Доказательство Черепанова - читать порно рассказ онлайн бесплатно

крайнее волнение. Они уже поднимались в лифте. — Задача моя состоит в том, чтобы понять, кто из окружающих является человеком, а кто лишь выполняет программу. Я, конечно, не исключаю, что я единственный человек в замкнутой симуляции, но, возможно, есть и другие варианты. — Потрясающе! Это именно то, что я хотела услышать! Всё вокруг — симуляция, один я настоящий. — Я не говорил этого. Вполне возможно, что ты тоже живой человек, подключённый к симуляции. — Ага! Прямо как в «Матрице»! — Типа того. Только там слишком всё сложно. На самом деле вся симуляция может существовать ради одного человека. Так даже намного проще сделать. Процессор будет обслуживать один объект, а не миллиарды. — Тогда это уже Джим Керри получается. «Шоу Трумэна»! — Всё именно так. И ты в моём шоу актриса или программулина, возможно, созданная для любви. Хотя, может, и для страданий, — он кисло улыбнулся. — Что значит «для страданий»? Конечно, для любви! Для чего же ещё? — она подмигнула. — И ты, значит, решил меня трахнуть, чтобы проверить, программулина я или живой человек? Лифт приехал, они вышли. — Говори тише, — он достал ключи, сам понизил голос. — Тут важен не сам половой акт, а то, как ты это воспримешь. С самого начала. От неожиданного предложения до полной реализации. А я буду наблюдать за тобой. Я уже пришёл кое к каким выводам. — К каким же, интересно? — она тоже перешла на шёпот. Её голос стал одновременно заговорщицким и театральным. — Ну мне кажется, что тот, кто запускает симуляцию, использует мои мысли и желания, чтобы незаметно оптимизировать тебя, подстраивать, так сказать, под мои ожидания. Сделать тебя одновременно реальной и нереальной. — Это действительно интересно. То есть ты хочешь сказать, что между нами есть связь? — она последовала за ним в предбанник, тихонько прикрыла за собой дверь, чтобы не хлопнуть. — Нет, это, скорее, кукловод устанавливает связь и решает, что, кому делать и говорить. Он тебя подстраивает, делает это, чтобы запутать меня. Иначе я разгадаю его тайну, и он закроет симуляцию. — Это ужасно! Что же это за тайна такая важная? Они зашли в квартиру. Программулина следовала по пятам, дышала то в спину, то в нос. Её глаза сверкали болезненным припадочным блеском. Черепанов чувствовал неприятную тоску. Девушка, если она и была настоящая, вела себя уж слишком неадекватно. Хотя чего он ожидал? — Вот я тоже об этом думал, когда стоял на остановке. Я часто об этом думаю. Если я испытуемый, а кукловод чего-то от меня хочет, то чего же он хочет? — Да, чего? — девушка наклонилась вперёд, расстёгивая молнию сапожек, бежевое пальто уже болталось на вешалке. Она осталась в белой водолазке, чёрной юбке до колен. Стройные ножки, обтянутые чёрными колготами, заплясали в прихожей. — Думаю, он хочет взять меня на излом, понимаешь? Выжать из меня все соки, эмоции. Он питается моими чувствами, мыслями, хочет, чтобы я страдал и радовался по его указке, жил короче. Так крысу гоняют в клетке, а потом анализируют её состояние, чтобы сделать выводы. — Ага! — программулина выпучила безумные глазки, возможно, с придурью на уме. — Так вот, значит, зачем мы живём. Ну, а другие как же? Другие программы самостоятельно живут или для тебя? — Вот я смотрю на эту симуляцию, и всё в ней наполнено фальшивым лоском. Только ты мне кажешься более-менее настоящей. Но я уже говорил, что, скорее всего, тебя перестроили, пока мы общались, чтобы вызвать у меня ложные эмоции. — Спасибо и на этом, — девушка вздохнула. — Чай будешь? — Черепанов поставил перед программулиной тапочки. — Не откажусь, — она нырнула в них ножками. Они прошли по коридору, зашли на кухню. Программулина оседлала табуретку и вдруг затихла. Она улетела взглядом, уставившись в холодильник, и сидела так, задумчиво поглаживая волосы, посматривая то на Мишу, суетящегося у плиты, то в окно, открывавшее вид на безликий город. Миша готовил кружки и бутерброды с сёмгой. Он тоже молчал, удивляясь полученному опыту. «Возможно, адаптируются не только программы, с которыми я взаимодействую, но и все объекты. И искажаю реальность, или она подстраивается под меня. Это надо исследовать». — О чём ты сейчас подумал? — встрепенулась программулина. Он ухмыльнулся. — Если между нами есть связь, а она скорее всего есть, то к тебе эта информация придёт на подсознательном уровне. — Понятно. То есть мне нельзя знать твои мысли напрямую. Миша вздохнул, он уже закончил накрывать на стол и сам оседлал табуретку. — Скажем так, пока эксперимент не закончится, я не смогу тебе говорить всё, что думаю. — А когда он закончится? Миша улыбнулся, надкусывая бутерброд. Его взгляд скользнул по этому чуду, сидевшему рядом. Кто бы мог подумать, что ещё полчаса назад она неприступной стеной держала оборону на остановке. — А, ну понятно, — программулина тоже улыбалась, приступая к чаю. — У меня, наверное, шок. Не обращай внимания, — сообщила она таким спокойным голосом, что Миша замер и покосился на неё. — Нам на самом деле не обязательно это делать, — сказал он с набитым ртом. — Это почему же? — она ухмыльнулась. — Ну, если ты не хочешь, я ведь не заставляю. Программулина постукивала пальчиком по скатерти, новая плутовская улыбка играла на губах. — Так я и ещё и приставать к тебе должна? — её прорвало на смех. Она давилась бутербродом, придерживая рукой губы. Он тоже засмеялся. — Постой, я уже знаю, что ты сейчас скажешь, — продолжила она. Глаза её вновь заблестели воспалёнными огоньками стервозности: — «Действуй по алгоритму». Правильно? — Нет. — А как? — она выжидательно наклонилась вперёд. — Если ты согласна, то идём заниматься любовью, потому что я люблю тебя и хочу прямо сейчас, — он вздохнул, переводя на неё серьёзный взгляд. Она тут же отпрянула, поменялась в лице. Челюсть отвисла. Она смотрела на него в неверии, пока он говорил. Так язычница, узревшая чудо, смотрит на Мессию. Он продолжил: — Я полюбил тебя с того момента, как увидел. Я ничего о тебе не знаю и не могу знать, потому что в этом мире всё условно. Всё, что я знаю, это то, что, если ты сейчас уйдёшь, мне будет очень грустно без тебя. А если останешься, я буду заботится о тебе и отдам тебе всё, что у меня есть, включая любовь. Только ничего нет на самом деле. Есть только я и, возможно, ты. И моя любовь к тебе, она тоже есть. Она облизнула пересохшие приоткрытые губы, реснички отбивали сбившийся ритм. — О-фи-геть, — произнесла она одними губами, переходя на шёпот с хрипцой. Её ладони скользнули на лоб, развели волосы в стороны. — Так всё серьёзно! — она накрыла глаза. — И мы, конечно же, не можем подождать? — Нет. — Почему? — Я не готов страдать. — Понятно. Миша громко выдохнул через нос, покосился на неё: — Что скажешь? — Да что тут говорить, — она вздохнула, переводя на него задумчивый взгляд. — Ты же сумасшедший. Безумец. Если бы я о тебе ничего не знала, я бы здесь точно не сидела. Я, наверное, такая же чокнутая. — Всё, что ты знаешь обо мне, не должно влиять на твоё решение. — Ага, как же! — она кисло улыбнулась. — Поставил ты меня, Миша, в неловкое положение. Ведь было бы всё, как у людей, если бы ты просто подошёл ко мне и познакомился. А потом пригласил в кино. — Если ты останешься, мы будем ходить в кино хоть каждый день. И вообще будем вместе до конца. — До конца чего? Жизни? — Симуляции. Она хмыкнула. — А если тебе надоест со мной? Найдёшь себе новую программулину? — Если ты человек, то нам не надоест. — Может, тебе как раз программулина и нужна. — Нет, — он помотал головой. — Я всего лишь хочу понять, как устроен этот мир, — Миша перевёл на неё задумчивый грустный взгляд. — Извини, но мне нужно закончить эксперимент. — Хорошо. Что я должна делать? — Выразить желание или нежелание заняться со мной сексом. — Неужели ты думаешь, что я бы сидела сейчас здесь, если бы не хотела? — То есть, ты согласна? — А ты как думаешь? — Ты можешь сказать чётко. Да или нет. Для протокола. — Да, я согласна. Согласна! — ярость вновь наполнила её прелестное личико. — Что мне теперь делать? Раздеваться? Миша хмурился, изучая агрессию на лице программулины. — Я не думал, что всё будет так сложно, — пробормотал он. — Что сложно? — Заняться с тобой сексом. — Ты же сам сказал, что любишь меня. — Да, люблю и очень хочу. Но когда ты злишься, всё желание пропадает. — Ну хорошо, я не буду злиться. Буду паинькой. Вот смотри, я уже улыбаюсь! — она скорчила рожицу. — Ты меня ненавидишь? — Конечно. — Почему? — Потому что ты козёл, Миша, каких свет не видывал! Вместо того, чтобы нормально познакомиться, издеваешься тут надо мною, — программулина вдруг накрыла лицо ладонями и опустила голову на столешницу. Всхлипы наполнили кухню. — Но тебе ведь не обязательно заниматься со мной любовью. Я же тебя не принуждаю! — Миша раздражённо постучал пальцами по столу. — Ещё как принуждаешь, — всхлипывала она. — Если бы ты любил меня… Ай, да что тут говорить, — она скатилась до рыданий. Такого эпик фейла Миша ну никак не ожидал. Он сидел огорошенный женскими слезами, не зная, куда пристроить руки и что сказать. С истерикой ему не доводилось сталкиваться. «Это как-то лечится?» — хмурился он. — Ну хочешь, будем дружить? — произнёс он как можно ласковее, впервые прикоснулся к программулине, погладив её по руке. — Не хочу, — буркнула она, шмыгая носом. — А чего ты хочешь? — Ничего не хочу, — она залилась новой волной слёз. Всхлипы, доведённые до икоты, раздирали кухонную тишину. Миша заворожённо следил за развитием бури. «Если это не настоящие слёзы, тогда что? — думал он. — Впрочем… Программулины именно так себя и ведут, чтобы вызвать жалость». — Ладно, — вздохнул он. — Я решил прекратить эксперимент, чтобы не мучить ни тебя, ни себя. Всё, все свободны! — добавил он весело и громогласно, вставая с табуретки. — Ага, — всхлипывала она. — А кто-то уйдёт домой с покалеченной психикой. — Надеюсь, это будешь не ты, — он погладил её по голове. — Ну-ну, всё ведь хорошо. Ты зашла в гости, мы познакомились. Теперь ты знаешь, какой я козёл брутальный. Ничего ведь плохого не случилось. — Ага, не случилось, — она вытирала распухшие глаза. — Сначала говоришь, что любишь, а теперь домой отправляешь.