Украинский вояж - читать порно рассказ онлайн бесплатно

наконец, подняла сиськи со стола моя соседка: — Каждая четвёртая проститутка в Европе украинка. Представляешь, какая силища! Если мы поднимемся, да ещё клиентов своих с собой возьмём, мы всю Европу раком поставим. — А при чём тут каждая четвертая проститутка? Я же из России. не понял я. — А что, ваши бляди трахаются хуже? — — Наши трахаются не хуже! — проникшись гордостью за прекрасную половину населения своего отечества, грохнул я кулаком по столу.
— Вот то-то и оно, — закивала она головой. — Политика — дело грязное! А политики все импотенты, — Закончив вторую банку корейских кальмаров, вмешалась в разговор голая толстушка, примериваясь, как лучше открыть третью. — Да уж! — повернулся я к ней: — С нами их не сравнить. У нас капитана со стороны никогда не возьмут. Он должен вырасти в своём коллективе. А любой капитан когда-то был молодым штурманом и начудил по молодости предостаточно. Как сказал мой друг, ему из себя целку строить не надо. Его все знают, как облупленного. А что мы знаем про любого президента? Только то, что он сам хочет, чтобы про него знали. Никакой правды. Сплошной имидж. Для любого политика, правда, страшнее, чем лопнувший презерватив для проститутки. Шлюхи согласно закивали головами.
— Откуда они берутся? Если делать ничего не умеешь, а тем более не хочешь, сам бог велел идти в политику. Лизать дуг другу жопы процесс деликатнейший. Здесь размер имеет значение. У кого язык длиннее, тот и проникает глубже. И в политике, кстати, тоже. Все затихли. Даже перестали жевать, слушая. А меня уже понесло: — В Белой России батька сам себя выбрал и послал всех в задницу. А кто не захотел туда идти, он их силой туда засунул. У вас в Малой России у президента криминальное прошлое. А, значит, и криминальный опыт, со всеми вытекающими... Как бы вам не пришлось жить по понятиям. В самой России и того смешнее. Встали в очередь, и давай по этой самой очереди друг дружку выбирать. Всё. Остановиться я уже не мог:
— Когда я учёбу заканчивал, мои папа и мама, как раз вышли на пенсию. Получили по 132 рубля. А буханка хлеба стоила 14 копеек, пачка Беломора 22 копейки, кружка пива 22 копейки, бензин 10 копеек, метро 5 копеек, автобус 5 копеек, трамвай 3 копейки. А, теперь, если взять пенсии стариков и посмотреть, сколько стоит буханка хлеба? Высшей математики не надо. Арифметики достаточно. Жить стали в 12 раз хуже. Не было никакого пенсионного фонда, а пенсии были достойные. А теперь попробуй прокорми миллионы чиновников в этом самом фонде. Что старикам остаётся? А эти клоуны в ящике чуть ли не каждый день индексируют и инфляцию уменьшают. Ссы в глаза, всё божья роса. Это же надо так засрать мозги целому народу! Какой талант для этого нужен! Я бы им сразу всем присвоил звания народных артистов и пинком под зад.
Я последние 10 лет танкером командую. Русскую нефть тысячами тонн гоню за границу. Перевёз столько, что и не сосчитать. Это же бабки запредельные. А кому они идут? Старушкам? Детишкам? Жиреет кучка олигархов, а меня при этом пытаются убедить, что все природные ресурсы у нас общенародное достояние. Куда ни сунешься, везде охрана. Мордовороты здоровые. Они же работать могли бы. Их миллионы и тоже кормить надо. И вообще, кто у нас в стране сейчас работает? Все только торгуют. Про вояк не говорю. Им перед выборами кость кинули. Они радуются, как дети, не понимая, что их покупают, как проституток. Я замолчал. Необходимо было выпить. Нависла долгая пауза.
— Ну, Мастер! Тебе бы президентом! — проговорил мой друг. — Это верно, — подала голос молчавшая до этого весь вечер шлюшка. — Чего, верно? — не понял я. Она повернулась ко мне: — Верно. Военные те же дети, только с большими хуями. — Так, делать-то чего? — толкнула меня плечом пышногрудая. — Чего-чего. Выгнать на хрен всех гастарбайтеров. Тогда работодателям платить людям за работу придётся. А раз заработки будут достойные, то и работать будут. Закон о защите частной собственности принять, раз уж капитализм строим. У меня друг-фермер бомжа на своём поле палкой по башке огрел, так срок дали. Это что же получается, если ко мне на дачу кто-нибудь залезет, найдёт в холодильнике бутылку, а когда вылезать будет ёбнется по пьянке с подоконника и ногу себе сломает, мне отвечать придётся за нанесение телесных повреждений. Зачем я дверь на замок закрыл, и скользкий подоконник песком не посыпал?
— Так, если знаешь, что делать, какого хрена здесь сидишь и водку с голыми бабами жрёшь? — заорала на меня пышногрудая. — Не водку, а виски, — поправил её мой друг. — Какая разница, — отмахнулась она. — Один ебётся, другой дразнится. Порядок должен быть. Вот с этой разницы и начинается бардак, — не унимался мой друг. — Достал! Леська! Отсоси этому правильному, чтобы не мешал с человеком разговаривать, — повернулась она к той, что была без спец одежды.
— Вы его хотя бы помыть сводите. Он уже неделю бухает, — попробовал остановить я Лесю.
— Разберёмся. Я ему резинку надену, — прожевав, поднялась та из-за стола.
— Надо профсоюз поднимать. Тебя во главе. Европу будем раком ставить, — ещё плотнее придвинулась ко мне пышногрудая. — Как тебя зовут? — спросил я. — Мария. — Понимаешь, Маша. На хрен нам Европа сдалась. Нам бы у себя хоть что-то сделать, — я перестал от неё отодвигаться. — А, что у нас сделаешь? У нас давно уже все раком стоят, — у неё, вдруг, по щекам потекли пьяные слёзы. Она навалилась на меня своей огромной грудью и обняла за шею руками:
— Вы трахать-то нас будете? Что мы зря через весь город сюда пёрлись.
— Да, не кипешись ты. Дам я вам денег, — я её тоже обнял одной рукой.
— А нам так не надо. Мы девочки порядочные и работу свою привыкли делать до конца, — ко мне подошла худенькая шлюшка, опустилась на колени и стала расстёгивать ремень на брюках.
— Вы видели, сколько я выпил. Какой тут секс. Не встанет у меня, — попробовал я протестовать.
— Пососу, встанет, — она сняла с меня ботинки и стянула брюки вместе с трусами.
— Дочка, — погладил я её по голове:
— Как-то по пьянке в Архангельске даже жевали, не встал.
Но она уже делала своё дело. И делала мастерски. Прямо по секундам ко мне возвращалась мужская сила. Обнимавшая меня Мария, попыталась подняться, но, пьяно покачнувшись, с грохотом сдвигая бутылки и рюмки, повалилась животом на стол. Опят попыталась подняться.
— Стоять! — надавил я ладонью ей на спину.
— Мастер, может лучше меня? Она же пьяная совсем, — худенькая перестала делать мне минет.
— Только собаки на кости бросаются. А тут роскошный кормовой отсек! — я со всего маху звонко влепил ладонью Маше по заднице.
— Ай! Бить-то зачем? — заорала та.
— Ну, тогда техника безопасности, — улыбнулась худенькая, не поднимаясь с колен, достала из висящей на спинке стула сумочки презерватив, разорвала упаковку, взяла его в губы и, наклонившись, ловко ртом надела мне на член.
Внутри Маша казалась безразмерной. Я совершенно не чувствовал её. Казалось, что мой член проваливается в пустоту. Трахал уже минут пять, а финиш ещё даже не маячил. Я пару раз со всей дури шлёпнул её по ягодице, думая, что от боли у неё там хоть что-нибудь сожмётся. Но она только орала во всё горло и больше ничего.
— У неё работы сегодня было много. Попробуй в жопу. Тогда может получится, — сочувственно посоветовала мне худенькая. Я тут же воспользовался её советом и вроде бы процесс пошёл. Но всё равно, трудиться пришлось ещё долго, прежде чем смог разрядиться.
Оттолкнувшись от её задницы, устало плюхнулся на стул.
— Мне помыться надо, — поднялась Маша и, покачиваясь, вышла из комнаты. А я тупо уставился на свой поникший член.
— Ты чего? — спросила худенькая.
— А где гандон? На хую нету. На полу нету, — осмотрелся я вокруг.
— Наверное, у Машки в жопе остался. Не заморачивайся. Давай, лучше выпьем, — махнула она рукой.
— Дед! — закричал я на притихшего после минета друга, сидящего в окружении проституток за противоположным краем стола: — Да, уберёшь ты, наконец, эти мензурки. Стаканы тащи! — Вот это по нашему! По-бразильски! — радостно поднялся он и пошёл на кухню. ... — У-у-у-й-й-й... , — сознание возвращалось медленно и мучительно. Работающая где-то бензопила своим звуком распиливала кору моего головного мозга. Невероятным усилием воли мне всё-таки удалось поднять голову. Мой друг лежал на животе поперёк дивана. Нет. Это не бензопила. Это он храпел так, что люстра качалась. С трудом сфокусировав зрение, я увидел перед собой стоящую на столе бутылку пива. Дотянувшись до неё дрожащей рукой, я зубами открыл пробку и, присосавшись, одним глотком отпил половину. Где я? Что я? Почему я без штанов? Отвечать на вопросы я ещё не мог. Но я их уже задавал. Значит, есть что-то к лучшему. Я допил пиво, взял из салфетницы салфетку, вытер губы и высморкался в неё. Какая-то странная салфетка. С резинками. Я развернул её. — Тьфу, ты, — в руках у меня были бабские стринги. С кухни потянуло запахом свежи сваренного кофе, и послышались женские голоса. — Ой! Бли-и-и-н!!! ... , — обхватил я голову руками.