы ведь сразу не родились стариками-ветеранами, а мы были тогда молодыми офицерами, мы неплохо воевали, ну и конечно — любили жизнь во всех её проявлениях. Вот так!
— Хорошо, Павел Иванович! Спасибо за доверие, я так и сделаю. Ровно в 25 лет и прочту. Сейчас точно лучше его мне не читать.
— Вот именно тогда ты всё более-менее поймёшь. Помнишь, твой дружок на одной моей лекции как-то запальчиво сказал, что мы как трусы тогда стреляли в немецкий десант из-за деревьев, а нужно нам было пойти в штыковую и смести их могучим ударом, как в кино. В штыковую на автоматы и немецкие пулемёты? Это в кино так героически, а в жизни глупо и даже преступно — только погубить людей. Это только маршал Жуков, получивший кличку «Мясник», так поступал — гробил солдат тысячами. Вот к года 25-30 ты всё и поймёшь…
И вот этот день наступил. Приехав в отпуск и отметив с друзьями и жёнами свою четверть века, я на следующий день залез на чердак и, достав эту заветную тетрадь, приступил к чтению, сопереживания событиям тех невероятных огненных дней…
…На этой страшной войне, получив боевой опыт, научившись умело убивать врагов, этих оккупантов, захвативших часть нашей земли и старающихся уничтожить на ней всё живое, понимаешь, что кроме умения уничтожать фашистов, нужно ещё уметь и выживать. Любой пехотинец, оставшийся в живых после полугодия войны, уже совсем не зубам даже головорезам-эсэсовцам — он научился выживать и убить его фашистам совсем не просто.
Вот почему командир любого ранга так ценит воинов, имеющих боевой опыт. На войне всё происходило совсем не так, как нам показывают в кино, а вот то, что убить тебя очень сложно после полугода войны в любой части нашей армии — это да! Например, лучший танк войны Т-34 или даже монстр КВ-2 живут всего три боя по статистике, но вот старший лейтенант Колобанов на Т-34 сумел в одном бою уничтожить 27 немецких Т-3 и Т-4. Опыт!
В эти майские дни 1942 года я был пилотом на Пе-2, отличном пикирующем бомбардировщике, став к этому времени командиром эскадрильи и получив звание капитана. Но любой самолёт ничто, если за штурвалом тоже «ничто», как говорил мой друг старлей Панченко: «Главное в нашем деле — это прослойка между сидением и штурвалом». А звание капитана и второй орден Красной звезды я получил после полёта в немецкий тыл и разгрома штаба IV армейского корпуса Вермахта, ловко приведя всю эскадрилью с запада, так что немцы подумали, что летят их бомбёры.
Похоже наших генералов сильно напрягало, что немецкие фоны-бароны с генеральскими погонами воевали и руководили войсками получше, умело используя взаимодействие между родами войск, вот они и старались при случае выбить их генералитет. И точно, после нашего налёта на фронте стало потише и наши генералы сумели привести войска в порядок, а я получил шпалу в петлицы и орден. Без генералов немецкий «Орднунг» сразу забуксовал.
Правда, все постоянно шутили, а в особенности наш острослов старлей Панченко, что мне постоянно везёт, потому что у меня лёгкая рука и за спиной горит звездочка удачи. Но ведь в своё время ещё Суворов говорил:»Раз везение, два — везение, да Господи, а ведь это уже умение». И вот в один прекрасный день середины мая этого года всё, причём очень резко, изменилось в моей судьбе.
Ранним утром меня послали как самого опытного лётчика, ведь мне уже было по тем меркам очень много — аж 27 лет, на разведку, что-то немцы подозрительно притихли. Летел я один, остальные «Пешки» были в ремонте. Доложив по радио нашими условными кодами, что в квадрате 12-34 большое скопление войск и есть танки, я стал возвращаться, успев удрать на форсаже от парочки «Мессеров» и, тут заметив внизу медленно плывущий немецкий связной самолётик «Шторьх»(Аист), я спикировал и дал по нему пару очередей, ведь изначально Пе-2 планировался как тяжёлый истребитель типа немецкого Ме-110. Да и скорость у «Пешки» весьма приличная.
Самолётик задымил и стал снижаться, а тут я в азарте и прозевал атаку ещё одного «Ме-109» со стороны солнца, как они всегда делают, он убил моего стрелка и штурмана, да на развороте сам попал под мою очередь из «Березина» и загорелся. Выпрыгнули мы почти одновременно и приземлились недалеко друг от друга. Я немного схитрил — сбросив парашют и бросив свою старую лётную куртку возле сосны, залез под нижние ветки другой, в этом густом лесу их было полно. А когда этот герой Люфтваффе, или, как они себя называли — «эксперт», подбежал и выпустил две пули в мою куртку, я из-под сосны выстрелил ему в затылок — я всё же чемпион нашего полка по стрельбе из пистолета.
Это в фильмах дерутся долго и героически и стреляют без перерыва, а на войне всё происходит порой мгновенно, и тот, кто остался жив, тот и герой. Подойдя к «Шторьху», которого немец всё смог посадить даже будучи раненым и полуживым, я заглянув в подбитый посыльной самолёт и понял, что мне нужно, как шутил Саша Панченко — «рвать когти» и побыстрее! На заднем сидении полулежал офицер в чине подполковника, а к его запястью наручником был прикован жёлтый объёмистый портфель явно для секретных документов. Всадив пулю в лётчика, который стал шевелиться, я заодно выстрелил и в наручник — портфель был также снабжён замочком и печатью. Серьёзное дело!
Взяв куртку лётчика и его безрукавку, я положил в ранец все аптечки и НЗ самолёта, также несессер подполковника и его плоскую серебряную фляжку, явно не с водой. Это было не мародёрство, а военные трофеи, да и есть по дороге мне нужно, а до нашей передовой километров 40 ещё и всё пехом. Кстати, почти у всех воинов в фельдграу были индивидуальные аптечки в ранцах, а у лётчиков ещё и отличный НЗ — спирт, галеты, консервы и три стограммовые порции сала, причём в целофане. Европа! Аптечка подполковника была какая-то необычная, потом решил разобраться, а сейчас, как говорится — выносите меня мои ноги.
Захватил и все «Вальтеры» — отличная машинка, а у пилота ещё и ТК — наш пистолет Коровина, точно трофейный, такой небольшой, калибр всего 6,35, бой очень тихий, но на пяти метрах может