Квантовая запутанность (перевод с английского). Часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

в сознание намного быстрее. Когда я встал, Шавонн была на кухне и разговаривала сама с собой. Думаю, она хотела приложить лед к моему лицу.
— Пожалуйста, дай ему понять, пожалуйста, сделай так, чтобы с ним все было хорошо, — сказала она. — Я убью этого ублюдка Грега.
Пока она разговаривала сама с собой, я встал и вышел из дома.
***
Сначала я поехал к своей матери на другой конец города. Большую часть моей жизни мы с мамой не были очень близки. После смерти отца мы обнаружили, что у нас мало общего. Я все еще навещал ее и сообщал ей о важных событиях в моей жизни, а она делала то же самое, но, как я уже говорил, эмоциональные привязанности мало что значили для меня.
Мои мама и папа оставили мне семейный дом, через несколько лет после того, как я женился на Алисе. Им больше не требовались комнаты или заботы большого дома, и они переехали в квартиру.
На самом деле я никогда не рассказывал ей о Шавонн и не представлял их друг другу.
В ту первую ночь я остался у мамы и объяснил ей все, что произошло. Самым странным в этом было то, что, рассказывая ей о Шавонн, я понял, что моя мать понятия не имела, что я вообще развелся с Алисой.
Оказалось, что она с самого начала не слишком ценила Алису. Я попросил маму присмотреть за домом вместо меня и сказал, что меня не будет неопределенное время.
Для начала я уведомил колледж о том, что в моей семье возникла чрезвычайная ситуация, и какое-то время я буду отсутствовать. Время инцидента, конечно, было случайным, но так как курс только что закончился, в этом не было проблем.
Декан и начальник моего отдела были еще более счастливы, когда несколько недель спустя я сообщил им, что в ближайшее время не вернусь, так как решил принять приглашения на несколько выступлений. Я не уверен, что моя ситуация имела для них хоть какое-то значение.
По их мнению, наличие у одного из их профессоров публикаций серьезных научных статей, выступлений перед собраниями влиятельных людей и приглашений участвовать в исследовательских программах были гораздо большим плюсом для репутации университета, чем просто мое пребывание дома и преподавание.
Недели превратились в месяцы, которые быстро перетекли в годы, когда я был вдали от дома. Я получал открытки от Алисы, которая, естественно, была взволнована и довольна моим успехом в научном сообществе.
«Я всегда говорила, что ты — один из самых УМНЫХ людей, которых я знаю», — написала она. Внутренне я также знал, что одновременно она завидовала этому успеху и злилась на то, что ее не было со мной, чтобы разделить его, торговать им или приписать его каким-либо образом своим собственным способностям.
Моя мама тоже часто пыталась мне позвонить или написать, но я был очень занят. Еще я получил несколько открыток от Шавонн. Я не знаю, как ей удалось разыскать меня, но после того, что я услышал от нее в тот роковой день, я не думал, что она обо мне очень высокого мнения.
То, как она смеялась, когда Грег спросил ее о моем сексуальном мастерстве, все еще меня жалило. Я знал, что меня никак нельзя считать каким-нибудь жеребцом, но я и правда верил, что она чувствовала ко мне то же самое, что и я к ней.
Хотя Шавонн не была по-настоящему УМНОЙ, она была довольно красивой и чрезвычайно сексуальной. Я понял, что должна быть причина, по которой она со мной связалась.
Через некоторое время я просто объяснил это тем, что ей было необходимо место для проживания и кто-то, кто поддерживал бы ее, пока она разбиралась со своим дерьмом. Я не ненавидел ее за то, что произошло, но мне очень хотелось, чтобы она была честна во всем. По крайней мере, так мы бы могли остаться друзьями.
Я предположил, что ее страх и потребность обманывать исходили от того, как с ней обращался Хоукс, когда она была с ним. Первые несколько недель она присылала мне много открыток и писем, которые я никогда не открывал и на которые не отвечал. Предполагаю, что она была достаточно умна, чтобы понять, что я их не читаю, потому что начала писать на конвертах короткие сообщения.
Она писала такие вещи, как: «Нам надо поговорить» или «Пожалуйста, вернись домой». Потом, через некоторое время это стало: «Ты мне нужен» или «Я скучаю по тебе». Однако ей не потребовалось много времени, чтобы заменить меня. Менее чем через год после того как я уехал, я заметил, что на одной из ее открыток было написано: «Мы надеемся, что ты будешь дома на Рождество».
Слово «мы» на самом причинило мне боль. Шавонн была моей первой настоящей любовью, и что-то в этой первой любви осталось со мной навсегда. Я всегда предполагал, что она найдет мне замену, и был удивлен, что она так долго этого не делала.
Но поскольку она нашла другого мужчину, который составил с ней «мы», это лишь подтвердило тот факт, что мне ни к чему спешить домой, еще более очевидным.
***
Я много выступал в Европе и стал довольно известным в научном сообществе. Также я внимательно посмотрел на себя и решил, что мне не нравится то, что я вижу. В одном из летних выездных семинаров, которые я посетил, я взял уроки тайцзи, разновидности ушу, потому что некоторые из участников хвалили его как систему упражнений, способствующих ясности ума.
Через несколько дней я подсел на него и начал изучать более агрессивные боевые искусства. Конечно, никогда не занимаясь спортом или физическими упражнениями, мне потребовалось время, чтобы стать умелым, но вскоре я преуспел в этом. Боевые искусства стали одной из моих страстей, и эта страсть повысила мою физическую форму и мою уверенность.
В итоге я нанял агента, которая планировала мои выступления и лекции. Также она представляла интересы несколько рок-звезд и спортсменов. Ее имя было Ким. Она сказала мне, что я — неотшлифованный алмаз, и если останусь с ней, она сделает меня знаменитым и богатым. За несколько недель до моего первого появления на телевидении, в документальном сериале по теории струн, она сменила мне образ. Мои длинные растрепанные волосы были коротко подстрижены и очень стильно уложены. Кроме того, стрижку было очень легко обслуживать. Я мог буквально встать с постели и отлично выглядеть.
Она полностью поменяла мой гардероб. Она одела меня в более модные костюмы и их отдельные элементы. Это отвлекло меня от этого душного вида ученого восемнадцатого века. Наконец, она вообще отказалась от моих очков в пользу контактных линз, которые, по ее словам, подчеркивали, насколько хороши мои глаза.
Она, должно быть, знала, о чем говорит, потому что следующее, что я понял, — я участвую в гораздо большем количестве телешоу, и мне даже предложили собственное. Также ко мне подкатывало много женщин.
Я никогда не был троглодитом или отталкивающим человеком, были случайные ученицы, которые тут или там влюблялись в меня, но это никогда не было серьезным. Толпы женщин приходили послушать, как я говорю, и всевозможные девушки-ботаники писали мне электронные письма и клялись вечно любить меня.
***
На протяжении многих лет я часто ловил себя на мысли о Шавонн. Больше всего я сожалел о том, что так и не поговорил с ней, после того как застукал. Там все еще были нерешенные чувства и проблемы, с которыми когда-нибудь я справлюсь, как, я был уверен, и она.
Самым забавным было то, что я все еще работал в университете. Каждое выступление, телешоу или статья, которую я писал, были рекламой колледжа. Меня всегда указывали как доктора Сэмюэля Т. Стэнфорда, доктора философии, профессора теоретической физики из Бозен Схоластик Юниверсити. Иногда я даже носил футболку с надписью БС.
Несколько раз на протяжении многих лет я разговаривал с деканом, и он утверждал, что мой статус знаменитости на самом деле увеличил количество учащихся и пожертвований, поэтому все были чрезвычайно счастливы выплачивать мою зарплату и даже несколько раз повысили меня за время моего отсутствия.
Было очень странно, когда однажды в разговоре с деканом по телефону, он попросил меня вернуться домой и занять его должность декана физического факультета. Да, я всегда хотел получить эту должность, но уходящий декан и мой бывший начальник был моим другом. Услышав, что он уходит на пенсию после долгой болезни, я понял, как долго меня не было.
Все то, от чего я скрывался, вероятно, разрешилось само собой. Я был старше и искренне верил в мудрость. Я определенно стал другим человеком, чем тот, кто сбежал из колледжа и от Шавонн немногим более девяти лет назад.
Во-первых, я несколько раз ходил к своему старому наставнику, профессору Гарри в Вирджинском университете, и тот опять попытался научить меня некоторым вещам. Думаю, некоторые из них я понял. Но применить их было не так просто, как квантовую физику.
Теории Гарри о РАЗУМЕ на самом деле напугали меня до усрачки. Однажды Гарри шокировал меня, когда я оскорбил РАЗУМ некоторых ученых, которым только что прочитал лекцию.
— Этих парней к черту даже не стоит называть учеными, — сказал я. Да, за последние девять лет я начал использовать чертовски много ненормативной лексики. — Они едва ли достаточно хороши, чтобы быть инженерами, — взывал я.
— Ой, могло быть и хуже, — саркастически сказал Гарри. Гарри всегда чертовски саркастичен, даже в свои лучшие дни. Меня буквально до смерти пугает, когда ему что-то нравится.
— Они могли бы быть автомеханиками, — нараспев произнес он. — Тогда бы они были абсолютными идиотами, верно?
— Верно, — сказал я, несколько раз кивнув головой.
— Сэм, а к кому ты идешь, если с твоим «Мустангом» что-то не так? — спросил он.
— Я сдаю его в ремонт, Гарри, — сказал я.
— А почему бы тебе самому его не починить? — спросил он.
— Черт, я не очень разбираюсь в ремонте машин, Гарри, — ответил я.
— Полагаю тогда, — начал он, — что в каком-то смысле автомеханики умнее тебя, верно?
— Ну... — начал я.
— Разве ты не сказал, что механики — абсолютные идиоты? — спросил он.
— Но... — возразил я.
— Так что, если механики знают больше чем ты, и они — идиоты, разве это не делает идиотом тебя? — спросил он.
— Но они знают больше меня только в одной ограниченной теме, — выплюнул я.
— Сэм, а сколько машин, по-твоему, существует на планете? — спросил