Мотель Бейтсов. Часть шестая - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Вера.
От складов, где мы оставили наш Вольво, домой к Даниилу, ехали на машине Веры. Мы с мамочкой сели по бокам папочки, жались к его плечам. Расспрашиваем его о дороге, о проблемах при сдаче груза. Как обычно папа всегда краток, когда начинает дуться.
— Нормальная дорога. Груз приняли тоже нормально, без претензий. Вы как?
— Коля... Я чувствую — ты не весел. Понимаю причину. Я с тобой была максимально честна. И Даниил тот мужчина, на которого я запала. Поэтому, даже если ты третий раз озвучишь своё предложение, я не приму его. Тебе нужна более верная жена, чем я! Ника — самый хороший вариант.
— Да, пап. Ты что, про нашу Нику уже забыл? Она ведь с ума сойдёт. Получится и ты, и мамочка её предали. Не надо, родимый мой, папочка. Ну, а захочешь маминого тела — так она не откажет. Но только не сегодня... О вспомнила! — Я решила полностью переключить внимание отца на Нику. — Смотрите, что Паша мне выслал.
Я открыла папку «Dоwnlоаd» на смартфоне. Нашла три фото лежащей на бревне сестры.
— Это что? Он её по попке ремнём настегал? — Спросил папа.
— Нет, такие следы остаются от ладоней. Ох, хулиганы. — А мамочка то, знаток в этом деле. Когда шалили в Р-во она намекнула на приток крови к тазу, пошлёпала, но не до такой степени.
— За что же он её так? — Моя задумка начала действовать — папа отвлёкся.
— За то, что она очень приятная женщина. Вера. — Обратилась мама к любовнице. — Притормози... Доченька, марш на переднее сиденье... Марш, я сказала.
Хм. Я поняла — она возбудилась, и единственное решение на данный момент — отсос мужского эякулята, для успокоения. Дома я «напрошусь» у Павла на такую картинку. Пусть потом мамочка отлижет мой секрет
Я пересела на переднее место. Глянула на них. Мама о чём-то шептала папочке. Шептала долго, затем к воркованию в ушко, присовокупила ласку ладошкой по ширинке папиных штанов. Он пытался выказать свой протест:
— Зина. Здесь Вера!
— Я понимаю твоё неудобство, но Вера твоя дочь...
— Я о другой Вере!
— Поверь мне, Верочка завтра вечером сделает своему папочке вот так. — Зина, расстегнула молнию на ширинке папиных штанов, достала его полувозбуждённый член. — Отвернись. — Сказала она мне. Отвернулась, но комментарии я слушала. — Я сделаю папочке то, за что он разложит меня на козлах и отхлещет мои упругие ягодицы ремнём.
Вера поправила зеркало заднего вида, но папочка сказал:
— Не отвлекайся от дороги, Вера. Не хватало прервать такое блаженство.
Любовница показала мне — большой палец запустила в ротик и пососала. Затем заговорщицки подмигнула мне. Я изобразила тазом фрикции, сидящего папочки. Папочка тихо постанывал, а я начала гладить ножку любовницы. Тем самым мстя за её игры за столом.
— Доча, не отвлекай Веру! — Папочка оказывается наблюдал за нами.
Мне стало стыдно. Немножечко. Всего лишь за то, что подвергла наши жизни опасности.
Почмокивания с заднего сидения усилились, мама уже «открывала» пробки бутылок. Я обернулась, готовой быстро отвернуться. Но папа уже откинул голову на подголовник, приготовившись к оргазму. Что скоро и наступило.
Мамочка протёрла член влажной салфеткой — гигиена превыше всего. Сказала папику, чтобы он сам спрятал «писюн». И ко времени, когда мы догнали машину Даниила, ничто не выдавало маму. Макияж безупречный, взгляд осмысленный. Прям сама невинность, готовая передать застрявших меж её зубиков сперматозоидов, возможно! замыслившему поцеловать её Даниила.
На правах любовницы хозяина, мамочка сходила в душ первой. Вернулась одетая по форме «один», правда боевую раскраску не нанесла. Зачем? Вся дичь в её власти!
Я выпросила у Веры платье, свою блузку я уже ненавидела — пропиталась дорожной пылью. Платье пристойное. Колени всего лишь чуточку обнажены. А бельё? В уставе ведь не указано — в белье или без оного принято восседать за столом. Тем более что это не стол королевы Англии, а всего лишь стол отставного офицера российского флота. Даниил ополоснул тело в душевой сауны. Затем показал папе как пользоваться кранами в помывочной.
Женщины естественно сразу приступили к готовке ужина. Нашлись полуфабрикаты, с помощью которых три умных очаровашки, быстро соорудили хорошую поляну за тем же столом, что и вчера. Папа попробовал «Арагви». А водочка по его заключению гораздо лучше.
Мама стукнула ножкой по моей, показала мне глазами, что папик намеревается выпить третью рюмку «прозрачной как слеза».
— Пап. Не части, нам завтра в дальний путь. — Тихо произнесла я.
И сама не стала пить второй бокал.
Беседы опять перешли в пустой трёп. Даниил вспомнил пару флотских анекдотов, которые я слышала в пятилетнем возрасте, сидя за столом на кухне, где папа с друзьями обмывал пятницу, день водителя. Правда папины собутыльники рассказывали обильно, сдабривая их матом, а из уст Даниила они звучали как нормальное сочинение народа.
Вот ведь! Папа оказался пятым-лишним. Для пары ему требовалАсь. Да где ж эту Ась на ночь глядя найдёшь?
А вот моя Аська уже захмелела. Вчерашняя шалость мне нравилась, поэтому я раздвинула ножки для её проворной ручки. Каким-то пальчиком она пролезла в мою киску. Средним! Хитро улыбнувшись облизала его. А я чо? Пора и мне набираться застольного этикета. Ручка на диван, с него на колено. И по накатанной прямой, до усладителя.
Поддерживая «светскую» беседу со старшими, добываю нектар. Пальчик-пчёлка достиг бутона. Вот он. Солёненький. Возбуждающий. Охота увести проказницу в беседку, поставить во вчерашнюю позу и лакать. Лакать.
Но тогда за столом безпарность станет угрожающе несимметричной. Просто иду с любовницей на кухню, помогаю с уборкой и мытьём посуды — наступает третья смена блюд. То бишь чаепитие. На кухне нам удаётся слегка утолить жажду. Сначала Верочка подняла попочку на рабочий стол и поставив правую ножку на него же, раскрыла полный доступ к источнику... какого вкусного напитка! Я лизнула несколько декалитров пахнущего лавандной водой, нектара. Не дала иссохнуть от жажды любовнице, массируя её ушки, в которые охота говорить любовные глупости. Договорившись нашалиться в постельке, понесли приборы для чайной церемонии к столу.
А в зале перемена. Даниил, сидя на диване, хвастается коллекцией монет, разложенных в клястере по номиналу и годам. Мама сидит одЕсную от него, (а где же ещё находиться любовнице хозяина, как не по правую руку?), папа естественно ошуюю от мужчины. Он рассказывает о причинах высокой цены на, казалось бы, копеечную монету.
Мне также становится интересной данная лекция, (в моём хозяйстве монет — может на пять таких клястеров), седлаю стул по-кавалеристски — животом к спинке, начисто забыв о своей не полной парадной форме. Платье естественно разъезжается в стороны, по голым бёдрам к, опять же, голой попе. И так как я стремилась занять место в первом ряду, поближе к докладчику, то он первым и заметил необычную «освещённость» моего межножья.
Докладчик стал заикаться, терять нить лекции. Аудитория не слухом, не духом о причине срыва столь занимательного доклада. Так как освещённость в этом месте зала была не равномерной, то папа (видимо, как всякий мужчина, засмотревшись на изящные обводы моих бёдер) заметил...
Пнул меня ногой в ногу. Показал взглядом.
Пипец! Как кричит в каждой серии «Универа» Кузя — это «ПОТЕРЯ ПОТЕРЬ!». Да это полный ПИЗДЕЦ! Это всем пиздецам — пиздец!
Я соскакиваю. Выбегаю из дома. В беседку! Буду в ней спать. Пледы здесь. Захочу пить — оближу росинку с листа винограда. Пописсать? А-а-а, хуже уже некуда, пописсаю в кустиках. Завтра, ещё затемно, выйду за калитку, поймаю ночной таксомотор и уеду к складам. Ну не могу я взглянуть в глаза Даниила!
Моё уединение нарушила любовница. Вера, конечно.
— Тебе поплохело? — Она то возможно уже знакома с докладом, не слушала его, полировала ноготок, чтобы он случайно не причинил боли моей киске.
— Ага!
Сказать? Не знаю стоит ли. Хотя, она, как будущая жена Даниила, всё равно узнает. От него. И вот это будет уже рассказ от ЕГО лица. Как он смотрел на мою щель, как он возбуждался (ли?). Его повествование будет не таким, каким является, если смотреть с МОЕЙ стороны. Рассказала. И чего добилась? Вот Вера, истерически сжимая живот, валяется на полу беседки, хохочет как лошадь Пржевальского. Мой первый «хи», мгновенно превращает меня в ещё одну лошадь. Не! Если сравнивать по тембру голоса, то я жеребёнок.
Наши ржания услышали старшие. Вышли к нам. И вот уже нас практически табун. Особенно когда выясняется, что в припадке, мы с Верой, опять забыли о своих голых письках.
Я НИКОГДА истерически не смеялась. Как, впрочем, полу истерически, и даже четверть истерически. Это прекрасней оргазма! Это ХУЖЕ оргазма. Это боль. В лёгких, в мышцах живота, в скулах. Это слёзы с соплями. И эйфорическое кружение головы!
Я очнулась, стоя под струями воды из лейки душа. Мама, такая же обнажённая, моет меня. Я младенец, потому что сил во мне ровно на столько, чтобы сказать: «Мямя».
Голова болит. Видимо так болит голова у папы, если выпьет лишнего. В горле першит от ожогов свежим воздухом. Хоть бы не заболеть простудой. Господи, дай мне сил дойти до лежбища...
06:30, 06:31, 06:32. Что-то с часами? Чего это цифры так быстро перескакивают?
Родненькая моя. Я ещё капелюшечку, всего на парочку морганий цифр, посплю. Хорошо, мамуль, встаю. Доброе утро, папочка. Доброе утро, унитаз. Я на тебе посплю. Хорошо? Ну вот и славно, что так быстро договорились. Мама. Всё-всё, я иду. Чес слово, иду. Вот только платьице поправлю. Да, мам, ты права. Это ночнушка. Вера! Даниил!!! О! Господи!
Даниил, лучше бы я вообще обнажённой перед вами села. Извиняете? Но в следующий раз в карцер? Если не при полном параде к столу? А где ваша дочь? Как заболела? Простыла? Правду гласит народная мудрость — слово не воробей...
— Доброе утро, любимая. — Я ли это сказала? Голос не мой!
— Доброе. Верочка! — Кто-то подменил нам голоса.
— Славно... посмеялись. Ты выздоравливай, родненькая моя любовница. — Меня пугает не мой звоночек.
— Напишешь мне как доехали. Я тебя тоже полюбила, Верунчик. Приезжай к нам с Павлом. Хоть с кем приезжай,