Психотерапия проблемного пубертатника - читать порно рассказ онлайн бесплатно

внимательно и осторожно, как будто пытаясь прочесть невысказанный ответ по чёрточкам её лица. — Зачем вы... показали мне эти листы? — спросил он уже о другом, продолжая тщательно изучать лицо Инессе. — Ведь могли б, — тут голос его дрогнул на миг, — и не показать. Психолог коснулась пальцем металлического бока закипевшего чайника — словно проверяя температуру — и тут же отдёрнула палец. Деланно безразличный жест, позволяющий отвлечься от чувств — и надеть маску бесстрастия. — Ты считал меня хорошим человеком, Кирилл, — без выражения произнесла она. В подчёркнуто нейтральном тоне звучала лишь разве усталость. — Ты убедился, что это не так. Кирилл несколько секунд, несколько утомительно долгих секунд смотрел ей в глаза. На протяжении этих секунд Инессе стала ощущать, как по щекам её расходится пунцова, а сама она почти тонет в кофейном океане этих карих зрачков. — Мне не кажется, что вы... плохой человек, Инессе. — Он вытянул руку вперёд, коснувшись её ладони. — Просто... одинокий. Вздрогнув от прикосновения его пальцев, она ощутила, что глаза её почему-то слезятся. — Мне нельзя было работать психологом, Кир. — Не отводя взгляд от его лица, Инессе чуть сжала его пальцы своими. — Никак нельзя было. — Ну, почему, — он продолжал всё так же внимательно и осторожно смотреть на неё, хотя в глубинах его зрачков как будто промелькнула на миг искра иронии. — Гипнотизировать у вас получается превосходно. Уголки её губ непроизвольно дрогнули. Довольный произведённым эффектом, Кирилл отклеился от края стола, обходя её кресло сзади, на мгновение Инессе ощутила его руки на своих плечах, а его жаркие губы — прямо возле своего левого уха. — Ничего, если я сделаю вам чаю? От неожиданности она даже не нашлась с возражениями, хотя вообще-то обычно предпочитала кофе. Следя за движениями тинейджера, проворно открывающего коробку с пакетиками дорогого цейлонского чая, освобождающего пакетик от оболочки и сдабривающего пустой доселе стакан двумя с половиной ложками сахара, Инессе помимо своей воли ощущала противоестественное успокоение, тёплыми волнами растекающееся по телу. Быть может, потому что ей более не предстоит ни лишение лицензии, ни продолжение волнующих постыдных экспериментов? Она попыталась себя убедить, что дело именно в этом. — Неплохо, — оценила она результат, слегка причмокнув языком. И поставила стакан с чаем обратно на столик. Окинула взглядом Кирилла, вновь полуопёршегося на стол и продолжающего изучать каждую черту её лица влюблёнными глазами. — Почему ты ничего не говоришь? Учитывая обстоятельства, она ждала бы от него определённых слов. И, хотя ответить на эти слова ей было бы нелегко, отсутствие их выглядело странно. — А что тут сказать, — Кирилл неловко пожал плечами. Фигура его, чуть сгорбившись, стала вызывать печаль. — Я всё понимаю. — Понимаешь... что, Кирилл? — уточнила она, отпивая ещё один глоток чая. Не то чтобы ей так уж хотелось пить. Он на миг оторвал от столешницы руки — словно желая развести ими, но сразу передумав. — Женская психология. Мужская психология. Ни одна девушка не станет вести роман с... малолеткой. — Кажется, каждое следующее слово давалось ему с трудом, он как бы с усилием выталкивал его из себя, несмотря на заливающиеся багрянцем щёки. — Это у вас в... генах. Забота об очаге. Мысли о будущем. Это мы можем просто наслаждаться моментом — у вас же подсознание с первого взгляда просчитывает всё на годы вперёд. Инессе недоумённо моргнула, ощущая смущение пополам с шоком, её рука со стаканом чая застыла в воздухе. Слышать подобные домыслы от едва совершеннолетнего тинейджера? — Откуда у тебя такие... познания о женской натуре, Кир? Парень горько усмехнулся, хотя лицо его продолжало пылать. — Это все из-за дядюшки с его нервным заболеванием. Квартира просто переполнена психологической, мистической и религиозной литературой. Карнеги, Берн, Коган, Экман, Леви, даже шарлатан Хаббард... с детства вращаюсь среди них. Психолог в задумчивости на миг опустила веки. — Поэтому тебя, быть может, не совсем понимают в классе? — мягко предположила она. Подбирая формулировку, как можно более льстящую подростковому самолюбию. — Ты слишком многое знаешь? Она поймала себя на мысли, что только теперь, лишь с этого момента, пожалуй, начинается истинная психотерапия. «Подумать только, Инессе. Пациенту пришлось изнасиловать тебя прямо в кресле, чтобы ты по-настоящему им занялась». — Какое там, — снова усмехнулся Кирилл. — Я думал когда-то, что знания обо всяких там социальных иерархиях мне помогут... без толку. Или это скорее я сам такой идиот, не способный контролировать перепады настроения. — Ну-ка, поподробней, — взмахнула бровями Инессе. Привычным жестом извлеча из сумочки шариковую ручку — не столько для реальных заметок, сколько для правильного настроя, — она потянулась за блокнотом, позабыв впопыхах, что он остался на столике в основном помещении кабинета. — Я принесу, — верно понял её движение Кирилл. Минутой позже он протянул ей блокнот, ладони их вновь мимолётно соприкоснулись. Психолог подняла голову, на миг задержав взгляд на кофейно-карих глазах пациента. Вечное проклятие пола. Почему нельзя не думать о будущем, почему нельзя просто жить текущими ощущениями, жить прямо здесь и сейчас? Кирилл меж тем присел рядом на корточки, преданно глядя на неё снизу вверх. — Спрашивайте, доктор. Почему ей кажется, что в глубинах его зрачков снова мерцает какая-то весёлая искра? И почему ей кажется, что не случайно его лицо сейчас расположено чуть выше уровня её коленей, откуда так удобно заглядывать под короткий халатик? — Ну, Кирилл, — кашлянула она, слегка сдвинув колени. И тут же, повинуясь неясному импульсу, раздвинула их вновь. — С чего начинаются обычно... твои проблемы? Рука парня легла ей на нагое колено. Медленно, неспешно, размеренно массируя его, отчего Инессе теряла всякую способность фокусироваться на его словах. — Это долгая история, доктор, — рука Кира скользнула вверх по её бедру. Ладонь его узкой лодочкой поднырнула под край халата. — Вы уверены, что хотите выслушать её целиком?... — Хочу, — выдохнула она. И прикусила губу, ощущая, как сдвинутые клином пальцы проникают меж её влажных створок, как они вилочкой расходятся там вновь и вновь, как большой палец Кирилла выводит круги на треугольничке её клитора. На что она только что согласилась? — Кирилл, — начала было строго она. И тут же прервалась, ощутив особенно острый пируэт невоспитанных пальцев внутри. — Кирилл, — набрала вновь в грудь воздуха она. — По-моему... по-моему, ты хочешь своего психолога. — Хочу, — выдохнул парень, эхом повторяя недавно сказанное ею. Вдруг выпрямившись, он наклонился над нею и поднёс свои губы прямо к её уху. — Потому что мой психолог — мартовская кошка. — Ах, вот как, — прошептала Инессе. По идее она должна была ощущать некоторое унижение от внезапной смены ролей, протретировав пациента едва ли не три дня подряд перед этим, но вместо этого чувствовала в себе странный растущий азарт. — А не повторил бы ты это погромче? — поддела его она. — У меня в сумочке, между прочим, включенный диктофон. — Легко, — облизнул губы парень. Глаза его заблестели. Склонившись ближе к диктофону, с заговорщицким видом извлечённому Инессе из сумочки, он громко и отчётливо объявил: — Мой психолог Инессе — мартовская кошка, и я её хочу. Хочу её прямо здесь, хочу её везде, хочу её целиком и со всеми потрохами. Да, и... — в выражении его лица на мгновение мелькнула дерзость, — ...кончить на её волосы, кстати, я тоже хочу взаправду. Он прервался, тяжело дыша и не смея поднять на неё взгляд после этакого демарша — явно отчасти неожиданного даже для него самого — а Инессе отодвинула диктофон, эту драгоценную и могущую ещё пригодиться в некоторых жарких играх копилку для компромата, полуобвив почти неосознанно свободную руку вокруг плеч пациента. Её собственные глаза в этот миг, хоть она и не могла того видеть, хищно вспыхнули зелёным пламенем. «Ты сошла с ума, — шепнули в ней последние останки благоразумия. — Не случайно все ассоциации психологов запрещают отношения между врачом и пациентом, это только под действием гормонов кажется удачной идеей — лечить того, кем ты и вправду интересуешься». Но психологом Инессе уже себя не ощущала. ЭПИСКРИПТУМ — Терапия, как вы уже знаете, дала успех, — негромко произнесла Инессе. — Но, для закрепления результата и во избежание возникновения побочных последствий, мне бы хотелось порекомендовать вам на неопределённое время продлить курс. Она перевела взгляд с матери Кирилла, неловко переминающейся с ноги на ногу светловолосой женщины лет сорока, на его отца — небритого грузного мужчину с парой неповоротливых сумок. Поняли ли они хоть что-нибудь из её казуистики? Инессе надеялась, что нет. — Сколько это будет стоить? — поинтересовался мужчина. — У нас сейчас... Психолог, так и не решившаяся покинуть профессию официально, взмахнула ресницами. — Честно говоря, в вопросе изучения проблем вашего сына я столкнулась с очень интересным случаем. Я в настоящее время пишу диссертацию, и получаемые мною благодаря психотерапии сведения — без указания имён, разумеется, — могут оказаться крайне ценны. Так что, признаюсь, — тут Инессе решила не врать, — я бы и сама с радостью доплатила вам за продолжение курса. В выражениях лиц отца и матери на первый взгляд ничего не изменилось, но чутьё психолога подсказало Инессе, что лёд дрогнул.