Итальянец. Часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

стянуть посильнее. Аня только перевернулась на другой бок, что-то тихо пробормотала и продолжила спать. Тогда я немного отошел от кровати, снова споткнувшись об эти чёртовы коробки, и дернул за шнур.
Ремни натянулись, растягивая руки и ноги твоей ненаглядной к углам кровати. Я старался не спешить. Ужасно возбуждающее зрелище. Тонкая ткань пеньюара медленно ползла вверх по расходящимся в стороны бедрам, открывая мне черную полоску трусиков, за которыми пряталось самое интересное. Кажется, она начала просыпаться, поэтому я дернул сильнее, максимально растягивая желанное тело по кровати, и одновременно включил люстру. Аня зажмурилась, дернула руками, пытаясь закрыться ими от яркого счета, но руки были надежно зафиксированы. Пока она щурилась, приходя в себя, я отошел в угол и оторвал кусок скотча. На всякий случай. Она меня заметила. Спросила, что происходит и, что я тут делаю. Я присел на край кровати и погладил её ногу.
— К тебе пришел... — пробежался крабиком по бедру и игриво постучал указательным пальцем по трусикам, — тут... тук... можно войти?
— Габриэль, ты с ума сошел? Как ты здесь оказался? — закричала она, выгибаясь. Только теперь до киски дошло, что она попалась и убежать не удастся. Была попытка закричать, но я сразу же прикрыл рот рукой, и через секунду залепил губы скотчем. Твоя жена извивалась, как настоящая бестия. Я даже стал опасаться за прочность веревок и ремней. Она что-то мычала, глядя на меня круглыми от испуга глазами, а я медленно стягивал футболку, в ожидании, когда моя девочка немного успокоится. Когда у меня в руке вдруг появился нож (тот самый, охотничий, что ты подарил мне два года назад. Помнишь?), Аня моментально замерла, сжав кулаки. Наверное, вид у меня был слишком безумный. Кончик ножа поддел подол пеньюара, натянул тонкую ткань, и, пустив её по лезвию, располосовал до самой груди. Анюта тяжело дышала, раздувая ноздри. Я приблизил к ней лицо и сказал тихо:
— Если обещаешь не кричать, сниму скотч.
Она согласно кивнула. Я отклеил край ленты и быстрым движением сорвал ее с лица.
— Ай, — Аня поморщилась от боли, но тут же стала пытаться меня вразумить, — Габриэль, не сходи с ума! Что ты делаешь? Подумай о последствиях!
Я только усмехнулся и наклонился к ней:
— Мы тут вдвоем. Дверь закрыта на засов. Никто не сможет нам помешать. А если будешь, кричать, снова заклею тебе ротик, — я провел уголком ножа по ее губам, и добавил, — хотя, признаться, я бы лучше использовал твой ротик по-другому.
— Ты псих! — обрадовала она меня.
— Да. А теперь давай посмотрим, что у нас тут.
Поддев ножом тонкую перемычку, связывающую две чашечки лифчика, я разрезал ее, а потом аккуратно откинул поролоновые полушария в стороны.
— Веllissimо! — С недавнего времени я взялся за изучение итальянского языка, и слово вдруг вырвалось само собой. Но это действительно было прекрасно. Ты не представляешь, как давно я мечтал увидеть эту грудь вот так, открытой, обнаженной, и доступной. Твоя жена продолжала молчать, перепуганными глазами, наблюдая за моими действиями. Холодная сталь ножа коснулась правого соска, слегка придавила его внутрь, и погладила круговыми движениями. Я видел, как Аня сглотнула слюну. Тогда я убрал нож и жадно обхватил грудь губами. Крупная дрожь прошлась по всему ее телу. Ты когда-нибудь чувствовал, как твердеет сосок во рту? Как он делается упругим и плотным, словно спелая виноградинка? Мой язык, обвивал и ласкал этот сказочный плод, подобно змею-искусителю, а ладонь левой руки в это время разминала второе прекрасное полушарие. Потом они поменялись местами. Я покусывал соски зубами, пробуя на прочность, сдвигал их друг с другом, и слегка скручивал пальцами. Я играл как ребенок, которому вдруг подарили игрушку, о которой он грезил много лет, и не мог наиграться. А когда, наконец-то, оторвался, и поднял взгляд на Анюту, то увидел, что она лежит с закрытыми глазами, закинув голову назад. Возбужденная, покрасневшая, влажная от слюны грудь с торчащими столбиками сосков вздымалась и опускалась в такт учащенному дыханию.
— Габриэль, прекрати! Приди в себя! — попросила она, приподняв голову, — Я не твоя жена!
— Но ты жена моего друга! — возразил я, — А друзья всегда должны делиться.
— Габриэль! Что за бред?!
— Давай лучше, продолжим знакомиться...
Я провел ладонью по животику, опускаясь вниз, пока под пальцами не оказалось черное кружево трусиков.
— Габриэль! Нет!
Аня начала кричать на меня уже слишком громко, превышая лимит по децибелам, поэтому пришлось её снова проучить.
— Не кричи! — сначала просто попросил я, отложив нож и нависнув над ней. Но она не поняла.
— Пошел вон!
Я снова натянул скотч на неугомонный ротик и ласково потрепал ее по щеке.
— Чего кричишь, дурочка? Больно не будет.
Она продолжила мычать и извиваться. Это ничего. Я сильнее натянул растяжку, оставляя ей минимальную свободу движений. Кажется, она заплакала,но мне уже некогда было отвлекаться на такие мелочи. Я опустился у нее между ног и положил большой палец на кружева трусиков, слегка надавив и погладив едва ощутимый бугорок клитора. Моя принцесса снова замычала и задергала, как могла, ногами, выражая недовольство. Нож пошел в дело. Кружево с приятным хрустом лопнуло сначала на одном бедре, потом на другом. Мне оставалось только выдернуть из-под нее разрезанные трусики, чтобы детально рассмотреть аккуратную дырочку с розоватыми губками, между которыми уже блестела небольшая полоска влаги. Анюта больше не сопротивлялась. Она только содрогалась в рыданьях, приглушенных клейкой полоской скотча. По щекам текли слезы. — Все хорошо, моя сладкая, — попытался успокоить ее я, — а сейчас будет еще лучше!
Я покрывал поцелуями нежные бедра, руками ласкал грудь, живот, лобок. Она была так же гладко выбрита, как и в моих мечтах. Поцелуи не прекращались до тех пор, пока большой палец случайно не надавил на выпирающий бугорок лобка. От этого воздействия створки губок вдруг сами собой разошлись в стороны, раскрываясь, подобно прекрасному цветку под лучами утреннего солнца. Сдержаться было невозможно. Мои губы тут же прильнули к этому обворожительному соцветию, а язык сразу скользнул в самую его сокровенную глубину.
Как-то я рассказывал тебе, что неоднократно слышал женские комплименты относительно моих оральных ласк. Без ложной скромности признаюсь, что я в этом деле преуспел. Но той ночью с твоей женой, наверное, я превзошел даже сам себя. Я издевался над ней, как хотел. Уже через пять минут после первого прикосновения, она текла рекой, заливая мне подбородок. Больше никаких криков и плача. Теперь слышались только яростное дыхание, и стоны... стоны... стоны... Я очень быстро научился воспринимать твою девочку, прекращая поцелуи как раз в тот момент, когда она уже была готова кончить. Ты бы видел её лицо. Оно выражало такую гамму эмоций, от разочарования и ненависти, до мольбы продолжать. И я, конечно, продолжал, давая ей лишь небольшую передышку. И снова, когда бедра начинали призывно подмахивать мне, я отстранялся, перемещая поцелуи на ноги и колени. Лицо Анюты стало багровым. Пришлось сжалиться и сорвать с нее скотч.
— Можешь кричать, но только от удовольствия, — предупредил я.
Она отвернулась от меня, пытаясь отдышаться широко раскрытым ртом.
— Тебе понравилось? — уточнил я.
— Ненавижу тебя! Габриэль, зачем ты это делаешь? Ну, зачем?!!
Я слегка наклонился к ней и положил руку на мокрую дырочку, пальцами поглаживая губки.
— Чтобы тебе было хорошо, дурёха.
Она закусила губу и снова прикрыла веки, не сумев сдержать стон.
Терпеть становилось все трудней. Мокрое пятно уже проступало на моих брюках. Пришлось дать пленнице передышку, пока я стаскивал с себя остатки одежды. Аня повернула лицо ко мне как раз в тот момент, когда, стоявший колом член выскочил из трусов.
— Придурок! — почему-то вскрикнула она и снова отвернулась.
— Не хочешь его поцеловать? — мне вдруг стало так смешно. В мечтах я часто рисовал себе тот момент, когда представлю твоей жене своего дружка. И вот это знакомство состоялось. Путь пока еще не очень тесное и горячее, но ведь и ночь была еще в самом разгаре. Должен тебе признаться, что меня давно терзала еще одна идея фикс — дать твоей любимой в ротик. Да, каждый раз, когда мы мило разговаривали, или выпивали на каком-нибудь празднике, я смотрел на ее губы и не мог думать ни о чем другом. Мое воображение рисовало картины, как эти аккуратные, слегка подведенные карандашом губки, медленно обхватывают мой член, засасывают его и причмокивают... М-м-м... это бывало так возбуждающе.
Пока твоя жена злобно сопела, отвернувшись от меня к стене, я вдруг обнаружил под ногами удивительную находку. Из лопнувшего, туго набитого чем-то, пакета показалось до боли знакомое белое кружево с красными вставками. Помнишь его? Разорвав два слоя полиэтилена, я извлек на свет свадебное платье Ани. Такое же нарядное, как было в тот день. Там же лежали ее белые туфельки на тонком каблуке, белая подвязка на ножку, и красиво расшитая диадема, сверкающая кристаллами искусственных камней. Неужели, вы не нашли места получше, для хранения такой реликвии, чем пыльный пол под кроватью?... Хотя, платье моей Оксанки тоже валяется у ее мамы в кладовке. Что имеем, не храним? Так ведь?
Наверное, шуршанье целлофана слишком заинтриговало Анюту, и она снова повернулась ко мне.
— Положи это на место!
— Этому самое место на тебе, моя невеста! — я повертел на пальце кружевную подвеску.
— Ты псих, Габриэль! Тебе лечиться надо!
Я освободил ее правую ногу и, натянув на бедро белое кружево, снова прихватил лодыжку ремнем. Она даже не сопротивлялась. Диадема мягким пластиком опоясала прекрасный лоб.
— Да от-стань ты от ме-ня! — Аня замотала головой из стороны в сторону, но диадема держалась крепко.
Новоиспеченная невеста была великолепна!
— Ты готова к первой брачной ночи? — с этим словами я забрался на кровать и присел над ней.
— Пошел вон! — Аня опять сорвалась на крик, — Габриэль, ну хватит! Приди в себя! Даже не смей этого делать!
— Я уже давно пришел в себя. А теперь я хочу прийти и