Лебяжье - читать порно рассказ онлайн бесплатно

в бережном отношении.
— На чём тренируешься?
— Боюсь, ты рассердишься, Маша.
— Говори! На чём?
— На сиськах.
Он еле сдержал смех, когда Маша звякнула вилкой о тарелку и покраснела.
— Ах ты… Так, нечего тут стоять без дела! Лезь под стол, снимай мне носки и целуй мои ноги!
Он опустился на пол и прополз под стол, где осторожно снял носки с ног Маши и, поочерёдно поддерживая своими руками прекрасные ножки за пятки, стал их нежно целовать. Его пенис пополз вверх.
— Всё, хватит! — скомандовала Маша. Он натянул обратно носки, она встала из-за стола. — Вымоешь посуду и придёшь ко мне наверх, мне потребуется твоя помощь.
— Маша, можно я приду с веером?
— Что ещё за девчачьи глупости? Зачем тебе веер?
— Чтобы компенсировать отсутствие душа.
Маша не на шутку рассердилась. Он торжествовал.
— Болтун! Болтушка! Я, кажется, знаю, как я тебя накажу… Но это потом, а теперь я запрещаю тебе говорить без моего разрешения. Встать! Животом на стол, быстро. И ни звука у меня…
Он наклонился над столом, Маша схватила его за ошейник и ткнула лицом в скатерть, и приказала взяться руками за край стола. Потом вскользь ударила его своей расслабленной ладонью по ягодице. Это было необычное ощущение. Затем удары посыпались один за одним, и вскоре стали обжигать. Ему страсть как хотелось застонать, отчасти из-за любви к искусству, а отчасти и из-за боли, тем более что усталость у Маши, на которую он рассчитывал, всё не наступала. Она лупила его ровно, и он скоро почувствовал, что сил у неё хватит на гораздо большее, чем он предполагал. Это его проняло, как тогда в офисе. Он снова вынужден был признать её силу. И пришёл момент, когда он сдался и крикнул — не столько от боли, сколько от неизвестности, сколько эта боль и равномерная неустающая сила будет ещё продолжаться.
Маша остановилась.
— Пять плетей за нарушение молчания. И жду наверху.
Она пошла к лестнице. Он повернул голову и смотрел ей вслед жадными глазами, не в силах досыта насмотреться и налюбоваться её подтянутой фигуркой, чувствуя, как пенис бьётся о край стола.
Он медленно распрямился и занялся посудой. Потом посмотрел за окно, пощупал ошейник и направился наверх, к лучшей девушке на свете.
Маша встретила его радушно, усадила на стул, вытащенный на середину комнаты, и объяснила, что ей надо готовиться к зачёту по английскому языку.
— Поможешь мне диалоги повторить, а? Вот тебе учебник, просто читай за первое лицо, а я буду за второе, а ты проверяй, правильно ли я говорю.
Она склонилась над ним, показывая нужную страницу в учебнике. От неё веяло теплом и нежностью. Он положил ногу на ногу, откашлялся и прочёл свой текст.
Маша отошла к окну, настроилась и произнесла свои слова. Он посмотрел в упражнение — всё было верно.
Постепенно его захватил это процесс: Маша была неглупой актрисой, и играть с ней в драматические импровизации было довольно интересно. К тому же произношение у неё было явно британское, в отличие от его собственного дурного американского.
Два академических часа пролетели незаметно, когда из прихожей снизу раздался звонок.
От него не укрылось, как внимательно посмотрела на него Маша. Но он намеренно небрежно развалился на стуле и перелистывал книгу.
— Ко мне пришли гости, — наконец произнесла Маша. — Но не воображай, что я заставлю тебя в первый же день нам прислуживать. Нет; ты останешься здесь и будешь учиться молчать.
Маша извлекла откуда-то кляп в виде чёрного шара с ремешками, отняла у него учебник, заставила его открыть рот, вставила этот шар, а ремешки застегнула у него на шее.
— А то проголодался небось.
Он оценил её юмор и попытался рассмеяться, но только разбрызгал собственную слюну.
— Вон слюнки так и текут. — Она взялась за кольцо на его ошейнике и принудила его встать на колени посреди спальни. Он согнулся пополам от хохота, который не мог реализовать, и от того, как этот нереализованный хохот звучал. Он оценил новую пытку.
— Руки назад; если сойдёшь с места до моего прихода, угощу тебя пятью… нет, десятью плетьми.
Маша прикрыла дверь. Он услышал её шаги по лестнице, потом внизу на первом этаже возник незнакомый женский голос, Маша что-то ответила. Потом оба голоса стали приглушённей; похоже, общение переместилось в столовую.
Он стоял на коленях в центре освещённой комнаты, не в силах закрыть рот, растянутый кляпом. Из-за этого слюна стекала по подбородку ему на грудь. Он не решался стереть её рукой, хотя номинально его руки были свободны. Но приказ Маши непостижимым образом дисциплинировал его, он ощущал совершенно определённые координаты, в которых ему было хорошо. Гораздо лучше, чем раньше на свободе. Даже не то, чтобы лучше, а совсем по-другому. Маша дарила ему жизнь, свою и его. Замкнув его на ключ, она подарила ему истинный ключ. Она научила его ключу.
Голоса внизу опять стали слышны. Два женских голоса. Потом лестница оповестила его, что вверх поднимаются их обладательницы. Он затаил дыхание. Не может быть! Неужели Маша решится сейчас предать их игру публичности! Она ведь сущий Сорвиголова… Шаги медленно приближались, стали доноситься обрывки разговора.
— Ну знаешь… я и сама не хотела откликаться на приглашение…
— Ещё чего! Раз приглашают, надо ответить вежливо… по крайней мере, подготовить внешний вид.
Он оглядел спальню. Закрыть и подпереть дверь? Спрятаться в шкафу? Под кроватью? Дерзкая девчонка! Я её за это люблю… Приказала мне с места не сходить. Проверяет, что ли?
Голоса звучали прямо за дверью. В узкий просвет ему было видно платье бежевого цвета, очевидно гостьи. Он замер. Будь что будет! Пусть Маша отвечает…
— Да, ты права. Так что, покажешь мне своё новое платье?
— Моё новое платье? Оно мне очень нравится. Только сегодня его примерила — ничего себе, хорошенькое.
— С декольте?
— С декольте, и сзади вырез почти до попы, как раз по мне. Сидит, наверное, сейчас меня дожидается.
— Сидит?
— А? Да, сидит, как влитое, говорю.
Он сжал за спиной пальцы изо всех сил.
— Ну так войдём? У тебя там свет горит…
Дверь задрожала.
— Слушай, Ленка! Я и забыла совсем! Оно же у меня внизу! Что мы сюда пришли! Заговорила ты меня совсем. Пошли назад!
— Машка, тебя не поймёшь! То вверх, то вниз…
Платье Лены спорхнуло из проёма, её голос стал удаляться.
— Да, Лен, извини, совсем забыла! Спускайся, я тебя сейчас догоню, свет только погашу.
Маша в возбуждении влетела в комнату и, увидев его на месте, удовлетворённо улыбнулась.
— Молодец! — шепнула она и, порывисто наклонившись к нему, горячо поцеловала его в щёку. Он глубоко вздохнул.
Маша помедлила.
— Я хочу знать, какими словами ты меня называл, пока я стояла за дверью.
Он закрыл глаза. Когда он их снова открыл, он увидел, что Маша взяла с ночного столика старомодную чернильную ручку и развинчивает на ней крышку.
— Что ж, раз ты молчишь, попробую угадать сама. Встать! Спиной ко мне.
Он поднялся с колен и почувствовал, как между его лопаток заструились чернила. Он вспомнил совершенно давнюю игру, когда надо было угадывать буквы, которые писались пальцем на спине.
Впрочем, Маша уже заканчивала свои каллиграфические упражнения. Она вновь поставила его на колени, потрепала по щеке и выскочила за дверь, выключив свет.
В этом доме было тепло, он очень быстро привык к этой обстановке. Он как будто узнавал внутреннюю жизнь Маши, и оттого радостное ожидание всё новых открытий не покидало его. Мягкий сумрак окутывал его. День двигался к концу. Он уже не был таким белым листом, как с утра. Он нёс на себе письмена, которые не мог прочитать самостоятельно.
К нему зашла кошка, совсем чёрная, и в темноте потёрлась о него. Он расцепил руки и погладил её. Она походила кругами и выскользнула в коридор.
Проводив свою гостью, Маша вернулась к своему рабу. Он нравился ей всё больше и больше. Поначалу она опасалась доверять ему, ожидая, что всё пойдёт так же, как и с другими мужчинами до него, и она столкнётся с предательством, ложью и разочарованием. По сути, приглашая его в Лебяжье, она шла на риск, но жить иначе она просто не умела и не могла. Его поведение очень отличалось от того, что она видела ранее, и она наконец, получив от него желанное доверие, сама вздохнула полной грудью, хотя какая уж там грудь, ну да всё равно по полной. Она стала чувствовать радость, встречая его слегка восторженный взгляд, ей это нравилось, и ей было интересно общаться с ним.
Она сняла с него кляп и разрешила говорить. Он утёрся и попросил поцеловать ей руку.
— Нет, не разрешаю. Тебя надо держать в ежовых рукавицах. Ну да ладно! Сейчас пойдёшь у меня в душ, а потом я с тебя взыщу долги; надеюсь, ты не забыл?
Маша потянула его за ошейник.
Когда они пришли в ванную, Маша научила его, как отвернуть кран, чтобы вода в душе была чуть тёплая, и показала, откуда брать хозяйственное мыло.
Он приуныл и спросил про полотенце. Маша смерила его презрительным взглядом и дала, наконец, первую пощёчину. Он облизнул губы и опустился перед ней на колени.
— У тебя носовой платок есть? — спросила она его высокомерно.
— Да, — ответил он.
— Так я и знала! Прямо гимназистка какая-то… Будет тебе вместо полотенца. Быстро наверх за ним!
Он рванулся к двери, Маша дала ему вдогонку пинка. Когда он вернулся с платком, Маша сказала:
— На этот раз время не ограничиваю, можешь мыться, сколько влезет. И готовься к порке: тебе надо научиться расслабляться под плетью.
Она сняла с него ошейник и ушла на второй этаж. Он включил воду, как велено, но перед тем, как стать под прохладные струи, подошёл к зеркалу и стал вполоборота рассматривать свою спину. Наконец, он перевёл зеркальные чернильные буквы и расхохотался.
Там было написано «помой меня».
Когда он постучался и вошёл в спальню Маши, она была серьёзна и сосредоточенна.
— Уже готов? Сейчас ошейник вернём на его законное место… Ну пошли, выпорю тебя как следует. Наказывать я тебя буду в гостиной.
В гостиной она приказала ему поставить длинную деревянную скамью в середину комнаты. Он повиновался; Маша