Не родись красивой - читать порно рассказ онлайн бесплатно

с болевым рефлексом, но все же, надрывая горло, пытался сцарапывать с Глаши черные нити.
Вдруг боль ударила с тыла — в ноги. Они тут же перестали слушаться, и Володя упал на пол. Краем глаза он успел заметить, что щупальца переключились с Глаши на него. Никаких чувств или мыслей это не вызвало: весь Володя был переполнен леденящей болью, которая подступала все ближе к сердцу.
Сбоку, в углу комнаты, стал расти силуэт гигантской мыши. Слабеющим зрением Володя видел, как мышь, разбухнув до человеческого роста, сама собой стала женщиной — той самой, которую он видел. Она подошла к Володе и что-то бросила на пол. Сверкнул ослепительный вихрь искр, осветив ее лицо…
Перед тем, как вылететь в никуда, Володя вдруг понял, что было странного в этом лице. Оно было ни дать ни взять мышиная морда.
***
Вначале он думал, что умер.
Потом — что все еще спит.
Потом приподнялся, ожидая боли (он ничего не помнил, но почему-то думал, что будет больно).
Боли не было, и Володя приподнялся выше.
— Оклемался-то? Ну, знала, что сильный, сдюжишь, — услышал он незнакомый голос.
Володя повернул голову.
Вокруг высились сосны, уходя в чернильную ночь. Воздух казался ртутным из-за лунного света, пропитавшего лес, как губку.
— Кто вы? — спросил Володя у фигуры, сидевшей рядом.
— Тебе это знать не надобно. Да и не поймешь ты, — усмехнулась фигура.
Она сидела с ним рядом — женщина-мышь. Каким-то непостижимым образом Володя чувствовал, что ей очень много лет — гораздо больше, чем соснам, и почти столько же, сколько лунному свету.
— Глаша, — вдруг подскочил он. — Где она? Что…
И тут же увидел ее. Она лежала рядом, в двух метрах.
— Она умерла? Да? — закричал Володя.
— Чего голосишь-то? Будет, будет она жить, мать-землицу топтать, ежели ты об этом-то. Не кричи, не положено здесь так.
Ее ответ немного успокоил Володю, хоть он и чувствовал какой-то подвох.
— Она спит, да?
— Все вы спите, люди-человеки. И пробуждения пуще смерти боитесь.
Володя вдруг все вспомнил.
— Что это было? Почему так больно?… Что с Глашей?… Кто она?… Где мы?… — из него лез огромный вопросище, не умещаясь в словах.
— Эк из тебя поперло-то, — снова усмехнулась женщина-мышь. — Ладно. Слушай.
Как ты уже и сам понял, Аграфена — девица непростая. Есть на земле силы, которых людям не дано понять. Ум-то перегорит, что твоя лампочка: раз — и все.
Аграфенин род издавна связался с такой силой. Добрая она или злая — о том говорить пустое дело: нет там ни добра, ни зла. А есть только свой уговор. И к людям он строг. Вот как твое государство дает тебе всякие блага, а взамен требует, чтобы ты соблюдал уговор, и если ты его нарушишь, оно тебя накажет, — так и эта сила. Много она может дать человеку, но взамен требует еще больше.
Мать зачала Аграфену от одного… Впрочем, тебе это знать ни к чему. Много силы было у них обоих, все сошлось одно к одному… Но Анфисе, матери-то Аграфениной, мало было. Она и вымолила особую судьбу для своей дочери.
А тут, чтобы ты понимал… Любая судьба, хоть Аграфены, хоть моя, хоть твоя — это тебе не бумажка в конторе: шлепнул печать и готово. Это как со стряпней: вот те мука, дрожжи, всякие-превсякие зелья, вот те печь, а какой хлеб выпечешь — это только от тебя зависит.
Так и судьба. Анфиса хотела, чтобы ее Аграфена миром вертела, людьми игралась… И вымолила для нее чудесные дары. Перво-наперво — дар красоты ненаглядной. Второй дар — казаться людям такой, какой ей надобно. И третий — главный дар: чтобы мир видел ее хотения и способствовал им.
Это очень сильный дар. Мир — он ведь к людям ровно дышит. Чтобы его к себе обратить, много, очень много силы нужно.
Но за все надо платить. Заплатила Анфиса за такие дары лютую цену: забрала ее тайная сила к себе. Вот точно так, как ты видел. А для человека это мука несусветная, и когда он там оказывается — мука во столько раз растет, сколько и слов-то в вашем языке нету.
Аграфена-то видела, как ее мать забрали. И знала, что и с ней такое может быть…
Взяла ее к себе одна людская семья. Обычная, как все люди. Вот и вышло так, что душа Аграфены повязана была с тайной силой, а ум-то в городе вырос, по-городскому думал. Не хотела Аграфена своей судьбы. Не хотела того, за что ее мать себя на муку отдала. Не хотела вертеть
людьми, блядовать не хотела… А особливо не хотела людям зло делать. Она еще сызмальства поняла: кому она плохого пожелает — с тем это плохое и будет. Да и люди заприметили, особенно девки завидющие. Поняли, что нельзя Аграфену обижать.
Год назад вышла одна история. Поймали ее девки да стали брить ей голову. Поверье такое ходит: что у ведьмы вся сила в волосах. На деле вовсе не так: волосы берегут человека, связанного с тайной силой. Как оберег. Без него силе проще к душе дотянуться. А она любит людские души, ох как любит…
Аграфена давно зареклась желать плохого, но тут не вытерпела. Скверно это кончилось для девок, совсем скверно. Уж не буду говорить, как. А Аграфена терзалась крепко, даже убить себя хотела.
Тут-то мы и повстречались. Образумила я ее маленько. Скажу честно: такой силы и такой судьбы, как у нее, не встречала я еще. Но ей виду не подаю, уму-разуму учу ее. Ум-то у нее не наш, а ваш, городской, и трудно ей с ним.
Помогла я ей с судьбой совладать. Научила, как затаиться. Тот, кому она такой приглянется, и есть ее суженый. Не ворожила она тебя, Володя: мир сам увидел, чего вам желается, да и расстелился перед вами. Трудно словами-то это описывать, мил друг: говоришь одно, слова говорят другое, а в твоей голове третье поселяется… Ну, уже как есть.
Отослала я ее в столицу, подальше от наших лесов, а у самой сердце-то не на месте. Крепко приглянулась мне твоя Аграфена. Решила я быть поблизости, да и поселилась у тебя на квартире…
— Мефодьевна?! — крикнул Володя.
— Ну что ты, — хитро ухмыльнулась женщина-мышь. — Мефодьевна давно прахом стала, а для тебя что она, что я — все едино… Хорошо сделала, что поселилась у вас. Ты Аграфену чуть было тайной силе не отдал.
— Как? Когда?
— Когда любовной мукой ее истомил. Все затворы открыл, — тайная сила и устремилась. Спасибо, я была рядом. Отвадила ее…
Володя сидел с отвисшей челюстью, вспоминая мышь на простыне, а та продолжала:
— Вот и главному пришел черед… Слушай. Два уговора было. Первый — никому не говорить о своей связи с тайной силой. На слова здесь черный запрет наложен. Только подумаешь преступить его — тайная сила к себе забирает.
Второй уговор: коль нашла своего суженого — выполняй его желания. Не то заберет его тайная сила.
Из-за тебя оба уговора завязались на Аграфене смертным узлом. Не выполнит твоего желания — отдаст тебя тайной силе. Выполнит — сама к ней уйдет…
Второе выбрала твоя Аграфена. Отдала волосы, потому как с ними в десятеро больнее, а остаток выбелила в цвет смерти… Бедняжка, она думала, что просто умрет, и все. Она и на волосок не понимала, на что идет, глупое дите…
— Ты спасла ее?
— Не я, а ты. Если бы ты не пожертвовал собой, я бы ничего не сделала. Твоя жертва лишила уговор силы. А я подсобила маленько…
Володя вскочил (под ногами хрустнули ветки) и подбежал к Глаше.
— Где мы? — снова спросил он.
Женщина-мышь покачала головой.
— Экий ты… Вы в моем лесу. Где он — тебе знать не надобно. Здесь тайная сила власти не имеет.
— Когда мы будем дома?
— Оклемаетесь маленько, и домой. Подлечиться вам надо. Только помнить ничего не будешь, что здесь видел. Так уж заведено…
— Вы нас будете лечить?
— Чего я-то?… Сами себя будете лечить.
— А как?
— «Как, как»… То будете делать, для чего вместе сошлись.
В лунных лучах сквозь ветви деревьев просвечивали полупрозрачные силуэты. Лес был полон каких-то существ. Но Володе не было страшно; точнее, страх был, но не ужас, а томительно-азартный холодок, какой бывает, когда предстоит делать что-то совсем-совсем необыкновенное.
— Оооу… — Глаша застонала и открыла глаза. — Ой!
Она не лежала, а парила в лунном луче в полуметре над землей, медленно поднимаясь вверх.
Володя вдруг осознал, что они с Глашей совершенно голые. Во всем теле ощутилась необыкновенная легкость, будто вместо земли их стала притягивать луна…
***
«В начале ноября 20… года двое студентов, пропавших без вести неделю назад, были обнаружены в районе Зеленограда. Они ничего не помнили о том, что с ними произошло. Если учесть, что всего в сорока километрах от этого места очевидец Пивохлебов В. Э. видел зеленых гуманоидов — становится совершенно очевидно, что ребята были…»
(с сайта www. ufоistinа. ru)
— А вдруг нас и в самом деле украли инопланетяне? — спрашивала Глаша.
— Ну что ты, — отвечал ей Володя. — Просто мы, наверно, пошли на природу, переутомились там маленько — ты знаешь, мы с тобой умеем… Ну, и потом нас кто-то нашел, а пока суд да дело, пока в полицию обратились — сама знаешь, как это бывает… Вот и прошла неделя.
— Наверно, ты прав, — задумчиво говорила Глаша, поглаживая свой зеленый ежик. (Она выкрасила волосы и брови в ярко-зеленый цвет. Володя, когда увидел, подавился собственной слюной.)
Он не решался рассказать ей о своих снах, которые начались сразу после того случая. Ему снился какой-то лес, плавающий в лунных лучах, как в ртутном соусе. Там была какая-то колдунья, что ли, и еще куча всяких непонятных существ, и там Володя вытворял с Глашей такое, что было неловко вспомнить, не то что рассказать…
Но сны — они и есть сны. Что с них возьмешь?
Володя придерживался материалистической точки зрения на мир и не верил во всякую чепуху. И даже умение своей жены придвинуть взглядом чашку кофе, или лишить голоса хамку в метро, или вложить в Володину голову ответы на тесты, которые улетучивались оттуда после сдачи — все это объяснялось одним простым словом: «экстрасенс». Наука еще не все раскрыла в этом мире, но (верил Володя) когда-нибудь обязательно раскроет.
И никакой мистики!..