Да здравствует лифт! - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Это произошло несколько лет назад. Я собирался в отпуск.
Была суббота. В городе стояла обычная июльская жара, от которой можно было спастись только в помещениях с кондиционерами. Даже в коридорах было жарко и душно. Отпросившись у Панкратыча с работы до обеда, я мотался по магазинам, загружая свою любимую отпускную сумку «радость оккупанта» всем, что может пригодиться на море. Сумка постепенно заполнялась... всякие пластиковые пакеты — все должно быть разложено, мыло, зубную пасту-щетку, салфетки, крем от загара, шорты, майки, полотенце, — и так далее. Воды взял всего одну полуторалитровую бутылку — в дороге всегда можно купить свежую и прохладную минералку. В одном из магазинов мое внимание привлек прекрасный надувной матрац — прикупил и его. Купил легкий тормозок на дорогу — немного сухой колбаски, твердого сыра и сайку. Презервативы не взял — на месте найдутся. Ой, знал бы я...
На работе я нарвался на плохое настроение Панкратыча. Панкратыч — наш шеф, Панкратов Гриша, мужик хороший, но временами на него находит. Оказалось, что таких разгильдяев, как я, нужно держать в поводу, иначе они садятся на голову. Среди множества дел, которые я до сих пор не сделал, но уже собрался в отпуск, почти все можно сделать и после отпуска, но инструкция к моей последней программе ждать никак не может. По совести, я давно ее должен был написать, и Панкратыч, воспользовавшись моментом, наконец, загнал меня в угол... — Макс, до утра времени много. Хочешь в отпуск — все успеешь сделать, нет — пеняй на себя. Деваться было некуда. До конца дня я работал, не поднимая головы. Жизнь в отделе постепенно замирала. Последней ушла Ириша, бросив на меня сожалеющий взгляд — мы с ней после работы иногда трахались. Ириша была так же одинока, как и я, никаких чувств вроде любви между нами не было, нас вполне устраивала полная свобода друг друга и друг от друга, и мы не стремились к более тесному сближению. Поэтому и на море я собирался без нее, твердо зная, что при случае она совершенно спокойно переспит с понравившимся ей парнем, невзирая на наши отношения.
Конечно, можно было сегодня уложить Иринку на стол — она снимет юбку и трусики, поднимет ноги, беззаветно подставит мне свое сокровище и даст мне вволю над ним потрудиться. В такие минуты она умела полностью отдаваться своим ощущениям, совершенно не реагируя на шаги в коридоре и прочие шумы. Поэтому и кончала она бурно, и после оргазма несколько минут не могла пошевелиться. Но сейчас я сделал вид, что не замечаю ее призывных взглядов. Билет до теплого Лоо уже лежал в кармане и мне хотелось только одного... войти в купе готового к отправлению поезда, разложить вещи и сесть у окна.
Когда, распечатав последнюю страничку, я откинулся на спинку стула, на часах было уже одиннадцать ночи. На нашем девятом этаже — полная тишина. Я собрал все инструкции, скрепил их степлером, перевязал бантиком, сделанным из одного из купленных пакетов, и положил на стол Панкратыча в самый центр. Настроение поднялось — все же успел. До свидания через две недели, родной отдел, родной Панкратыч, и ты, Иришка. Я выключил свет, захлопнул дверь и пошел к лифту.
Вдруг, пока я ждал лифт, открылась дверь отдела сопровождения и оттуда вышла Катюша. Надо сказать, что мне Катюшка нравилась. Во-первых, она — очень милая девушка, никогда не строит из себя суперкрасавицу, причем, ей удается держать себя и запросто, и с достоинством, я не видел, чтобы кто-нибудь попытался, скажем, хватать ее за попу. Хотя попа у нее — замечательная! Это была не какая-нибудь попка, а самая настоящая жопа — пышная, красивой формы. Потом, Катюша всегда была одета идеально аккуратно — все у нее всегда было свеженькое, выглаженное, чистенькое. Ее большой бюст всегда был идеально упакован в лифчик. Я бы давно попытался заиметь с ней более близкие отношения, но как-то не получалось — мы работали в разных отделах и общались не часто.
— О, Катюша, ты чего так поздно? Тебя что, тоже припахали?
— Привет, Макс. Перед отпуском наводила порядок. А ты чего так поздно?
— Аналогично! Панкратыч подловил — или инструкции и отпуск, или ни того, ни другого. Куда-нибудь едешь?
— Пока не решила. Может, даже дома останусь.
— Поехали со мной! — сказал я полушутливо.
— Раньше надо было приглашать! — так же ответила она. Мы зашли в лифт. У нас вообще опрятный офис, а сейчас, видимо, поработала уборщица и лифт был идеально вымыт — можно было совершенно спокойно вытянуться на полу, не боясь испачкаться. Я нажал кнопку первого этажа. Лифт тронулся. Всегда, когда остаешься один на один с девушкой в лифте, возникает это настроение — можно подойти, обнять — все равно на сто процентов не увидит никто. Но Катенькины серые глаза смотрели на меня спокойно и доверчиво, без тени какого-либо флирта, и... Словом, пройти разделявшие нас два шага было никак нельзя. Вдруг где-то около седьмого этажа внезапно остановился. Дверь не открывалась, на кнопки не было никакой реакции. Свет не погас, однако, он стал каким-то не таким, в кабине вместо легкого гула лифтовых двигателей установилась мертвая тишина. Это было настолько необычно и неожиданно, что Катя испуганно закричала, вцепившись в мой рукав.
Я, отцепив ее от себя, подошел к двери и стал сильно стучать в нее двумя кулаками...
— Э-гей, кто-нибудь! Выпустите нас из лифта! Лифт остановился, вызовите дежурных! Выпустите нас отсюда! Кто-нибудь, подойдите, пожалуйста!
Похоже, что с таким же успехом можно было взывать из закрытой квартиры к правительству страны. Нас никто не слышал.
В офисе было два больших лифта, вместимостью человек на пятнадцать. Находились они с торцевых сторон довольно длинного здания, а вход располагался в середине фасада. Там же была оборудован стекляшка для дежурных. На таком расстоянии, да еще за закрытыми дверями дежурные слышать нас скорее всего не могли даже ночью, когда в здании была тишина. Я в последний раз саданул ногой в плотно запертые двери. Испуганная Катя смотрела на меня умоляющими глазами, но сделать было уже ничего нельзя. Перспектива была очень веселая — завтра — воскресенье, в офисе не будет никого. Я жил один, меня не хватится никто. Мобильников у нас тогда не было, сообщить о себе было невозможно. Похоже, ждать придется до понедельника.
— Катюша, а за тобой никто не придет?
— Максик, я живу в общежитии!
— Да-а. Никому мы не нужны.
У Катюшки глаза повлажнели...
— Что будем делать?
— Катенька, остается одно — ждать. Пока — до утра, может, утром достучимся и кто-нибудь нас вызволит. Но скорее всего — до понедельника. Накрылся мой билет на поезд!
— А мы здесь не умрем?
— От голода — не успеем. Да и есть у меня тормозок на дорогу. От холода — тоже, по такой жаре.
— А от отсутствия туалета?
Катька была права. Нужно было что-то придумать.
— Макс, между прочим, я уже хочу писать.
— Да я и сам не прочь бы.
— И куда?
Я тщательно обследовал плинтусы, пытаясь найти такую щелочку, чтобы в нее можно было направить струйку. Но лифт был сделан идеально. Даже под дверь нельзя было пописать — и мне, и тем более ей. Когда-то я слышал о каком-то мужике в Штатах, который застрял в лифте в пятницу вечером, а освободили его в понедельник. На вопрос, что было самым трудным, он ответил, что самым угнетающим делом было отправление естественных надобностей. Наверное, в момент освобождения ему было очень неловко за вид места его заточения — все загажено, обмочено, все воняет, от него самого разит. Что будет, если и мы с Катькой так? Ужас! Действительно, можно умереть. Похоже,оставалось одно. Надо только ее уговорить. — Катюша, послушай. Мы, конечно, можем писать прямо на пол, где-нибудь в углу. Но рано или поздно мы замочим весь пол. Во-первых, через некоторое время это все будет вонять и мы с тобой от этой вони никуда не сможем деться. Во-вторых, скоро мы устанем и захотим присесть на пол. И когда мы отсюда в конце концов выйдем, от нас будет разить как от общественного сортира.
Катя вздрогнула...
— Макс, ты скажи, что делать. Представляешь, когда нас откроют, а тут... Я потом сюда не смогу вернуться! Ну говори! Ты что-то придумал?
— Да, кажется.
— Ну говори, не тяни, а то я уписаюсь!
— Остается одно. — Катины милые глазки блеснули надеждой. — Остается одно. Мы будем пить друг у друга.
— Что пить? — растерянно пробормотала Катя.
— Что, что. То самое.
— Но она же... Оно же противное!
— Ты знаешь, — соврал я, — я как-то уже пробовал. Оно — никакое. Нужно только решиться, а дальше будет легко. Люди даже лечатся уриной, есть такая уринотерапия. Да к тому же у нас нет выбора... ее можно или выпить, или вылить на пол.
Соврал я совсем немножко. Я хотя и не пробовал, но действительно читал, что когда люди начинают лечиться уриной, то есть, мочой, они всегда удивляются, что эта жидкость, вызывающая у всех такую брезгливость, оказывается совершенно нейтральной на вкус. И даже запах ее оказывается не таким уж резким и неприятным.
— И как ты себе это представляешь?
— Как... Очень просто. Сначала ты мне пописаешь в рот, потом — я тебе.
Катя явно сомневалась. С одной стороны такое вроде как грязное занятие, а с другой стороны подпирает мочевой пузырь.
— Макс, ты потом никому не расскажешь?
— Можешь рассчитывать на сто процентов.
— Ладно. Только сначала я тебе. А то скоро лопну.
— Хорошо. Только тебе придется снять трусики.
— Ты не возражаешь, если я сниму платье? Не хочу быть помятой, когда нас выпустят.
— Нет проблем!
Катюша сняла и аккуратно сложила в углу легкое платьице, положив его на свою сумочку. На ней были черные трусики и черный лифчик. Она нерешительно посмотрела на меня...
— А как?...
Я достал из сумки купленный матрац, не надувая, разостлал ее на полу, лег на спину...
— Сними трусики и накрой киской мой рот. Писай потихоньку, если надо придержать, я сожму твои бедра, если срочно прекратить — я тебя пошлепаю. Если я тебя поглажу — можешь открыть кран пошире.
Она сняла трусики и стала надо мной. Я даже замер от неожиданности — она была бритая! Аккуратнейшая Катюша выбривала свою киску, всю, даже лобок! Это выглядело настолько