Лебяжье - читать порно рассказ онлайн бесплатно

— от неё ни шагу, — сказала она, крутя ключ на пальце.
Не было сказано ничего о правилах, но в то же время было сказано всё. Этот ключ от замка, на который его только что посадили, и был ключом ко всем тем разговорам, действиям и намёкам, которые происходили между ними всё это время, как они впервые увидели друг друга.
Ошейник на его шее оказывал на него волнующее воздействие. По идее, он должен был его ограничивать и дисциплинировать, но в действительности возникало лишь чувство его связи с Машей, наслаждения от этой связи, наслаждения от свободы быть самим собой и подвластности Маше.
— Итак, урок мы начнём с изучения алфавита, — произнесла Маша и взяла плеть. — Вначале ты должен знать своё место и место твоей госпожи. Для этого рассмотрим первую букву и последнюю букву. Альфа и омега. Я буду альфой, а ты будешь омегой. Перейдём сразу к практике. Вставай в позу омеги.
Он лихорадочно вспоминал греческий алфавит, пытаясь представить себе, как можно собственным телом изобразить эту полукруглую букву с двумя симметричными линиями в основании. Наконец словно по наитию он опустился на локти, выгнулся и склонил голову.
— Молодец, пять! — искренне похвалила его Маша. — А сейчас я тебя накажу. Это будет наказание не за проступок, хотя ты изрядно сердил меня всё это время, а для того, чтобы ты впредь вспоминал это наказание, общаясь со мной, и вёл себя подобно благоразумному рабу.
Маша подошла к нему ещё ближе и наступила своими босыми крепкими ступнями на кисти его рук. «А ведь действительно альфа и омега», подумал он, и тут на его ягодицы слетел первый удар, и он почувствовал, как рассыпаются кожаные хвосты по его собственной коже, и услышал хлёсткий звук, и поразился, что это звучание имеет непосредственное отношение к нему.
— Ай! — вскрикнул он от переполнявших его чувств.
— Ну ты и девчонка! — удивлённо воскликнула Маша, не останавливая, впрочем, порки.
Он не мог бы сказать, что боль была нестерпима. Скорее, новизна ситуации и яркость ощущений словно высвобождали в нём эмоции, в которых он раньше не позволял признаться даже самому себе.
Обжигающие удары постепенно набирали силу, он чувствовал, что его ягодицы горят огнём. Он больше не кричал. Его кисти ныли под ногами Маши. Он усваивал ритм и неизбежность удара.
Под руководством Маши он послушно и без жалоб изучил весь алфавит. Внезапно удар настиг его ровно посередине ягодиц, и он вскрикнул во второй раз, потому что это было действительно больно. Но Маша уже сошла с его кистей и приказала ему опять встать на колени. Он подчинился, чувствуя неустранимый огонь сзади себя.
— Что ты чувствуешь? — спросила Маша.
— Благодарность, — ответил он после паузы. От его взгляда не ускользнуло, как при этом ответе вспыхнули щёки у Маши.
— Что ты хочешь сделать? — спросила она.
— Можно, я тебе руку поцелую?
Маша подошла к нему вплотную и поднесла к его губам свою ладонь тыльной стороной. Он зажмурился и с наслаждением поцеловал её. Маша забрала руку и взъерошила ему волосы на голове:
— Ты мне нравишься. Теперь послужишь мне. Я хочу ванну. Пошли, я тебе всё покажу.
Она взялась за кольцо на его ошейнике и потянула вверх. Он встал. Она повлекла его к лестнице, рассказав по пути, что на втором этаже находится гостиная и две спальни, а на первом — кухня, столовая, спальня и ванна с туалетом, а в подвале — котёл отопления и кладовка.
— Я люблю воду горячую, но терпимо, и лаванду туда, чтобы пена, но не слишком много.
Она оставила его стоять перед ванной, а сама прошла в столовую и села у городского телефона набирать чей-то номер.
Он включил свет и вошёл в ванную. Пересмотрел все ящики и шкафчики, найдя средство для чистки и средство для пенообразования. Вымыл ванну, заткнул её пробкой и пустил горячую воду. Прислонясь спиной к холодному кафелю, ждал, пока наполнится, потом вылил туда лаванду и взбил пену.
Когда он вошёл в столовую, Маша всё ещё разговаривала по телефону. Она увидела его краем глаза и жестом показала ему опуститься на колени. Он встал на колени и рассматривал свою молодую госпожу.
— Готово? — спросила у него Маша, повесив трубку.
— Да.
Она тряхнула головой и направилась в ванную. Через несколько минут она позвала его оттуда. Он вскочил. Открывая дверь ванной, он спросил, можно ли ему войти.
— Можно, заходи. — Маша была довольна, и глаза у неё сияли. Она приподнялась и велела ему тереть её спину мочалкой. Он осторожно провёл мочалкой по её лопаткам. Она дёрнула плечом:
— Что за неженка такой! Давай сильней разотри меня!
Он стал тереть сильнее. Маша довольно заурчала.
— Вот так бы сразу! Учить тебя ещё и учить! Ну хватит. Теперь идёшь в спальню на втором этаже в конце коридора и приносишь мне одежду. Запоминай, если ошибёшься, получишь пять ударов плетью. Трусы из сумки, что около кровати; штаны милитари из шкафа на вешалке, футболку чёрную там же на второй полке сверху, белые носки на третьей полке сверху. На всё про всё даю тебе три минуты. Да, мою одежду из гостиной занести в спальню и повесить в шкаф.
Он выскочил за дверь и понёсся вверх по лестнице. В гостиной схватил в охапку джинсы и рубашку из кресла, подобрал туфли, потом помчался по коридору в последнюю спальню, открыл там шкаф и повесил на вешалку одежду Маши, отыскал на полках то, что она приказала ему принести, потом открыл её сумку около кровати… Через мгновение он уже нёсся со стопкой вещей вниз по лестнице.
Он вновь попросил разрешение войти, Маша велела входить и становиться на колени.
— Молодец, хорошо служишь… Может, оставить тебя ещё на несколько дней?..
Она плескалась в пене и пыталась выдуть в кулак мыльный пузырь.
— Как тебе будет угодно, Маша. — Он был рад её предложению.
— Мне угодно тебя воспитывать, чтобы сделать из тебя человека.
— Да я чувствую… Как на чайной церемонии, с колен не схожу всё время.
Маша пристально посмотрела на него, подняла руку и сдула мыльные пузыри ему в лицо. Он закрыл глаза.
Маша поднялась и приказала ему подать полотенце. Он тоже встал и протянул полотенце ей, но она смотрела на него, качая головой:
— Ты должен меня вытереть.
Он развернул полотенце и накинул его ей на плечи. Она стояла боком к нему, не двигаясь. Тогда он стал осторожно промокать её спину и руки. Она повернулась к нему лицом и вновь спокойно ждала. Он почувствовал у себя эрекцию, когда едва касаясь, вытирал её грудь и живот.
Наконец, Маша облокотилась о него рукой и подала ему свою ногу, а когда он вытер её, перешагнула через борт ванны и позволила ему вытереть вторую ногу.
— Блядь, нежный, как девица, — покачала она головой, а потом кивнула на ванну. — Уберёшь тут всё.
— Да, Маша, — сказал он и прибавил, — можно мне тоже вымыться?
— Поцелуй меня в задницу.
— В каком смысле?
— В прямом. Ты не забывай, кто ты и кто я. Ты здесь для того, чтобы мне служить, понимаешь? Твои интересы меня волнуют лишь в общем эстетическом плане моего окружения. А за твою дерзость я накажу тебя так: в душ пойдёшь только перед сном, вернее, перед вечерней поркой. А пока почувствуй себя человеком второго сорта.
Маша говорила, прямо глядя ему в глаза, и он действительно почувствовал себя униженным и оскорблённым. Но это чувство было уже не то, что раньше, когда он был независим от Маши; теперь он испытывал прямо-таки потребность в воспитании, подозревая, что эта отповедь лишь начало его совершенствования.
— На колени, и целуй мою попку, — вновь приказала Маша.
Он опустился на колени и пополз Маше в тыл. Скромно поцеловал её в ягодицы. Но она потребовала ещё, крепче. Он повиновался. Наконец, она удовлетворилась этим и движением талии оттолкнула его от себя.
— Теперь помогай мне одеваться.
Он поочерёдно подавал ей футболку, трусы, брюки, потом надел ей на ноги носки.
— Как закончишь, приходи в кухню, — она смотрела на него сверху вниз, — посмотрим, на что ты годишься как повар. Сервируешь стол, а приготовить мне… приготовишь яичницу, для начала. Кофе сваришь и позовёшь меня, я буду на втором этаже. Да, если желток растечётся, получишь пять плетей.
Маша вышла и начала подниматься по лестнице. Он с восторгом смотрел ей вслед, потом принялся за исполнение своих обязанностей.
Когда он зашёл в кухню и осмотрел все шкафы в поисках необходимого для обеда, то поймал себя на мысли, что вспоминает сказку про Маленького Мука.
Он принялся за дело, растопил масло в сковородке, осторожно вылил туда желтки с белками, добавил приправу и уменьшил огонь. Одновременно нагрелась вода с кофе в турке, и он, ловя пену, перелил кофе в чашку и понёс её на второй этаж.
Маша сидела по-турецки на кровати и печатала на ноутбуке. Она позволила ему войти и стать на колени перед кроватью, и приняла из его рук кофе.
— Можешь сервировать, я сейчас приду.
Он удалился на кухню и поставил на обеденный стол тарелки, бокалы, разложил всё, что нашёл из приборов. Послышались шаги на лестнице.
Маша подошла к столу и протянула руки к стулу, но он опередил её и сам отодвинул стул перед ней. Маша покрутила головой и подошла ближе к столу. Он быстро подвинул за ней стул. Маша села, фыркнув. Он стал сбоку и подождал, пока Маша рассмотрит стол. Когда она обратила взгляд на него, он сказал:
— Маша, налить тебе, может, чего-нибудь?
Она колебалась.
— Ну налей… сока мне налей.
Не поворачиваясь к ней спиной, он открыл холодильник и выудил оттуда бутылку виноградного сока, перехватил её салфеткой и наполнил бокал.
Маша важно начала пить, оперевшись локтями о стол. Затем попробовала салат из крабов с базиликом. Намазала хлеб маслом и, зачерпнув красной икры, распределила её поверх масла.
— Подавай теперь главное блюдо.
Он быстро схватил сковороду и одним движением перебросил яичницу в тарелку. Желтки были целы.
Маша бросила на него взгляд, который он выдержал, потом начала есть. Ему было приятно смотреть, как Маша утоляет аппетит. Она повеселела и спросила у него, стоявшего сбоку с салфеткой в руке:
— Сколько готовила эту яичницу, всё время она растекается. Что у тебя за рецепт?
— Особого рецепта нет. Я просто тренируюсь