Сложные отношения Часть 5 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

припустил за ними, лихорадочно соображая на ходу, что предпринять.

* * *

Мужики свернули к бане и подойдя к ней, поднялись по железной лестнице к двери в котельную. Лёнька знал мужичка, работающего в котельной по банным дням в выходные. Компания из трёх выпивох была в полном сборе, но зная, что у них на сегодня выпить нечего, кроме самогона на курином дерьме Леонид решился на радикальные действия. Он зашёл в баню и пройдя в раздевалку мужского отделения, занял место под аптечкой. Не спеша стал раздеваться и дождавшись, когда банщик захват ив из тумбочки папиросы вышел в гардероб покурить, скоро открыл висящую на стене аптечку и пробежав глазами по пузырькам, стоящим на нижней полке, выхватил пару и спрятав на ходу в карман куртки, прошмыгнул мимо банщика, с папиросой во рту, на улицу. Осталось попасть в котельную, там …. Ленька застучал кулаком в железную дверь котельной. Спустя минуту кто – то открыл из нутрии и в проёме показалась пьяная рожа мужа Ирины

– Тебе чего друган?

– Слушай, плесни грамульку, – хмельным голосом попросил Лёнька.

– Сами без всего маемся.

– А ты давай посуду, с остаточком, тут не далеко у меня бабка, пожалюсь маленько, половинку дольёт и тут же приволоку – слово братана! Как постучу ты только мне сам открой. Идёт?

– Не свалишь?

– За стакан бормотухи? Соображай скорее, внутри жаром горит.

Дверь захлопнулась и рожа исчезла. Но через минуту вновь появилась, в протянутой руке зажата бутылка с мутным зельем.

– На, я твою харю запомнил, если что…

Для пущей убедительности, Лёнька согнутым ногтем отчеркнул на бутылке риску и сунул алкашу под нос.

– До сих – пью сам, до половины долью вам…

– Годится пацан, только быстро, не то урою!

Дверь вновь закрылась и рожа исчезла. Лёня сунув бутылку в карман куртки спешно сбежал вниз и пристроившись в угольном сарайчике у котельной принялся сливать пузырьки в бутылку. Вышла как раз нужная мерка – половина бутылки. Забрав пустые пузыри в карман, втянув носом содержимое пойла, он поморщился и выкурив сигарету, вновь поднялся к котельной, и забарабанил в дверь. На этот раз она открылась намного скорее. Из глубины доносились пьяные голоса и хохот, прерываемый матерщиной.

– Заждались, чего долго? – Пробурчала пьяным фальцетом та же рожа – заходь, нальём маненько.

– Не, бабка ждать станет, а нальёт по более вас… Сами глушите – вам больше достанется. Всё бывайте, мужики. Благодарю за понимание!

Раскачиваясь на площадке, хватаясь за перила, Лёнька неверными шагами спустился с лестницы и пошагал прочь от котельной к себе домой. На ходу рассуждая, что на всё воля божья, он, мол орудие в руках небесного правосудия.

* * *

Домой он вернулся ко времени. Мать собиралась на ферму и уже снимала с гвоздя ватник. Сестра оглядев племянника кинула через плечо:

– Вот тебе и провожатый, забирай его – всё одно без дела болтается. Федька где – то шляется, опять пьяный придёт, У Димки ляжет, на кой хрен он такой нужен. Ступайте, вернётесь, ужинать сядем.

Лёня, не раздеваясь повернул в дверях и пропустив мать перед собой зашагал за ней по вечернему скрипучему снежку. На улице смеркалось, на редких столбах горели тусклые лампы под жестяными колпаками, высвечивая трёхметровые блины желтоватого света под собой. За полчаса они добрались до коровника. На скрип тяжелой двери несколько коровьих морд равнодушно повернулись на минуту перестав жевать солому и вновь вернулись к своему занятию. В глубине коровника показалась пожилая доярка тётя Зина с полным ведром молока.

– Сима, чего припозднилась нынче? Я уж заканчиваю. Твоих пять тебя заждались поди.

– Задержалась чуток тётя Зин. Да я с помощником нынче, за раз управлюсь. Ключи сторожу сама сдам.

– Молочка себе баночку не забудь, прежде чем в бидон сливать будешь, – напомнила тётка, – в той посудине на творог сгодится.

Сима подготовив необходимое для дойки поднесла к первой корове. Установила скамейку, поодаль ведро для молока, подставила к вымени коровы ведро с чистой тёплой водой и принялась тряпкой обмывать полное молока вымя. Соски возбуждающе торчали, готовые к массажу. Так, во всяком случае казалось Лёньке. Он навис над матерью, глядя ей через плечо на то, как она нежно охаживает их, сливая теплой водой и суша полотенцем каждый из них. Дальнейший процесс сцеживания молока, практически ударил Лёньке в голову своей эротичностью. «Зоофелия какая – то», подумалось парню. Ко всему, как ещё сидела на скамейке его мать, раздвинув колени, и чуть прогнув спину, совершенно дополнили двусмысленность его заинтересованности к работе доярки. Оглянувшись на дверь, чтобы не было посторонних, Лёнька встав на колени за спиной у матери робко просунул под фартук обе руки и мягко сжал горсти ладоней защемив напряженные соски. Пальцы матери замерли на дойках, после недолгой паузы она поинтересовалась у сына

– Ты решил мать подоить? Так уже лет двадцать как выдоил меня всю. Не балуй сынок, мне твоего брата хватило. Эдак с вами и вовсе в дойную корову превращусь, мало мне двух, так вот вам ещё один помощник, да к тому же сынок.

– Чем же тебе сынок хуже других?

– Тем, что сынок. Да и на тех двоих, поди, свет клином не сошёлся.

– Ты могла бы войти в моё положение, у Димки три женщины, а у меня ни одной и от тебя я не могу получить ничего, что он берёт как своё. Мне следует съехать от вас куда – нибудь. Не насилием же брать то, что позволительно ему.

– И что ты намерен получить от меня, сына?

– Тебя и прямо здесь.

– Один скорострел у меня уже есть, зачем мне второй. Дай мне закончить с работой, я пока подумаю.

Лёнька убрал руки и сел поодаль, продолжив наблюдать ловкие движения матери на вымени коровы. Свободные полы юбки под руками Симы ушли выше, открыв красивые колени. Грудь под фартуком слегка покачивалась, притягивая взгляд Леонида. Прошло больше часа, прежде чем Сима закончила дойку. Вместе с сыном она слила молоко в бидоны, оставив себе немного, сняла фартук. Выпрямилась, распрямив спину и сложив на груди руки обратилась к сыну

– Ну что будет со мной, когда ты получишь меня? Ведь тебе, Лариска не позволит мной тешится, с чем останусь я? Одно знаю, что Федьку к себе в постель я больше не положу. Жили бы мы с тобой своим домом, глядишь, могло бы что – то быть, а так, мы нахлебники. Распоряжаться собой не можем, а прятаться по углам, да на ферме среди коров кувыркаться – не серьёзно, не по мне. Так, разве от случая к случаю, да и тебе это не по нутру. Может оно и не к чему? Вон Лариска из штанов выпрыгивает, Верка по тебе слюной исходит, да мало вокруг баб. Парень ты у меня ладный да красивый….

Сима, долгим взглядом рассматривала Лёньку – будто впервые его видела. Затем сняв с вешалки свой ватник пошла в угол коровника где бросила его на солому и взглянув ещё раз на парня сказала:

– Накинь крючок на дверь.

Не дожидаясь своего сына, она скинула калоши, подняла юбку, стянула тёплое трико вместе с трусами, бросив их рядом с собой, опустилась на ватник, расстегнула кофту, стянула лифчик и откинулась на мягкую солому. Не рассчитывая на долгие прелюдии Сима поторопила своего любовника.

– Нас дома заждались, делай свои дела да поскорее, не до того сейчас.

Лёнька поспешил к матери, и покидав одежду на солому привалился к ней. Он мягко коснулся её груди, взяв сосок в рот, сжимая другой пальцами, покручивая его, пока не ощутил их твердеющую поверхность. Сима закрыла глаза, чтобы не видеть в глазах сына загорающуюся похоть. Но с каждой минутой их связи, она всё более отчётливей обозначала в себе не мать, а женщину, готовящую себя отдать этому мужчине. Наверное, это и есть ключевой момент инцеста, когда под возникшей страстью появляются двое – мужчина и женщина готовые забыть свою принадлежность друг другу и переступить через условности их сдерживающие. Леонид не пренебрёг своим долгом подготовить свою женщину к греховному соитию и когда она сама попросила этой близости всё произошло обоюдоостро и одновременно.
Сима ещё раз прильнула к губам своего сына и решительно привстала с их ложа, приступив поспешно собираться.

– Лёнечка, милый, скоренько родной одевайся, пора уж. Спасибо, ты у меня настоящий мужчина. Я не о чем не жалею, всё хорошо было. Забыла уж когда у меня так было. Захочешь, мы это ещё не раз сделаем. Только с Ларисой не будь таким нежным, она грубость в мужике любит. Когда по жизни заносит, то в постели хотят страданий и унижений получать. Ну, вот и всё. Ладненько у нас вышло, есть у меня в жизни мой мужчина.

* * *

Вернувшись, они никого не застали дома. На столе лежала короткая записка, написанная хозяйкой

«С Фёдором несчастье, я в больнице, меня не ждите»

Сима на подкошенных ногах опустилась на стул, вопросительно глядя на сына. Но реакция Лёньки её насторожила, его лицо стало непроницаемым, губы сжались в тонкую жесткую полоску. Ей даже показалось, что сыну известно уже что – то большее, чем было в записке.

– Лёня, что это может быть? Ты что – то знаешь? Произнесла немеющими губами мать.

– Что я могу знать, я был с тобой. Готовь ужин, я смотаюсь в больницу, что – нибудь узнаю.

Лёнька выбежал из дома и быстрым шагом направился в сторону больнички. «Если, там что – то очень серьёзное, то отправят в область, а если уже не зачем…» В больнице он нашёл тётку, сидящую в коридоре с сосредоточенным взглядом изучающим медицинские советы на плакате, висящим на противоположной стене. На его вопрос, что произошло? Она подняла на него не видящие глаза и, словно не узнавая Лёньку, отрешенно покачала головой. Парень сел рядом с Ларисой Николаевной и взял её за руку. Она молча сидела, не отнимая руки, губы её дрожали, пальцы беспрестанно вздрагивали. Из кабинета врача вышла Ирина Михайловна и подойдя к тётке опустилась на стул возле неё. Сдвинутый на затылок пуховой платок открыл растрёпанные волосы. Лоб, покрытый испариной, блестел на свету от лампочки под потолком.

– Отмучился, – хриплым шепотом сообщила она подруге, – и я с ним.. – добавила она, стеклянными глазами глядя перед собой. И вдруг нелепая полуулыбка скользнула по её губам. Она ухватилась за спинку стула и попыталась приподняться. Но вдруг вновь осела