Главы из романа «Первая женщина». Главы третья и пятая - читать порно рассказ онлайн бесплатно

города, нужно было поменять перекрытие крыши в цехе металлолома. Набирать бригаду из своих работников, администрация не хотела: работа сдельная, сроки сжатые.
Георгий взял отпуск.
Вставали в шесть утра и в восемь уже работали на крыше. Работали весь световой день, по 12—13 часов, без выходных.
В общагу приезжали в одиннадцать, а иногда и в двенадцать часов ночи.
Первую неделю уставали и, приехав и сходив в душ, сразу ложились спать. Но на второй неделе втянулись и, приезжая в общагу, ещё сидели в комнате до двух, до трёх часов ночи и играли в карты.
По технике безопасности, должны были работать с поясами, пристёгнутыми к тросу, протянутому над крышей цеха. Но с поясами работа шла очень медленно и, махнув рукой на безопасность, стали работать без поясов. Всё равно никто не приходил и не проверял.
В понедельник, на третьей неделе, под Валеркой проломилась бетонная плита и он, провалившись по пояс, задержался локтями. Тут же выскочил и хотел продолжить работу
Но Славка остановил его — Перекур!
Минут через пять Валерка побледнел, как простыня. До него, наконец, дошло, что было бы, провались он в цех.
В цехе были кучи металлического лома, а высота — восемь метров!
Валерка работал последний день. Через два дня должен был с женой улететь на юг.
Трясло его сильно. Поэтому решили уйти на обед, на час раньше.
После обеда договорились делать так: бетонные блоки опирались кромками на стальные балки. Чтобы не провалиться при подъёме блока (блоки поднимали вдвоём, они весили 40—60 кг), расставляли ноги так, чтобы опора была на балки.
Вместо ушедшего Валерки, Славка и предложил поработать Витьке Беликову.
Ему объяснили, как нужно становиться, чтобы в случае, если сломается плита, не провалиться в цех.
Беликов провалился на третий день.
Он и Ромка поднимали плиту и Виктор, переступив, сошёл со шва, под которым проходила стальная балка. Плита под ним сложилась пополам и он, вместе с плитой, которую держал руками (руки, были вытянуты вниз, вдоль тела, если бы локти были разведены, он, как и Валерка, задержался бы), ушёл вниз.
Георгий стоял рядом, с тележкой, и видел, как уходил Виктор: Беликов носил очки и глаза за линзами были закрыты, а лицо было плоское и, как показалось Георгию, уже безжизненное.
Ромка, завопив — Витька провалился! — побежал к краю крыши, где была лестница на землю.
Георгий, оставив тележку, бежал следом. Остальные замерли на своих местах, ещё не осознав, что произошло. Он успел заметить, как изменился в лице Славка, а потом, обхватив голову руками и приседая, застонал.
Подбежав к лестнице и, развернувшись, Георгий стал спускаться. К лестнице уже бежали остальные. Позади всех шёл Славка, пошатываясь, словно пьяный.
Они забежали в цех и, ориентируясь по дыре в крыше, подошли к тому месту, куда должен был упасть Беликов.
На полу лежали обломки плиты, Витьки не было!
Мелькнуло — «Обошлось!» — но Ромка, подняв голову от пола, сказал — Он там!
На высоте двух метров была огороженная металлическая площадка.
«Для крановщицы» — подумал Георгий и они, поднявшись по лесенке, увидели его.
Он лежал ничком.
Присев, они увидели, как медленно, словно угасая, пульсирует жилка на виске; в лице была мертвенная бледность, дыхание не наблюдалось, глаза закрыты, очков не было.
На площадку уже поднимались остальные, а Ромка, спустившись, бежал к Славке.
— Где телефон! Надо вызвать скорую! Он ещё живой!
Славка опомнился — Я сам! — и побежал.
Через 15 минут приехала скорая.
Врач поднялась и, нащупав пульс, позвала санитаров с носилками.
В этот день не работали!
Славка всех отпустил.
Вдвоём с Георгием они поехали в больницу.
В коридор хирургического отделения вышел врач, мужчина лет сорока
— Черепно-мозговая открытая травма. Состояние очень тяжёлое. Больше ничего не могу сказать — и отвернулся.
— Может быть кровь нужна для переливания? — спросил Славка.
— Переливание пока не нужно. Но кровь можете сдать.
Вышли на улицу.
Славка курил, нервно похаживая из стороны в сторону.
Остановился
— Жор, надо съездить, сказать Татьяне. Я не смогу...
Они доехали до остановки рядом с домом, в котором жил Витька.
Славка дошёл до угла. Сказал какой подъезд, этаж, квартира
— Я буду там! — махнул рукой куда-то в сторону и ушёл.
Георгий поднимался на этаж и мучительно думал, как и что говорить.
Со Славкой переговорили, и сошлись, что сказать надо о переломе руки и сотрясении.
Он позвонил, открыла Татьяна.
Георгий видел женщину в первый раз.
Беликовы жили вместе с матерью Татьяны.
В детской кроватке агукал малыш.
Путаясь и сбиваясь, рассказал так, как договорились со Славкой.
Женщина была напугана, но держалась нормально.
Они вышли и, дойдя до остановки, поймали такси.
...
Вышел хирург и, уточнил — Вы, жена? Пойдёмте!
Они вышли через пять минут.
Точнее было сказать, что вышел врач. Татьяна лишь переставляла ноги. Он довёл её до лавочки, и посадив, и прислонив к стене, спросил у Георгия
— Вы, что ей сказали?
Георгий ответил.
Хирург поморщился
— В таких случаях нужно говорить по максимуму. Она ехала с надеждой, а я сказал, что муж в таком состоянии, что может умереть в любую минуту. Она и отключилась! Вот! — он сунул Георгию в руку ватку — Если отключится, поводите под носом.
Хирург ушёл.
Георгий взглянул на Татьяну: она сидела в той позе, в какой её оставил врач. Голова повёрнута набок, глаза открыты куда-то в пустоту, тело подёргивается судорогами, дышит прерывисто с хрипами.
Минут десять он ждал, надеясь, что женщина придёт в себя.
Ничего не менялось.
Георгий подошёл, и наклонившись, и обхватив её за талию, поднял с лавки.
Ему казалось, что до остановки они не дойдут!
Она лишь переставляла ноги, и через каждые пять, шесть шагов они подкашивались, и женщина заваливалась набок.
Пришлось очень крепко прижимать её к себе, обхватив за талию.
Впервые в жизни, Георгий, так крепко прижимал к себе тело молодой женщины и это — не возбуждало!
Не дойдя до остановки, прислонил её к дереву, а сам стал ловить такси.
Ему пришлось затаскивать её в салон и посадить себе на колени.
Женщина, откинувшись назад, полулежала на его коленях и левой руке, с запрокинутой головой. Её ягодицы мялись по ногам и бедро тёрлось об живот, и это (!) — уже возбуждало!
Он пытался отвлечься, но не смог. Возбуждённым членом, через джинсу и платье, ощущал ткань её трусиков и, мысленно, махнул рукой — «Она же ничего не чувствует!»
Так и ехали.
До дома и на этаж, тащил, так же, крепко прижав.
Сказав матери, что случилось с мужем Татьяны, Георгий ушёл.
Славки на улице не было видно, и Георгий пошёл на остановку.
...
Приехал в общагу, поднялся на второй этаж.
Славка сидел за столом. Перед ним стояла бутылка водки, два стакана и открытая баночка кильки. На тарелке хлеб.
Он вскочил и подошёл к Георгию, заглядывая в глаза.
— Я видел, как ты с нею шёл. Пойдём, надо выпить!
Георгий замотал головой.
— Жора, надо выпить! Снять напряжение!
— Наливай!
Георгий сел.
Славка наполнил стаканы до краёв, и они выпили.
Занюхав хлебом, сидели и ждали.
— Как вода?! — удивился Славка
Георгию тоже показалось, что выпил стакан воды.
— Мож правда вода!
Славка взял бутылку и, встряхнув остатки, понюхал.
— Да нет, водка! — и разлил остатки по стаканам
Выпили.
Минут через пять тело обмякло, как будто выдернули стальной стержень и мысли вырвались из круга, в котором метались, возвращаясь к одному и тому же.
— Пошли в буфет!
Пообедали и вернулись в комнату.
— Пойду звонить мужикам! Чтоб приехали завтра кровь сдавать!
Славка ушёл.
Георгий сел на кровать и взял «Крошку Доррит».
Попробовал читать.
Через несколько минут понял, что просто сидит и смотрит в текст. Попытался вспомнить, что прочёл и не смог.
Отложил книгу и лёг.
На следующий день приехали в больницу в начале десятого.
Вышел врач — Он умер... ночью. А кровь, сдайте, раз приехали.
...
В дверь постучали.
— Да!
Вошёл Толик, нагнув голову, чтобы не стукнуться о перекладину.
— Славик, вот ты где!
Толик был трезв и вёл себя прилично.
— Я не буду проходить, не хочу разуваться.
Славка встал, подошёл и поздоровался.
— Чего хотел, Толик?
— Слав, говорят, у тебя есть кассета с записями Quееn. Дашь послушать?
— Толик, не моя кассета и она у дядьки на квартире.
— Слав, ну принеси, на два дня, и я верну.
— Давай во вторник. Я буду здесь в общаге, найдёшь меня.
— Ну лады! По рукам!
Толик ушёл.
...
Толик
Толик был развязно-нагловато-хулиганистым парнем, ростом под два метра, матершинник, забияка и драчун. В институте работал электриком. Толян пил и к двадцати пяти годам был алкоголиком. Когда напивался, становился буйным и мог разодраться с друзьями собутыльниками, которым, минуту назад, бия себя в грудь, клялся — Увважжаю!
Сразу после драки, мог, расчувствовавшись, пасть на колени и, заливаясь слезами, просить прощения.
Как-то и Георгий, оказался свидетелем подобной сцены.
Субботним днём сидели со Славкой, в комнате Георгия, пили чай. Распахнулась дверь и в комнату ввалился пьяный Толян. С красным лицом и злыми, бегающими глазами, весь на взводе.
Сходу к Славке — Ты обещал привезти кассету?
Славка встал — Толик, успокойся. Я забыл, привезу завтра.
Но Толик уже ничего не слышит и, забычив глаза, бьёт Славку.
Георгий вскочил.
Славка, подставляя другую щёку и, глядя прямо в глаза Толяну, говорит — Бей!
Секундное замешательство! А в следующее мгновение, Толян падает на колени и со слезами, давясь рыданием, умоляет — Славка, простии...
За пьяные дебоши его несколько раз хотели уволить, но начальником лаборатории был отец, человек непьющий и уважаемый в коллективе. И всё ограничивалось очередным выговором, с занесением в личное дело. Проспавшись, клялся и божился перед отцом, что это в последний раз. На работе просил у всех прощения и ходил тише воды ниже травы... до следующей попойки.
Как-то, повздорив со случайным собутыльником, ударил его. Тот был с друзьями, завязалась драка, и Толика порезали.
Он умер от потери