Дорога в посёлок Загорный Часть 3 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

этом Агрепина слегка дёрнулась и тяжело вздохнув приняла его до конца.

– Шальной, ты чего не попросил, как следоват, на Стешке поди наловчился бесстыдник эдакий. Ой! Поутишь малость, куда гонишь, я туда только мужа свого пускала, а ты разогнался без удержу. Чего молчишь – то, срамник.

Рукой заведённой назад, она нащупала голову Стёпки и не найдя Лёхиных кудрей вдруг осеклась, замолчав на полуслове. Резко качнув вперёд тазом, она попыталась снять себя с проникшего в неё члена чужака, но Стёпкина рука крепко удерживала её за живот, не давая уйти от проникновения в себя крепкого члена парня.

– Степан, ты что же пакостник делаешь? С первого раза и бабку страмишь негодник. Ослобони сейчас же, – стонала она, пытаясь освободиться от незванного гостя. Но мальчишка упрямо долбил анус Агрепины, перехватывая руками огромные груди, насилуемой им старухи.

Поняв всю тщетность своих усилий, Степанида смирилась и только ждала окончания томительного надругательства над своим телом.

– Вот и дожила, что незнакомый молодой кобель пользует мою жопу не заботясь о моё согласии.

Но с нарастающим темпом она начала привыкать к колебаниям члена в своей заднице. Её возгласы стихли и только резкие удары бёдер насильника вызывали в ней постанывания.

– Ну кончай мерзавец меня тиранить, сколько можно ждать, я тебе не девка корячиться тут с тобой до утра.

Агрепина Федоровна протянула руку меж разведённы х ног и взяв Стёпкины яйца начала их поглаживать и сжимать. Мальчишка, продолжая мучить свою жертву ощутил накатываемую волну томительного оргазма, замычал, удерживая бёдра старухи выкрикнув, – Губы дай, – впился в подставленный рот женщины. Спазмы продолжались долго, язык Степана исследовал полость рта бабки, играя с её языком. Наконец его эрекция окончательно спала, член вышел из её канала, рты разомкнулись. Руки мальчишки продолжали поглаживать груди женщины, губами он целовал крупные плечи, попеременно возвращаясь к губам своей любовницы.

– Ладно мучитель, давай спать, но больше не делай этого. Можно и пиздой обходиться для этих дел. К этому женщину следует готовить, не коза, чтобы за рога и в койку валить. Она повернулась к Стёпке лицом и притянув его к себе, чмокнула парня в губы, закрыла глаза и заснула, тихонько посапывая.

Оставшись вдвоём, Николай Сергеевич толкнул в плечо Лёху, поинтересовался у него:

– Как считаешь сынок, Стёпка хорошо поладил с твоей матерью, я то по правде уж выдохся на бабке, затем и послал его к ней. Коли не смог мать умаслить, значит на бабке отыграется. Думаю, нам стоит убедиться, давай наведаемся, что если недоёб бабёнку – прямой урон мужскому достоинству. Короткий отдых восстановил силы и придал желание мужикам. Они вошли в спальню, увидев лежащую на кровати Прасковью с накинутым на ноги одеялом и глядящую обеспокоено на вошедших.

– Вы что, спать не собираетесь сегодня? Лёшка, чего к бабке не пошёл, она поди заждалась?

– Стёпка у ней – буркнул сын, – ты видать не сильно его загоняла, коли сил хватило на бабушку! Приходится исправлять оплошность, скидавай рубаху, будем доделывать за ним…

– Да всего хватило ему, чего задумали охальники, уже по двое ебать надумали. Отец, за чем сына портишь?

– Будет тебе кочевряжиться, делай чего велят, быстрее спать ляжешь, завтрева отоспишься.

– С маманей отспишься! С утрева на работу наладит.

За разговором и препирательствами с мужиками, второй раз за ночь стянула с себя ночнушку и сунула её под матрац.

– Ну, чего задумали изверги, делайте коли пришли…

– Вставай на колени маманя и соси у отца, а я с твоей жопой познакомлюсь.

Прасковья недовольно покосилась на сына, но не стала возражать сразу двум мужикам, они всё равно настоят на своем, а принять за раз обоих – это вызвало в ней любопытство и нарастающую волну похоти. Николай Сергеевич сел на кровать, поставив на колени жену, нагул ей голову к вставшему члену и приказал хорошенько ласкать его губами и язычком, кивком головы приглашая Лёшку к материнской жопе. Сын спешно забрался на постель к родителям и сплюнув в раздвинутые ягодицы на чернеющий в свете керосиновой лампы анус, подвёл к нему свой возбужденный член. Движения губ по члену отца, прервались коротким воплем мамаши. Острая боль в заду у матери бросила её на отцовский член, проникший в горло на его полную длину. Спазмы в горле заставили мать отшатнуться от мужа, тем самым натолкнуться на сыновний стержень. Энергичные толчки Лёхи в анус вызывали стенания у женщины. Не в состоянии, что либо произнести, она только умоляюще глядела в глаза мужу, но вскоре поняла, что только увеличивает собственные страдания, без надежды на избавление от мук.

Жестокие мучения Прасковьи длились бесконечно долго. Когда мужики прошли по второму кругу, неоднократно наполняя рот и задний проход спермой, она уже с трудом держалась на коленях, поминутно теряя устойчивость и заваливаясь на бок. Внутри задницы всё горело, как после горчицы во рту. От усиленных ласк языком сводило мышцы рта. Наконец оставленная в покое, осела на согнутые ноги, тыльной стороной ладони вытирая рот и не в силах доползти до подушки рухнула там, где её оставили мужчины.

Когда в доме всё стихло, первые проблески занимающейся зори уже высветлили окна комнат. Начинался новый день, день новых тревог, волнений и забот в одной из усадеб посёлка «Загорный».

С первыми петухами Агрепина Федоровна вывела со двора двух коров и погнала их в поселковое стадо на выпас. Дюжина коров, сопровождаемая тремя подростками – малолетками, одним из которых была девчушка лет шестнадцати с сумкой через плечо в длинном зипуне, перехваченном армейским ремнем. Два её напарника бойко размахивая хворостинами гнали стадо в нужном направлении на уже хоженую им дорогу. Селянки отправив свою скотину в стадо неторопливо разбрелись по своим дворам, переговариваясь на ходу. Тётка Лукерья, оглядывая крепкое строение соседской усадьбы, сдвинув со лба ситцевый платок, озабоченно поинтересовалась у Агрепины Федоровны.

– Ваши мужики никак вернулись вчера? Ещё каких – то с собой привезли….

– Глазастая ты Лукерья, в потёмках ровно кошка всё видишь. К ночи вернулись, с его роднёй в лесхозе повстречались и сговорились к нам ехать. Бедствуют люди, помочь им надо. Ладно, будет языком чесать, недосуг мне с тобой время терять.

Пихнув сильным плечом тяжёлую калитку, Агрепина Федоровна вошла во двор. Плюнув себе под ноги, раздраженно вошла в дом. Нарочито громко шарахнула пустым ведром о лавку в сенях. Войдя в кухню, увидела Степаниду, которая мыла посуду в лохани и передавала её Наташе. Та тщательно вытирала тарелки полотенцем и ставила их на настенную полку.

– Что, ещё не вставала? – женщины переглянулись и промолчали – ну, конечно, барыней себя считает, ночи не хватило на блядство, теперь отлёживается. Дверь хозяйской спальни скрипнула, вышла и с тихой покорностью приблизилась к матери.

– Ну чего ты взъелась на меня, вы все вчера спать полегли, а мне ещё заботы от моих двух мужиков за вас досталось, да ещё от обоих за раз. Всё зудит и горит в заду. Мне бы ополоснуться сперва.

– Ступай себе в баньку, да смотри не засни там опять.

Стёпка вышел во двор и направился за сарай. Пока он сливал на лопухи, до него донесся скрип двери в баньке. Кто там шарахается в такую рань, подумал парень и вошел в предбанник, присматриваясь в темноте. На гвозде висела женская одежда, а в парилке слышался плеск воды. Он заглянул за дверь и увидел, как Прасковья подогнув и расставив ноги, ладонью замывает промежность. Неслышно подойдя к ней со спины, мальчишка обнял женщину за живот и ласково произнес.

– Давай подсоблю родная.

Женщина вскинулась в испуге, но увидев Степана хлёстко шлёпнула того по бедру сильной ладонью.

– Скаженный, что за выходки у тебя. Будь я тяжелой, скинула бы тут же. Поди от меня, не гоже мужику смотреть на это у баб.

Но член у парня уже напрягся. Прасковья нагнулась над скамьей, позволив войти в себя Степкину члену.

– Только поскорей еби меня, бабы дома ждут, спешно промычала любовница, раскачиваясь под ударами в промежность, – потискай мне грудь, быстрее кончишь.

Навалившись на спину женщины, Степан подхватил ладонями большие груди любовницы, сжимая их до боли, от чего у той вырвался глухой стон и сбивчивый шепот.

– Всё милый, всё. Не добивай уж меня, пора мне до дому, не ровен час мать нагрянет. Скандалить зачнет, обоим достанется. Другим разом потрёмся, ну отпусти, послушай меня. Не на век прощаемся, завсегда рядом буду, намилуемся ещё, да и силы на других оставь. Своих тоже стороной не обходи. Им поди тоже грубости твоей хочется.

Степка, задохнувшись, отвалился на лавку, ухватил руками голову Прасковьи и впился в полуоткрытый рот женщины. Та отчаянно отпрянула от молодого парня, выскочила из парилки, на ходу накидывая на себя кофтёнку и просовывая голову через широкую юбку, опуская её на голые ноги. Только за дверью баньки прислонилась к двери, переводя дыхание и счастливо улыбаясь и щурясь на поднимающееся утреннее солнце. Фу ты прости господи чертяка. Осрамит бабёнку ни за что, уж больно горячий парнишка мне достался, тем и хорош неугомонный, хлебну я с ним беды видать.

Дома её не хватились, женщина с поспешностью принялась за работу. Когда завтрак был на столе, подняли мужиков и рассевшись в круг стола приступили к еде. Остатки вчерашнего ужина, пшенная каша с кружкой парного молока – вся еда до полудня. Николай Сергеевич допив молоко, оглядел домочадцев.

– Значит так, други мои, собирайтесь со мной до конторы. Поведу вас знакомиться с начальством, там всё на месте и порешаем. Шибко не наряжайтесь, одёвку наденьте попроще, чтобы не сочли за городских, тут таких не жалуют. Бабы платки не забудьте, красоту свою не обнаруживайте, глаз у мужиков пристрелян, одно слово охотники до зверья, особливо до баб. Ну с пол часа на прощанье да проводы, а там к вечеру вернёмся.

Николай Сергеевич кивнул тёще на дверь и не спеша скрылся в её комнате. Оставшиеся за столом переглянулись и Лёха пошел на половину родителей, Прасковья искоса взглянув на Стёпку, нехотя отправилась за сыном. Степанида с дочерью взялись было прибираться со стола,