Мотель Бейтсов. Часть 7 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

и заключил раскупорку... Григорий, уставший от тощих ягодиц пидораса Петра. Степан также хотел подобного, но Марфа действительно устала оргазмировать, поэтому предложила сбросить балласт в мамочку Марию. Чему шестидесяти восьмилетняя Марья была рада.
Последняя ебля в жизни пермячки. Пьяный Степан не побрезговал кривых зубов тёщи, завалился на неё своим лёгким весом, таранил старую манду до внезапных оргазмов. Своего и старушкиного. Паралич, охвативший Марию так и не прошёл.
Умирая в больнице, она поведала о том, что её отец, написал супруге о каком-то нужнике, с намёком на трудные дни. Назвала тракт в Пермском крае, на котором стоит хутор Гнездо. Марфа вспомнила своё детство, но не успела выведать дальше о нужнике, как Мария скончалась.
Через два месяца случилось несчастье. Конкуренты каким-то образом продали спирт «Рояль» Степану, который его употреблял с Игнатом и свинопасом. Игнат умер, свинопас ослеп, а Степан слегка лишился рассудка. Стал баловаться не хилым членом — мастурбировал, получал от Марфы по рукам за этот грех. Трахал корову в хлеву — был нещадно бит черенком по голове. Рассудок вроде поправился, но не окончательно — временами вместо доведения разогретой Марфы до кондиции, спускал от одного только вида сношающейся с сыновьями мамочки.
И вот наступил 2013-ый год. Сорокапятилетнюю Марфу уже не заводит рвачество в селе, не хочется ей быть «столбовою дворянкой», желает стать «царицей вольной» — ей нужен больший масштаб. Оставляя на хозяйстве самого смышлёного из сыновей — Андрея, готовится к походу на Киев. Идеи, вещаемые оттуда нравятся Марфе, она раздумывает о себе как о жертве москалей.
Это из-за них у неё столько бед! Каких? Эта ебаннутая тварь слабоумная женщина не может придумать ничего лучше, как обвинить русских, крови которых в ней больше чем пермяцкой, в оккупации всей страны. Ведь это русские, вначале жившие у берегов Москвы-реки, понахапывали земель свободных народов.
И она готова выступить со своим отрядом на освобождение сначала Украины, затем всей России от... русских. А там она уже будет генералиссимусом, освободит Кавказ и Среднюю Азию, где москали понасаживали своих шептунов, вещающих на москальской мове. Ангола и Куба будут последними странами где поработитель-москаль сможет спрятаться от гнева Сэктэв Марфы Палалеевны.
Григорий, однако возражает ей:
— Тогда, если ты такая освободительница, поучаствуй в судьбе шотландцев, триста лет находящихся под гнётом англичан. Поборись за индейцев, в двадцать первом веке, живущих в резервациях. О других сотнях мелких народностей, растворившихся в браках с более крупными этносами. Не поеду я с тобой. Хоть убей, не хочу поддерживать бандитов, рвущихся к власти. Я ведь историк, знаю, чем заканчивались все революции — перераспределением богатств в другие руки. Поверь мне, мы хорошо отделаемся, если убережём своё хозяйство.
Не убила она его. Приказала Андрею сопровождать её в походе. Но и Андрей, в крови которого были гены Григория, отказался ехать в шумный и грязный от копоти Киев. Черенок, которым хотела его огреть психичка, отобрал и бросил в огород.
Набрав припасов на долгую осаду госучреждений Киева, хитропиздым путём раздобыв большую армейскую палатку в одной из частей под Иловайском, сели в москальский УАЗ Патриот и двинулись быстрым ходом. Ведь там, в столице, уже разворачиваются настоящие боевые действия, без неё, будущего освободителя всей Земли от москальского запаха.
Ночевать перед въездом в Киев остановились в мотеле. Пять номеров им не досталось, но они и не стремились к мнимой свободе. Марфе показалось дорого запросил молодой человек за номера, хотела применить излюбленный приём, но парень оказался стойким, на лесть и ласку отвечал вежливо, без сарказма. «Ладно, покрывала и матрасы мы ваши реквизируем!». — Нашла решение (не переводимый набор слов!)
Павел (а это был Павел Токарев) обнаружил пропажу лишь после их отъезда. Такое случалось и раньше, то полотенца недосчитаешься, то простыни. Но чтобы полотенца, простыни, покрывала и матрасы из трёх номеров одновременно...
И вот Марфа стоит перед чубатым хлопцем Льоныдом Тымкыв, не говорящем по мове, который радостно принимает их заверения в активном участии в революции, объясняет где установить палатку — во дворе жилого дома, выходящего на Институтскую.
В указанном месте Марфе не понравилось — больно тихо во дворе. Есть опасность заплесневеть душой. Марфа находит свободный участок у гастронома. Мужья и сыновья быстро находят паллеты, с их помощью создают своеобразный тын во круг палатки. Спизженные матрасы кладутся поверх стопки паллет. В чём, в чём, а в хозяйственной деятельности этой семье не откажешь. На улице начинает холодать, нужна буржуйка. В какой-то палатке железная печка есть, там живёт старушка, жертва «сталинских репрессий». Марфа сговаривается обеспечивать Людмилу Львовну пищей, если она согласится переехать к ним со своей печкой. Ну что же, предложение дельное. Переезд отмечают, употребив по стакану самогонки.
Старая проститутка, по молодости торговавшая телом, поэтому выселенная из столицы Украины, не обращает внимания на начавшую совокупляться с сыновьями хозяйку палатки, отворачивается от них и засыпает. Просыпается она в участке милиции. Пытается объяснить дежурному, что её ограбили — украли буржуйку, что она жертва содомитки Марфы, она готова показать где та палатка, в которой она уснула. Дежурный говорит, что её обнаружили добропорядочные киевляне, позвонили в участок, она ведь могла замёрзнуть на ноябрьском морозе. И пойти с ней в какую-то палатку он не может — остальные милиционеры на охране Майдана.
Львовна, закутавшись в свои одежды направляется на площадь, находит ту палатку, но её туда не пускают, говорят, что впервые видят такую пожилую лгунью. Десятник Тымкыв хорошо помнит Людмилу Львовну, знает, как была устроена её маленькая палатка, идёт к обидчикам.
И что же он видит? Те, кому приказано разместиться во дворе, заняли место, сохраняемое для хлопцев из западной части страны.
— Палалейка, сука! Тебе где приказано разбить бивак? — Он пытается ещё что-то сказать, но получает сильный тумак в почку.
— Ты меня ещё сучить будешь, блядёныш! Где мне надо, я там буду стоять! Сынки, отнесите это говно за пределы моего двора, дайте хорошего пендаля, а этой суке сверните её тощую шею, раз спокойно не замёрзла.
Микола и Борис, поднимают хлопца на руки, относят за пределы и смачно, от всей широты души, въебенивают армейскими берцами в тощую жопу Льонида. Они переусердствовали — приказано было дать пендаля. Получилось два. Уголок тазовой кости у десятника ломается, он со скривившимся от боли лицом идёт к сотнику.
Сотник идёт разбираться с бытовыми проблемами, когда политических дел гораздо больше. Идёт не один, а с двумя крепкими хлопцами. В палатке Марфы их встречают хлебом-солью, салом-самогоном. Марфа убеждает сотника, что они здесь борются за демократию и свободу, так почему её семье указывают где им обитать? Сотнику нравятся правильные речи женщины, он даёт добро на житьё в данном месте. Объясняет им тактическую задачу — таскать рухлядь из дворов, создавать баррикады, готовить покрышки и наполнять горючим стеклотару.
Сочувствующие киевляне приносят одеяла и горячую пищу, вдохновляют революционеров бандитов на свершения.
Центр Киева горит. Под зарево от горящих покрышек, идиоты горланят: «Хто нэ скачет, той москаль!», прыгают на месте. Горланят речёвки произносимые кроликом.
Затем Марфа подаёт бутылки с коктейлем Молотова, которые брошенные сыновьями и мужьями, летят в отряд «Беркут». Идиотски радуется, наблюдая как омоновец, сын чьей-то матери, заживо горит, корчится на брусчатке от боли.
По ночам Марфа опять наслаждается горячими сынками и мужьями. Она уже десятник, скоро «добьётся» повышения.
Началось применение огнестрельного оружия. Вот под такие одиночные выстрелы, Тымкыв убивает сначала сыновей Марфы, которая своими глазами видела всё. Разъярённой тигрицей бросается на убийцу. Падая замечает, как погибают Степан и Пётр. К её раненному телу подходит десятник, выгребает из тайных мест евро, доллары, ударяет прикладом винтовки в скулу Марфы.
Очнулась она лишь в феврале, когда Янукович сбежал из столицы. Первое что она вспоминает, это падение мёртвых сыновей. Пытается узнать у медсестры, меняющей ей капельницу, что с её родственниками. Старая женщина брезгливо ответила, что мужья и сыновья похоронены в братской могиле. Что в бреду Марфа облаивала русских, которые спасли ей жизнь, три часа проведя сложную операцию на аорте, которую пуля прошла по касательной.
Приспосабливающееся сознание заставляет Марфу улыбнуться, сказать, что она на самом деле так не думает, а бредила, потому что наслушалась зомби-ящика.
Пустые дёсны с левой стороны рта, раздробленная скула, уродуют лицо женщины. Улыбка выглядит волчьим оскалом. Большое количество седых волос, превращают Марфу в Бабу Ягу — она сильно похудела — сказалось кормление через капельницу.
Выписывают её только в мае, когда нужно садить свёклу... А ей без мужей и сыновей жить не охота. Есть у неё и муж, и сын. Ждут её на донецкой земле, под Иловайском.
Боевые действия идут прямо на её земле. Дом, свинарники, другие постройки разрушены не известно чьими снарядами. Техника растаскана тоже не известно кем, толи москалями, толи своими. Даже жить не где Марфе и встретившим её Григорию и Андрею. Погреб под домом, уже разваливается от сотрясения взрывами. В селе где жили родители Петра разора меньше, но дом, в котором они жили тоже в руинах. Свёкор со свекровью, слава Богу, не дожили до войны. Найдя свои заначки, Марфа говорит мужчинам:
— Путин начинал это, так пусть нас кормит. Поедем жить в Россию.
С толпой покидают Украину, получают статус беженцев, подъёмные на жительство в отдалённом районе РФ.