Совсем одни - читать порно рассказ онлайн бесплатно

как-то не по себе. Обратно мы шли молча.
Мы занимались любовью два раза в день, утром, сразу после сна и вечером. Это было божественно. Иногда он лизал мне. После соития он всегда кончал мне в рот. Это нужно было в первую очередь для чистоты, чтобы меньше пачкать вещи. Когда он сношался со мной, я иногда вскрикивала во весь голос, не в силах сдержать удовольствие. Мы уже давно убедились, что мы одни, поэтому мы не боялись разводить огонь или шуметь.
В одно утро он залез под мое одеяло, приятно уткнулся своей бородкой мне между ног и смачно лизал.
— Клитор… клитор… — шептала я в полусне. — Сколько раз тебе повторять…
Не добившись желаемого, я сунула пальчик и принялась тереть клитор сама. .оrg Его язык касался моего пальца. Когда я кончила, он вылез из-под одеяла и ушел куда-то.
Я окончательно проснулась. Он лежал рядом со мной, спиной ко мне и, казалось, видел десятый сон.
— Спасибо, очень классно было, только надо клитор… — сказала я.
Он заворочался и сказал:
— Что? Ты о чем?
— Ты полизал мне сейчас…
— Что? Я сплю.
— Не притворяйся.
— Я сплю, лизать потом буду…
Я привстала и потрогала себя между ног. Там все было в его слюне, а, может быть, это была моя влага.
Он встал, сходил в уборную и вернулся.
— Ты писала? — спросил он.
— Нет — ответила я. — Но ничего, давай сейчас.
— Полизать тебе?
— Как хочешь. Ты же уже лизал…
— Черт, да не лизал я тебе сегодня.
— Ладно, давай сразу.
Он вошел в меня. Я постанывала и мяла пальцами свои соски. Наверное, мне это приснилось, подумала я.
Через пару недель это повторилось. Когда я спала, он залез мне между ног и классно лизал. Я терла клитор, кончила и уснула снова. На этот раз я не стала ничего ему говорить.
В один погожий день мы сидели на крыльце и болтали о чем-то несвязном. Мы часто говорили о разных людях и ситуациях, причем выглядело это так, словно все это — не в далеком прошлом, а происходит сейчас, будто эти люди здесь. Нам казалось, что мы просто уехали куда-то на время, но скоро вернемся к привычной жизни, и мы действительно верили, что это возможно, что все вернется. Я вдруг совершенно случайно упомянула отца, и мы замолчали. Мы сидели в тишине. Спустя какое-то время он сказал:
— Надо идти в райцентр.
Я промолчала. Он был прав, но эта перспектива пугала меня.
Стояла середина лета и была сильная жара. Он ходил в одних трусах и однажды, после секса, подмывшись, я не стала одеваться. Увидев меня голой, он решил, что я снова хочу, уложил меня на кровать и поимел. Спали мы из-за жары на полу, постелив одеяла.
Я взяла привычку ходить голой по дому. Вначале я одевалась, выходя на улицу, просто по привычке, но скоро и этого перестала делать. В результате брат сношался со мной гораздо чаще, а еще чаще трогал меня и постоянно смотрел на мою грудь. Я выходила на улицу голой и босой, а возвращаясь, просто вытирала подошвы ног об тряпку при входе. Быть постоянно без одежды было очень приятно, это были новые, незнакомые ощущения.
Однажды вечером мы убирали дом. В основном убирала я, он помогал мне, но совсем немного. Протирая от пыли книги, он нашел ромашку, которую подарил мне. Она засохла и потемнела. Он попытался выбросить ее, но я его остановила.
— Зачем тебе это? — спросил он.
— Ты подарил ее мне, помнишь?
— Нет.
Я напомнила ему.
— Я не делал этого — сказал он.
— Ты серьезно?
Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга. У меня возникло какое-то странное неприятное чувство. Я выбросила ромашку.
Следующей ночью он снова лизал мне, а я теребила клитор и самозабвенно постанывала. Я протянула руку, чтобы погладить его голову и тут моя рука уткнулась в густые грубые волосы. Я резко приподнялась с пола, сводя ноги. Из-под моего одеяла скользнула приземистая тень. Она быстро скрылась где-то в стороне кухни. Я услышала легкий топот и какой-то резкий звук. Я села, увидела силуэт спящего рядом брата, ощупала свою мокрую от слюны промежность и закричала.
— — —
Мы обошли весь дом с фонарем, потом спустились в подвал, затем вышли на улицу. Я прижималась к брату и дрожала.
Тогда мы впервые поднялись на чердак. Мы открыли люк и приставила лестницу. Фонарь был тусклым, и освещал мало. Здесь была какая-то солома и старые истлевающие вещи. Когда мы забрались на чердак окончательно и встали на пол, брат охнул. Я прижалась к нему и увидела кости каких-то мелких животных, а в самом дальнем конце — что-то наподобие большого гнезда из соломы.
— Собака — сказал брат.
Мы спустились вниз.
— Боже мой… боже мой… мне лизала собака… а я кончала.
Я налила воды в таз и в ужасе принялась мыть промежность.
Мы сидели в комнате в темноте, закутавшись в одеяло. Он гладил меня по голове и по плечам, меня это успокаивало.
— Как она могла уйти? — сказал он. — Дверь была заперта.
Неделю спустя у нас проломился пол в сенях, и брат полез в подвал его чинить. Дом был очень старый, и теперь без специального ремонта долго не простоял бы. Впрочем, мы могли занять любой другой дом. Брат не очень хорошо умел делать все это. Он перетаскивал вниз доски и инструменты, долго возился там, потом начал стучать молотком.
Я лежала в комнате на полу и читала книгу, когда в дополнение к грохоту брата услышала шум со стороны кухни.
Я ничего не успела сделать или подумать, когда он вошел. Я сразу поняла, что это был тот, кто приходил ко мне по ночам.
Я не могла вскрикнуть, потому что меня парализовал ужас. Он был, наверное, размером с человека, но казался меньше, потому что стоял на четырех конечностях. У него были тонкие ноги и руки, но пропорции не были собачьими. Ноги были длинными, как у человека, а руки… такой же длины. Маленькое сгорбленное тело, под которым раскачивался большой член, и совершенно человеческая голова с густой, но короткой бородой и короткими волосами. Он был весь покрыт короткой шерстью темно-серого цвета, кроме щек и крупного лба, кожа тоже была сероватого цвета.
Он замер метрах в трех от меня, а потом быстро приблизился. У него были почти человеческие кисти рук, только очень тонкие. Он откинул рукой мое одеяло и залез на меня. Надо было что-то делать, надо было сопротивляться или хотя бы крикнуть, позвать брата. Он обнюхал меня с любопытством, мое лицо, груди и живот, легко двигая и сгибая свое короткое туловище, потом уткнулся носом в промежность.
Своими тонкими и горячими руками он раздвинул мне ноги, лизнул там пару раз, я сразу узнала его язык и дыхание, потом навис надо мной и вошел в меня. Я тихо ахнула и закрыла глаза.
Его член был огромным и горячим. Я открыла глаза. Он нависал надо мной, как-то по-собачьи лизал мои груди и сотрясал все мое тело очень быстрыми и сильными движениями. Мне было немного больно. Его член двигался гладко, хотя я не возбуждалась.
Он задергался в очень быстром темпе и кончил прямо в меня.
Он слез с меня, вышел из комнаты, и я снова услышала тот же шум.
Я лежала в той же позе, потом повернулась на бок, зажав колени, из меня тоненькой струйкой текла его сперма. Когда вернулся брат, я лежала в той же позе. Он тормошил меня, поднял меня на кровать и укрыл одеялом, а я все не могла придти в себя.
Я видела, что он испуган моим неожиданным состоянием. Он постоянно спрашивал, что произошло. Наконец, я сделала над собой усилие и рассказала ему все.
Он побледнел. Он сидел надо мной неподвижно еще пару минут, потом резко встал и вышел на кухню. Я снова услышала тот самый шум и только теперь поняла, что это отворяется люк на чердак.
Его не было, казалось, целую вечность. Когда он вернулся, то сказал, что там, наверху есть небольшая дверца на щеколде, которая выводит на крышу.
Он заставил меня подняться, первый раз сам налил для меня воду в таз, усадил меня на таз и тщательно подмыл, потом отвел меня в комнату, уложил на кровать и укрыл. Он взял инструменты, полез на чердак и заколотил эту жуткую дверцу.
Перед сном брат разжег печку, погрел чай и напоил меня им. Он запер дверь и лег со мной рядом, обняв меня сзади. В изголовье он положил фомку. Я долго не могла уснуть, и он, кажется, тоже не спал.
Я лежала два следующих дня, выходя лишь в уборную в его сопровождении. Он кормил меня и рассказывал мне о чем-то отвлеченном. Я молчала. Ночью мне снилось, что это существо возвращается, и я просыпалась с криками.
На третий день я заставила себя встать и постирала вещи. Брат постоянно убеждал меня, что все кончилось, что оно больше не вернется, но я видела, что он теперь всюду носил с собой фомку.
Я более или менее пришла в себя через пару недель. Одним утром я обняла его, и он поимел меня. Мне было очень приятно, эти ощущения вытесняли мой ужас.
Еще через неделю мы отправились за продовольствием. Мы собрали немного. Деревня, оставленная людьми, бурно зарастала травой. На обратном пути в поле, со стороны кладбища мы увидели стадо кабанов. Мы ускорили шаг, но через несколько минут услышали топот и увидели мелькание коричневых спин среди травы. Тогда брат схватил меня за руку, и мы побежали.
Кабаны выбежали на асфальтовую дорогу. Они были огромные, кажется, четверо. Мы бросили мешок с продуктами. Когда мы обернулись в следующий раз, то увидели, что прямо позади нас на дорогу выскочило то самое существо. Он остановился посреди дороги, головой к кабанам, широко расставив все свои четыре неестественно длинные конечности, и закричал. Это был оглушительный и жуткий, почти человеческий крик. Кабаны затормозили. Крик прекратился, потом повторился снова, и кабаны бросились врассыпную, исчезнув среди травы.
Мы замерли на несколько секунд и снова побежали. Он бегал очень быстро, двигаясь совершенно по-собачьи, он перегнал нас и перегородил нам дорогу.
Брат прижал меня к себе, в правой руке сжимая фомку. Существо село в двух мерах от нас, потом легло. Мы медленно обошли его.
Я остановилась и отошла от брата, сделав пару шагов в его сторону.
— Что ты делаешь? — крикнул брат.
— Спокойно — сказала я. — Мы должны дружить с ним.
Я еще немного приблизилась.
— Что ты несешь? Пойдем, пока можем.
— Мы