Мечта - читать порно рассказ онлайн бесплатно

что это такое, и какая между ними разница. А что он знал, так это разницу между генеральским задом и передком его жены... А тут ещё вмешалась дочь... Будто сговорились!
— Ну, говори же, говори, — нетерпеливо топнула ножкой Вероника.
— Я в этом не разбираюсь, поэтому мне без разницы. А испугался я своей любви. Со мной такого раньше никогда не было. И я не знаю, как мне теперь быть. Про любовь в уставе ничего не написано... Генерал узнает — сразу выгонит.
— Папа? Он меня любит, и сделает так, как я скажу. Ты у меня не первый, он это знает, и простил меня. Простит и во второй раз. Тем более что мы поженимся.
«Этого только не хватало», — подумал Алик.
— Всё равно, я его подвёл. — Знала бы ты — как! — Не понимаю, как это произошло... И Анну Ивановну подвёл. — Вот её действительно подвёл, так подвёл, у неё сейчас заканчивается цикл, и не сегодня, так завтра, она пригласит меня к себе. — Они были для меня, как родители, а я...
— Они и будут для тебя родителями, когда мы поженимся. Ты ничего плохого не сделал, напротив, доставил мне удовольствие. — Если бы только тебе! — Всё сделала я сама. Ты ни в чём не виноват, я скажу им это, они поверят. — Ещё бы не поверили, ведь и они всё делали сами!
— Дай мне прийти в себя. Я не хочу больше краснеть на людях. Ты уедешь, а мне здесь оставаться дослуживать. Не говори им сейчас ничего. А то отец выгонит меня. Ты приедешь, а я уже буду в части, а, может, и в другом округе.
Алик пришёл в себя, наметил план действий, и начал его осуществлять:
— Когда у тебя сессия?
— Завтра я уеду, но через две недели вернусь, и всё им расскажу.
— Пожалуй, так будет лучше, — обрадовался Алик тому, что у него в запасе будет две недели, за это время он что-нибудь придумает. — Только ты им без моего согласия ничего не говори, — предупредил он Веронику.
Но Вероника не приехала ни через две недели, ни через два месяца. Может, это произошло случайно, а, может, генерал что-то заподозрил, но её включили в группу отъезжающих в Германию студентов, и их встреча была перенесена на лето.
2.
С отъездом Вероники Алик продолжал чётко выполнять свои обязанности. Анна Ивановна ничего не заподозрила, и относилась к нему по-прежнему с нежностью и лаской, по-матерински, за исключением тех мгновений, когда бесстрастно подставляла под его мужское достоинство свои женские принадлежности. Уже на второй день после отъезда Вероники, Алик хладнокровно исполнил свои обязанности самца, и даже при этом философствовал про себя о том, что Анну Ивановну он ни за что не стал бы обнимать да целовать, но ему с ней было приятно, а Веронику он чуть не зацеловал до смерти, а вот было ли ему с ней приятно, вспомнить не мог. Что касается генерала, то отношения с ним Алик считал чисто уставными, его желания выполнял с особенным усердием, делал всё возможное, чтобы облегчить его страдания, и только благодаря изобретательности генерала, и трудолюбию Алика, ему всегда удавалось доводить его до оргазма. Но два вопроса мучили Алика: случайно ли то, что он спит со всей генеральской семьёй, и, если между ними нет сговора, то, как поведут себя Ростислав Вячеславович, Анна Ивановна и Вероника, когда всё узнают? Он по-прежнему, два-три раза в неделю, передавал приветы подругам, они исправно платили ему по раз установленной таксе, и, поразмыслив над происшествием с Вероникой, он пришёл к выводу, что оно никак не повлияло на его судьбу: инцидент с ней не выпадал из общей обоймы образа жизни Алика. Но из обоймы неожиданно выпал другой инцидент: в конце зимы у Алика произошёл первый прокол. Генеральша пригласила его в спальню, но как он ни старался, у него ничего не получилось. Накануне он был у генерала, который за сотню промучил его часа три, на обратном пути зашёл к подруге, и вот результат! Про генерала Анна Ивановна не знала, и Алик решил свалить всю вину на подругу: — Вы сами вчера посылали меня в город. Знали, что заканчивается цикл, надо было не посылать!
— Ты мог! Я же видела, чувствовала, у тебя была эрекция, ты мог, но не захотел! А в город я тебя посылала и в прошлый раз, и раньше, и всегда у тебя получалось. Не сваливай на меня свою вину, — и она расплакалась, как маленький ребёнок.
Алик впервые по отношению к ней решил проявить нежность, ему стало жаль её, он развёл пошире руки, пытаясь обнять её, но она прогнала его:
— Уйди, пожалуйста. Оставь меня одну, — и оттолкнула его, как делала это, когда была удовлетворена им.
Алик впервые испытал такой позор, и не на шутку испугался. Он слышал о таких провалах, мужчины после этого и стрелялись, и топились, а, сколько из-за этого разводов, так, говорят, каждый второй... Но на следующий день он ублажил генеральшу, она осталась им довольна, но всё-таки дала совет:
— Тебе надо хорошо питаться. Забудь про казарму хозблока, будешь обедать со мной.
«Она даже не знает, что солдаты принимают пищу не в казарме, а в столовой», — подумал Алик.
— И вот, на, возьми, почитай. Вреда не будет, а польза несомненная, — добавила она.
Это было зачитанное до дыр, ротапринтное издание какой-то индийской брошюры, много там было разной ерунды, неприемлемой в наших условиях, по ней любить, так больше ничем не надо заниматься, но один момент Алика заинтересовал. В брошюре давались упражнения, позволяющие продлевать эрекцию до бесконечности, «сколько позволит сердце», и он начал осваивать эти упражнения. С мочеиспусканием у него проблем не возникло, он быстро научился дробить этот процесс и на десять порций, как там предлагалось, и на двадцать, и даже на тридцать. Этими мышцами он и раньше пользовался, знал, как ими управлять, и теперь только напрягал их, и отпускал, по десять раз подряд, по несколько раз в день. А вот втянуть в себя яички, он никак не мог, это упражнение у него не получалось. А оба эти упражнения надо было делать одновременно, несколько раз в день. Узнав об этом, опытная Анна Ивановна помогла ему, приложив к яичкам кусок льда из холодильника. Они самопроизвольно втянулись куда-то вверх, и Алику осталось только уловить, какие мышцы при этом сработали. Чем были хороши эти упражнения, что выполнять их можно было в автобусе, в трамвае, на остановке, — в любом месте, не вызывая никаких подозрений у окружающих. Через три месяца интенсивных тренировок Алик мог, задерживая семяизвержение, продолжать половой акт по два-три часа и более, причём повторять его хоть каждый день, и даже несколько раз в день. Подруги Анны Ивановны были от него в восторге. Как она объяснила Алику, с ума они сходили сразу после окончания меноцикла, поэтому и накладки получались, когда ему надо было быть в один день в двух местах. Но теперь он был застрахован от проколов. А та дама, которая держала Алика по три часа, теперь, чувствуя его неугасимую силу, проводила с ним весь день, и платила по сто пятьдесят рублей. Лишь одна подруга не нравилась Алику, и он сказал об этом Анне Ивановне:
— Она развратница.
— И в чём же состоит её разврат? — полюбопытствовала Анна Ивановна.
— Она заставляет целовать... и не только в губы... — несмело сказал Алик, и посмотрел под роскошный живот Анны Ивановны.
Дело в том, что дама та и раньше целовалась с ним, но Алик старался не обращать на это внимание. Она колола его своими жёсткими усиками, вдыхала в его рот гнилостный запах больных зубов. А однажды схватила за оба уха, и притянула его голову к себе между ног. Алик вырвался, но она дала ему сто рублей, и он вынужден был её терпеть. Но после того как Алик поцеловался с Вероникой, он уже не мог подставлять свои губы под чужие поцелуи, это стало ему противно. Да и верность хотел сохранить, хотел оставить что-то такое, что было бы только между ними. Кажется, он начал понимать преимущество многожёнства: в гареме можно с одной целоваться, с другой обниматься, с третьей спать...
— Но ведь целоваться — это нормально для всех мужчин, кроме тебя! — сказала Анна Ивановна.
Видя, что подобными аргументами ему не отделаться, он решил идти до конца:
— Она не только туда заставляет целовать, но и с другой стороны... там, где не положено.
— На женском теле нет таких мест, куда не положено целовать.
Она подошла к трюмо, выдвинула ящик, достала книгу:
— На, почитай. Здесь ты найдёшь ответы на все свои вопросы.
Алик добросовестно проштудировал учебное пособие по французской любви, и вернул со словами:
— Может, это и правильно, только не для меня. Я могу делать только то, что могу. Вы же не просите парикмахера делать вам массаж.
— Массаж — нет, но причёски он знает все, можешь в этом не сомневаться. Так что, пример твой неудачен.
Но ту подругу Анна Ивановна, видимо, предупредила, больше она к Алику с экзотической любовью не приставала.
Генерал появлялся на даче редко, в контакт с Аликом не вступал, сюсюкал с женой, называл её Пупсиком, и Алик не верил, что такая мямля может командовать войсками. Но, по слухам, с подчинёнными он был строг до жестокости, снимал кожу до костей, наказывал безжалостно и дивизия, в которой он был начальником штаба, по всем показателям числилась в передовых.
В том, что генерал ничего не знал о его связи с Вероникой, Алик был уверен. Но когда он, уезжая с дачи, хлопал Алика по плечу, ласково смотрел в глаза, и наставлял не обижать Пупсика, Алика начинал мучить вопрос: знает ли он о его отношениях с женой, или нет? И как поведёт себя, когда узнает? Всё также будет называть её Пупсиком, или пустит пулю в лоб? Оба эти варианта, по мнению Алика, были вполне вероятны... И будет ли также ласково смотреть в глаза Алика? В пистолете не одна пуля... В том, что солдатам хозвзвода было всё известно, Алик не сомневался. Прямо ему об этом никто не говорил, но косые взгляды, намёки, провокационные вопросы, — были. Успокаивая себя, Алик относил их на счёт своих обязанностей подтиральщика генеральшиной задницы. Неужели, думал он, солдаты допускают мысль, что я сплю с ней? Тем более они не допустят мысль, что я переспал с Вероникой... Поговаривали, что прежнего денщика генерал уговаривал остаться на сверхсрочную службу, да почему-то не уговорил... Ему, наверно, надоело ублажать генерала с генеральшей...