Мотель Бейтсов. Часть 12 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

и ты поиграешь?
— Значит материнство отложим?
— Я... фантазирую. Настёна, наш муж пришёл. Ты готова?
— Я... , прости, Господи. Я была готова ещё в первый день, как увидела его. Мне это открылось, когда отец Захарий начал обучать нас с Дашей езде на лисапеде... Ещё прошлым летом. Даша молчит, не хочет делиться своим таинством... Мама сказала, что боль ничто по сравнению с... экстазом. Правильно сказала... ? Вер, поцелуй меня ещё разок...
Я целую её губы, Паша животик.
— Давай как меня... Пусть она сама сядет.
Павел ложится на постель, придерживает пенис. Я помогаю девочке принять нужную позу. В шесть глаз смотрим, как измазанная влагалищным соком головка, касается врат.
Нет, мне становится плохо — это гигант по сравнению с щёлкой Насти. И он не помещается меж створок раковины! Настя плачет. Плачет навзрыд. Нет! Нужно больше смазки. Поднимаю девушку, усаживаю у его колен. Сама сажусь на пенис — моя смазка гуще, её гораздо больше. Пары минут фрикций должно хватить.
— Настя, может отложим? — Спрашиваю прежде чем освободить место?
— Господь поможет мне.
Вновь настраиваемся на дефлорацию. Павел поводил головкой по губкам, приставил ко входу.
— Насть, не торопись. Придави, поднимись, вновь придави. Губки расслабятся... Помнишь ведь как Ника прыгала на мне?
Опираясь о мою спину, девушка сжала зубы, начала делать что ей сказали. Головка понемногу протискивается меж утончающихся лепестков.
— Господи, позволь мне впустить его в себя! Умоляю, позволь! А-а-а-аааааа
Как ты будешь рожать, деточка моя? Это у меня широкий таз, а неё даже член не пролезает! Нет! Пролез. Настя, потеряв сознание, не удержалась на ногах. Сейчас лежит на груди мужа.
Я поглаживаю её по сильно выпирающим позвонкам. Павлу не нужно напоминать, чтобы не шевелился... И кровушки то в этом тельце мало — можно было не простилать полотенца под попку Павла.
Настя очнулась, искривляя от боли лицо, пытается улыбнуться. Выпрямляет тельце. Я встала, принесла ей воды. Глотнув немного влаги, она смогла ухмыльнуться.
— Теперь я жена, не дева! — Она не приподнимаясь смотрит на низ живота. — Муж мой, вот ты где. — Показывает в район пупка. — Везде боль. В писке, в животе, утроба моя сильно болит. Можно я встану? — Вставая, она пару раз вскрикнула.
Мы укутали её одеялом, положили к стенке.
— Спи, мы омоем чресла. — Я, понимая, неуместность продолжения акта рядом с ней, потянула Павла в душ.
Ополоснув член, от слизи и крови, разрядила напряжённость мужа минетом.
Павел.
— Как сказать ей, что возможно она не сможет стать матерью? Сможет ли она вообще участвовать в акте? — Спросил я у Веры.
Мы легли на узкую кровать, на которой лежать двоим можно только боком.
— Может через пару лет, она поправится, кости перестроятся... Мне гинеколог сказал, что я буду легко рожать.
— Мужчина? Ты показывала письку мужчине? — Шуткой я пытаюсь отвлечь любимую от грустных дум. — Давай кайся! Возбудилась?
— Я уже согласна лежать на бревне позора. Он так похотливо разглядывал строение моей киски, надавливал изнутри на лобок, так что мне непроизвольно приходилось подмахивать его пальцам. По случаю жаркой погоды, на нём был синий медицинский халат. Его голые волосатые ноги удручали меня. Я представила, что он вообще без белья и его член, может проникнуть меж пуговиц. О, Господи. Муж мой, я шлюха! Я настоящая шлюха! Только сейчас поняла, что если бы он взял меня там, то я бы не смогла оттолкнуть его. Блядь я! Да?... В сундуке я видела солдатский ремень. Отхлещи свою жену-сучку. Накажи и запри в том ските, чтобы я молилась денно и нощно. — Ремнём я могу тебя забить до смерти. Пошли на лобное место, прутья там ещё есть. Скажешь сама, когда прекратить.
Во мне вскипела ревность. Вначале я считал, что она поддерживает мою игру, но мат из этих уст, говорил о серьёзности нашего разговора. На дворе уже темень, мы пошли голышом и босиком. Верный лежал у нашего порога, взмахнув хвостом, сопроводил нас до бревна.
В окне, там, где кровать мамы, светится торшер. Форточка раскрыта.
Вера легла на бревно. Ведро с прутьями стоит там же где его оставили. Испробовал силу удара на своём бедре. Да, такой силы будет достаточно. Жена дёрнулась, но промолчала. Я отсчитываю удары, Вера только дёргается. Слышу скрипит зубами. Когда счёт перешагнул тридцатку, вышли мама и отец.
— Вы чего тут? — Мама не поймёт — похоже на игру, но свист розги достаточно тонкий.
Мы с Верой молчим. Шестьдесят ударов вымотали меня, но не жену.
— Пап, ей нужно кое-что выбить. Я устал, давай ты. Хлещи серьёзно.
Мама закрыла рот ладошкой. Отец хлестнул раз, другой... Свист более низкий.
— Пап, сильнее... , ещё... , ещё, папочка!
Теперь не вынес я. Встал между ней и отцом. Потом поднял Веру на руки. Она обвила меня руками, затем охватила его ногами над бёдрами. Вера ревела в голос. Начавшаяся истерика жены перекинулась на маму. Она также обняла меня рукой за шею, подошедший отец обнял за шею её и Веру. У меня тоже потекли слёзы. Так, постепенно успокаиваясь, мы стояли минут десять.
— У меня кровь бежит...
— Пойдёмте в баню. — Предложила мама.
В предбаннике я уложил супругу на стол. Кажется, мы перестарались. В некоторых местах кожа лопнула, кровит. Мама развела марганцовку, омыла ранки. Начала на меня ворчать, выспрашивать с чего это мы так, но мы оба молчали — это дела между мужем и женой.
Вера так и продолжила лежать верх попой на столе, мы сели на диван. Жена рассказала о проблеме Насти. Отец высказал предположение, что возможно нужен мужчина с маленьким членом.
Мы трое на него зашипели, заворчали. Мама сказала, что и под её ласками Настя не сильно возбуждалась.
— Я добилась её эйфории. — Начала рассказывать Вера. — Язычком по плеве теребенькала. Паш, как тебе, понравилась моя мелодия на таком инструменте?
— Я даже удивился как ты так делала. Она действительно улетела, минуты на три.
Вере надоело лежать на твёрдых досках, попыталась сесть на попу, потом боком на бедро, опираясь на руку. Вижу, что ей и так не удобно. Поднял её на руки. Горячее тело Веры, пахнущее женщиной, пробудили моё желание. Отец с матерью заметили мою эрекцию. Он прижался губами к её уху, что-то прошептал.самые большие животные и птицы. Углубившись в историю, рассказал о динозаврах и доисторических птицах. Иногда переводя дыхание, мы сидели на стволе дерева, пили воду, слушали щебетание птиц.
Когда выехали к скиту, Даша расплакалась. Ностальгически оглядывая дома, заходила в них, принюхивалась к жилищу.
— Давай поищем что-нибудь покушать. — Предложила она. — В леднике остались банки с солениями. На грядке растёт редиска. Сухари... Да они есть в доме отца. Там под кроватью есть ларь.
Она побежала в тот дом, где умер Захарий. Плоский ларь, также как сундук деда, обитый по углам, где их могут прогрызть мыши, железом.
— Я же про него забыла. Папа здесь держал запас на случай голода. Господи, хоть бы не пропали сухарики.
Я открыл ящик... Вместе с сухарями обнаружили казну скита. Даже деньги советских времён. Довоенные, послевоенные.
Даша выслушала мой рассказ о товарно-денежных отношениях. Рассудив, что такое дельно, спросила много ли здесь денег.
— Нужно внимательно пересчитать, — я отгрыз кусок сухаря, запил его рассолом огурцов, — найти информацию о стоимости каждой ассигнации в отдельности. Какая-то сгодится детям играть в магазин, а за какую-то коллекционеры могут предложить много денег. Ты больше ничего не забыла?
— Давай вместе просмотрим каждый дом, может и забыла, может какая-то из сестёр сама положила что-то и забыла.
Полы во всех домах были земляные. Печи кирпичные с большим шестком, в которые можно влезть взрослому человеку, с лежанкой под потолком.
— Испачкаю одежду. Сейчас найду старую свою, переоденусь.
Даша сходила в другой дом, вернулась в сарафане. Залезла на лежанку, посмотрела под тюфяком. Затем заглянула в печь. В печурку, служившую для сушки обуви. Большая деревянная кровать не осталась без обследования. В других домах нашлись деревянные спицы, низка бус из стекляруса. Цветастый платок, но до того старый, что развалился от того, что Даша неаккуратно стряхнула пыль.
Я предложил всю одежду и обувь перенести в дом Захария, сложить их на печи — всё-таки это самобытные вещи староверов, которые могут послужить экспонатами и примерами для шитья простой одежды.
— Я баню растоплю, пыльная вся.
Даша скорым шагом пошла в баню, а я обследовать крышу ледника. Дверь в него тяжёлая, из толстых досок, на навесах, которые я видел в фильмах о крепостях. Над ней небольшая арка в виде слухового окна. Да, сундучок пролезет. Завтра же надо его сюда спрятать, бросить несколько щепоток пыли. Понадеяться, что пауки восстановят паутину.
— Даш, нужник при тебе строили? — Мне показалось, что он не такой древний, как некоторые в Гнезде.
— Что-то такое помню из своего детства, но не могу сказать точно. Я заварила свежие листы малины и смородины, сейчас будем пить чай. Позвони домой...
Да, за заботами забыл совсем. Вера сказала, что папа и мама уехали в город к Никите. Взяли с собой компромат на Корчмарь. Можно сказать, берут в разработку Таисию. Поглядим, что это даст.
Даша принесла чугунный горшок с кипятком, в котором запашились листья кустарников. Чай и сухари вновь приглушили голод.
— Завтра сюда приедем, наварю сбитень. Паш, я тут подумала... не пискай больше на меня. НО, если это тебе приятно, я потерплю. — Быстро добавила она.
— Я не буду делать ничего что тебе не приятно. Вот прямо среди этих стен, которые хранят тепло Захария, я тебе клянусь — ничего что тебе будет противно и больно.
— И в какайскую дырочку не надо.
— Если сама не попросишь, не буду. — Погладил её по щеке, стирая дорожку влаги. — Здесь бы построить современный большой дом...
— Лучше... шесть маленьких...
— Лучше шесть средних домов, для моих жён и мамы...
— И твоих детей... Вдали от дороги...
— Если денег вырученных от продажи монет хватит, так и сделаем. В Гнезде будет мотель и музей, а тут мы будем отдыхать.
— Объясни мне что такое музей.
— Это дома или парки... сады, где