Психотерапия проблемного пубертатника - читать порно рассказ онлайн бесплатно

приказам девушек? Или пребывать перед ними... в слегка неоднозначном положении? Как же приятно ощущать себя ясновидящей, в действительности пользуясь информацией, бессовестно извлечённой из его подсознания. — Очень, — знакомым безвольным выдохом слетело с уст пациента. Инессе взмахнула ресницами, чувствуя, как с каждым мгновением всё сильнее потеет рука в её ладони. — Тебя возбуждает этот наш разговор? Она на несколько секунд задержала дыхание, вслушиваясь во всё учащающиеся хриплые звуки из кресла напротив. — Тогда расскажи, Кир... расскажи что-нибудь о себе сам. Что-нибудь, о чём я бы не догадалась спросить. Хриплые низкие звуки прервались на миг, тут же возобновившись. Губы его слегка приоткрылись, сразу снова сомкнувшись, но ненадолго. Парень, окованный сладкими цепями прочнее гипноза, механически провёл языком по явно пересохшим губам и начал говорить. Откровения его и вправду оказались немного пожёстче, чем всё, что доселе Инессе исхитрилась извлечь из его ума, пусть даже и оставаясь изрядно банальными. Движимый мазохистским стремлением предельно себя оскоромить перед допрашивающей его прекрасной девушкой, Кирилл извлёк из глубин памяти самые позорные воспоминания — связанные с Эдиповым комплексом, с зачатками некоей пародии на гомосексуальный опыт и даже с попыткой соорудить однажды подобие секс-куклы из нескольких диванных подушек, открытого на нужной странице журнала и кружки с водой. — Так значит, говоришь... у тебя ничего не вышло? — давя зарождающийся смех, взмахнула в очередной раз ресницами Инессе. — Н-нет, — выдохнул Кирилл. — Кружка... была слишком глубокой. — Неудивительно, — почти пропела психолог. Неужели ей всё-таки удастся не рассмеяться, выслушивая всё это? — Хорошо, Кирилл, — мягко произнесла она, снова погладив его вспотевшую руку. — Ну а когда ты вчера после сеанса покинул мой кабинет, о чём ты думал тогда? Мы так и не коснулись причин твоего... тогдашнего поведения. Как же неимоверно приятно мучить этого пациента. Хотя, учитывая явный мазохизм оного, неизвестно ещё, кто из них двоих сейчас получает больше удовольствия. «И как тебе не стыдно, Инессе, — вновь притворно упрекнула себя она. — Психологам подобает сглаживать извращения своих юных пациентов, а не усиливать и растравлять их». — Я... я... — губы тинейджера задрожали. — П-простите, доктор... Скользнув ещё раз пальцами по его вздрагивающей руке, Инессе слегка переместила ладонь. Нежно оглаживая ткань правой брючины чуть выше колена. — Да, Кирилл?... Как-то вдруг резко передёрнувшись всем телом, пациент вскинул голову. Лицо его было бледным и поблескивающим, как если бы от вспотевшей кожи разом отлила вся кровь. Следующим движением — столь быстрым, что Инессе едва успела уловить его и отдёрнуть руку, — Кирилл выпрямился. Пару секунд нависая над ней, дрожа и чуть покачиваясь подобно голливудскому зомби, он вытянул руку вперёд, пальцы его через ткань платья обхватили её левую грудь. Ещё мгновение — и правая рука его, оказавшись на нагом колене психолога, скользнула вверх прямо под короткую юбку. — Но, Кир... — Инессе привстала, как бы от шока и растерянности, также выпрямляясь перед пациентом. Что на деле привело лишь к вольготному перемещению его руки ещё выше, его пальцам уже ничто не мешало нашарить зыбкую ленточку трусиков, а то и сорвать их. — Доктор, я вас хочу, — шепнули снова почти беззвучно, исторгли безвольно его губы заветную мантру, меж тем как пальцы его слепо нашаривали молнию платья. Капризный механизм заело, на краю ума Инессе мелькнула невольная мысль, что исторически все эти молнии, замочки и крючки специально предназначались для предотвращения изнасилований. Но остановить всерьёз это могло разве что благородного рыцаря или викторианского джентльмена — что и доказала с особым цинизмом рука Кирилла, вцепившись грубее в тонкую ткань, после чего послышался треск рвущейся материи — и плечи Инессе вдруг ощутили прохладу, мгновением позже распространившуюся по всему телу. Она стояла перед пациентом полунагая, теперь уже сама неуверенно пошатываясь, верх её белья изначально отсутствовал, а трусики её были спущены до колен. Взгляд пациента так и стрелял вверх-вниз по её телу. — Не надо, — как можно слаще выдохнула она, слегка дрожа. Не забыв пробежать влажным язычком по губам. — Надо, — слетело одним выдохом с его уст, в то время как руки его привлекли прекрасную жертву ближе к себе. Жертва меж тем ощутила, как колени её подгибаются, как она падает обратно в покинутое ею кресло. Звук молнии, разъезжающейся, с резким лязгом расходящейся на брюках пациента. Чувство крепких рук на её талии и её бёдрах, рук, снова прижимающих её к телу напротив, чувство жаркой юношеской плоти, вторгающейся в её нутро. Она раскинула бёдра, дёрнув правой ногой и освободив её из плена и так уже едва не спавших трусиков, обхватила хищно своими бёдрами Кирилла, почти обнимая его ими, позволяя плоти его агрессивно вломиться внутрь до самого дна и заполнить её целиком. — Ки-ир... — простонала она, мгновеньем позже закусив губу. Лишь для того, чтобы тут же освободить её, выпустив на волю душащий её бессловесный крик, ощущая, как раскалённое белое пламя неумолимыми, безжалостными, всё учащающимися и учащающимися толчками пожирает её изнутри. — Инесс... Последний слог её имени, и без того часто опускаемый в некоторых традициях произношения, заблудился где-то в недрах горла пациента, в то время как губы его искали полувслепую её шею, подбородок, рот, натыкаясь то на щеку, то на впадинку под носом. Последний аккорд, последний крик, и Инессе действительно закричала, распахнув что было силы рот и выгнувшись дугою навстречу проникающей в неё безжалостной мощи, сломившей её на это неимоверно нескончаемое мгновенье, сломившей и покорившей. ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ — Простите, доктор... пожалуйста. Простите... Он не открывал глаз, уткнувшись кончиком носа в район между её плечом и её же шеей. Продолжая полуобнимать друг друга, лёжа в не столь уж и просторном для подобных целей бархатном кресле, со стороны они могли показаться внешнему зрителю парой влюблённых голубков. — Ты хоть понимаешь, что ты сделал? — чуть повернув голову, найдя губами его ухо, строго шепнула она. — Ты... изнасиловал своего психолога. Это преступление, Кир. «Дающее возможность для шантажа даже без учёта уже собранного ранее компромата. Дающее мне в руки полную власть над тобой». Это была первая мысль. «Теперь, пожалуй, так или иначе не составит никакого труда заставить тебя вести себя в школе как подобает. Вот родители будут удивлены резкими переменами за три сеанса». Это была вторая мысль. — Я знаю. — Кирилл открыл глаза. — Но вы... лично вы, Инессе... — Он смотрел несколько мгновений ей в лицо, в глазах его стояло отчаяние, отчаяние и боль. — Простите ли вы меня? Вместо ответа она опустила ладонь ему на затылок и мягко погладила его. Кирилл снова закрыл глаза, она с некоторым недоумением ощутила, как тело его конвульсивно содрогнулось. Ещё миг — и оно содрогнулось снова, уши Инессе при этом уловили слабый, но явственно различимый всхлип. — Не бойся, Кирилл. — Она слегка взъерошила его шевелюру, думая, не перегнула ли палку. — Всё будет в порядке. Вновь приподняв веки, пациент посмотрел на неё, выражение его глаз в эту минуту едва ли поддавалось переложению словами. — Дело... дело не в этом. — Он пытался дышать как можно чаще и как можно глубже, искусственно осушив свой голос. — Я... я плохой человек, Инессе. И я виноват перед вами. Вы с самого начала, с самого первого сеанса хотели мне только добра, а я... Он уткнулся опять лицом во впадину между её плечом и шеей, хотя уже и не решаясь приникать плотно к коже, психолог же — к удивлению своему — ощутила нечто похожее на глубоко затаённые угрызения совести. — Никогда не следует идеализировать других, Кир, — сухо произнесла она, пытаясь подавить грусть. — У них могут быть свои, неведомые тебе скрытые побуждения. Кирилл чуть-чуть поелозил носом, словно стремясь зарыться, спрятаться глубже в её золотистые волосы. — Вы... даже теперь пытаетесь помочь мне, — глухо проговорил он, продолжая прятать лицо. — После того, что я с вами... после того, что я натворил. Нет, Инессе, вы хороший человек, я же... я же... нет. Инессе слегка отстранилась, почти силой вынудив Кирилла приподнять голову и поднять на неё взгляд. Глядя ему в глаза и ощущая, как что-то переплавляется у неё внутри. — Ты неправ, Кирилл, — просто произнесла она. Даже сама удивившись, сколь бесстрастно и невыразительно эти слова прозвучали. — Я плохой человек. Высвободившись из его объятий, она выскользнула из кресла и сделала пару шагов к письменному столику. Не позволяя себе передумать — имело ли это, впрочем, смысл? — извлекла из верхнего ящика пару тоненьких папок, усеянных убористым текстом в шрифте Соuriеr Nеw. Развернулась обратно к недоумённо следящему за ней Кириллу. — Читай. Не глядя далее на пациента, психолог взяла сумочку, накинула висевший на стенке халат и вышла в подсобку — небольшое дополнительное помещение, где у неё располагались запасы чая с кофе, миниатюрный сервант и прочие не слишком ожидаемые во врачебном кабинете вещи. Села в кресло, включив электрический кипятильник. Прислушиваясь к усиливающемуся гулу чайника, коснулась черенка ложки в стакане для чая — зачем-то подвинув его. Ей, по правде говоря, было уже всё равно, что будет. Скорее осязанием, чем слухом она уловила движение воздуха за спиной, почувствовала дрожь открывающейся двери. Таинственным шестым чувством ощутив очертания фигуры, расположившейся позади. Несколько секунд в комнате по-прежнему висело молчание. — Зачем вы... сделали это, Инессе? Она приоткрыла рот — и тут же закрыла, невидящим взором глядя на ложку в стакане. Удариться в психоанализ? Поведать о теории кризиса средних лет, в наш инфантильный век настигающего многих едва ли не сразу после двадцати? Просто признать вынужденно, что она, Инессе, латентная извращенка, выведенная на чистую воду иллюзией безнаказанности? Кирилл тем временем обогнул кресло и, стоя лицом к ней, полуопёрся ладонями о край стола позади. Изучая её