Естество в Рыбачьем. Предисловие: Становление молодых героев

набираться жизненного опыта, а малыш может вам помешать. Про гондоны слыхал... ? Видел? Вот я в аптеку заскочил, взял пяток. Сможешь ежели чо накрутить?
Андрей забавлялся речами отца. Ответил, что ни разу не видел и не накатывал презерватив.
— Давай, подрочи и потом покажу как надевать.
— Па. Ты чо!? Мы же с тобой не эти... пидоры которые. Я как-нибудь сам разберусь. Не дурак чай.
— А чо, я ни чо.
— Сам то смог бы возбудиться при постороннем... ? То то!
— Ну сам, так сам. А слушай, я тут решил... Разрешу вам с Олей спать на одной кровати. А насчёт Лариски не волнуйся, как я скажу, так и будет.
— Ты отличный мужик, папа. Врубился в тему. Вот осталось только мне сказать... А к чёрту!!! Сейчас пойду и скажу. Чего тянуть.
— Стоп, стоп! Испугаешь ещё! Девушки ранимые существа. Ты завтра начни подкатывать.
Андрей и сам понял, что спешит. Мама ведь ещё не дала добро. А именно она решала всё в семье. К тому же она должна хотя бы рассказать о базовом принципе дефлорации. Он вышел в зал. Ни мамы, ни возлюбленной не нашёл. Только теперь услышал плеск в ванной. А из-под двери родительской спальни виден свет. Стукнувшись туда получил разрешение.
— Добрый вечер, мама. — Андрей плотно прикрыл дверь. — Папа поговорил со мной. Осталось дело за мной.
— И тебе не терпится... ? А презервативы?
— Папа уже купил.
— Вот конспиратор. Сказал за куревом пойдёт, а сам за резинками... Но всё-таки я сегодня против. Она должна осознать... хотя бы ночь и день. Но с таким стояком... ходить по дому... Сейчас Оля из ванной выйдет, а ты... на вот грязное постельное отнеси в бак и там... Мой же ты умница. Для помощи, расскажу... Предварительная ласка Оли должна быть не менее пяти минут. Грудки помни, писечку поласкай, попку потискай. Не пугайся её худобы — это буквально на полгода, а там поправится наша Оленька, станет справненькой, будет за что взяться. Увидишь, когда, что она на ногах не держится, разденься сам, затем её. Головку члена подвигай вдоль щели, измажь её соком. Затем направь в самую красноту. Как головка упрётся в плеву, остановись, подвигайся туда-сюда. Прорвёшь когда — замри. Дай ей привыкнуть. Про резинку не сказала! Ай-яй! Не забудь! Сейчас самый напряжённый момент.
Андрей, вслушиваясь в речи женщины, неожиданно затрясся и кончил.
— Эякулировал... ? Кончил? Ну вот как на тебя оказывается действуют речи о сексе.
— Ага. Ещё и ты без трусов сидишь, волосиками сверкаешь. — Андрей наладил дыхание, краешком простыни вытер сперму с живота и бедра. — Раньше не ходила без белья. Сегодня с чего? — Показала твоей... жене, что такое оргазм. Она в этом оказалась совсем неискушённой.
— Дрочили обе?
— А что только тебе можно?
— Какая у неё пиздёнка?
— Такой же матерщинник, как она. Хуй, пизда.
— Зато как красиво. А то член, фаллос, пенис — медициной и мрамором прёт. А в этих терминах основная суть русского интима. Мам, а когда у Оли пойдут месячные, можно я с тобой?
— Ах, кобелина, кобелина. Молодая жена будет страдать, а он по чужим бабам бегать. Да, ладно уж... , какая я тебе чужая. Но только с тебя за это плата. Тайно запиши хотя бы звуки ваши... Видео будет лучше... Ой, Оля идёт. На... Андрей, это в бак отнеси, пожалуйста.
Оля обратила внимание, как покраснел любимый парень.
— Чего это он?
— Да, денег попросил. Отцу не говорит, стесняется. Подарок, наверное, хочет тебе купить. Сказала, что вечером деньги не дают. Утром...
— А-а-а. Дверь надо открыть и форточку по шире. Письками нашими воняет.
«Душенька-дюшенька! Ну давай не дрейфь, скажи... Ладно до квартиры. И если ты там промолчишь, я сама буду властвовать над тобой!»
«Блин! Какую хуйню я несу! Зачем ей знать, что сказала Сансановна, о мнении Коперника. Идиот! Так. Или в квартире я это скажу или, уйду на хрен из дому.»
— Оля!
— Да, Дюшенька!
— Дюшенька?
— Андрюша — Дюша. Я так тебя называю. Люби...
— Оля!!! Я не могу без тебя! Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ! Я с ума схожу, думая о тебе и днём, и ночью.
— Сказал! Мама! Мамочка! Он это сказал! Я не убью его. Я сама без него не могу, мамочка. Я самая счастливая девушка на свете. — Девушка обвила шею парня руками. Первый поцелуй Андрея поразил Олю своей опытностью, но она не придала этому значение — другие чувства взвинтили сознание юного создания. — Пока девушка, пока... Да, Дюша?
— Да, любимая, осталось не долго. — Много лет ему мечталось вот так обвить стан руками — измерить охват на талии, вокруг грудной клетки. Да это тело было жёстче Ларисиного, легко прощупывались кости, но в тоже время стан был более податлив, послушно управлялся рукой. — Только мне надо искупнуться, сегодня физрук до пота загонял.
— И я с тобой... А в ноздрю... ! То-то же... Или ты стесняешься показаться передо мной обнажённым? Ду! — ра! — чок!
С последним словом упали первые вещи с тела прелестницы. Парень последовал её примеру, не впервые обнажаясь перед женщиной, он стеснялся совсем не своего тела — боялся негативной реакции на большой размер пениса. Ведь Лариса сказала, что его орган больше отцовского. Испуга во взгляде Ольги не было, скорее это был взгляд восторга.
Следующие объятия уже обнажёнными телами, первые касания выпирающих частей. Всё могло пойти не по сценарию — грязное соитие грязных тел. Но купание было чисто символическим. Микроподёргивания девушки парализовывали движения. Да и парень уже не мог терпеть и не властный над организмом — кончил.
— Ого! Как высоко салютуешь. — Девушка отдышалась от охватившего её тела спазма. — Ну, теперь хоть хорошо помоемся... Какое у тебя красивое тело. Пропорциональное, как у статуи греческой.
— Ты прекрасней меня! Да! Да! Поверь мне. Именно такой я тебя и представлял.
— Исстрадался бедняжка. С сегодняшнего дня мы будем спать на одной постели... Да, мама разрешила.
— И мне папа... Они верно сговорились.
— Хорошие у нас родаки. Правда? А у тебя нет желания бегать повсюду и кричать что любишь меня?
— Спрашиваешь! Я хочу залезть на самую высокую скалу и там написать Оля плюс Андрей ровняется ЛЮБОВЬ!!!
— Но увы. Мы должны хранить всё в тайне до...
— Уговорим родителей отпустить нас в Сочи или ещё куда. Там не будем скрывать свои чувства. Я всё. Ты готова?
— Да, любимый, готова. Отнесёшь меня на кровать?
— Вытирайся хорошо, я кое-что приготовил.
Андрей ломанулся в свою спальную. Там достал подарок — серо-зелёный (под свет глаз Оли) пеньюар. Расправив его, понёс в ванную. Там помог девушке облачиться в интимное бельё.
— Оля, любимая, я хочу запечатлеть тебя в этом белье. И без белья тоже хочу.
— И поцелуи наши надо тоже запечатлеть. Ведь это же наше первое соитие. И даже целочку мою засними... А знаешь? Всё снимай. Я потом посмотрю, как это выглядит со стороны. Сейчас возьму и свою сотку, будем с двух камер снимать, я тебя, ты меня.
Девушка сбегала за гаджетом, настроила его перед входом в спальную. Первым фокусом настроилась на эрегированный орган любимого. В тоже время Андрей снимал её, как она вертелась вокруг него, запечатлевая для истории трогательный момент.
— Держи. — Оля передала телефон Андрею. Присела перед ним. Охватывая ладошками от основания член, померила длину в ладошках. — Раз, два, три, четыре. До четырёх чуточку не хватило. М-м-м-м. МОЙ! ХУЙ! Теперь ты.
Оля забрала оба гаджета и фиксировала поцелуи, раздевание. Конечно все съёмки были не в фокусе, не точно направлены, но повышали эротизм происходящего.
Оголив Ольгу, Андрей взял свой мобильник и скрупулёзно заснял тело девушки. Она с лёгкостью позировала ему, полностью раскрывалась для съёмок. Хитро поглядывая любовнику в глаза, разорвала упаковку презерватива, и с какой-то сноровкой раскрутила изделие по пенису.
— Покажи свою девочку.
Оля легла на спину у края кровати, где было хорошее освещение весенним солнцем.
— Раздвинь губки... , ага вот так. Оль, там совсем маленькая дырочка, такая прекрасная, что не охота портить. Может не будем?
— Ага! И до старости лет беречь? Фиг тебе! Давай, любимый, не жалей.
— Я сегодня в инете вычитал... Давай я лягу, а ты сама будешь садиться на хуй.
— Точно! И заснять получше можно.
Андрей снимал то промежность, где пенис раздвигал тонкие губки, то лицо подруги, искажающееся от боли. Оля несколько раз напирала на пенис плевой, чувствуя себя человеком, привязанным к «тарзанке», не решавшимся шагнуть в пропасть, в тоже время продляла удовольствие, накапливая оргазм. Вот уже и боль не чувствовалась, лицо перестало искажаться, появились гримасы наслаждения. Когда пенис наконец погрузился полностью, Оля не почувствовала ничего кроме удовольствия.
— Покажи кровь... Можно было не вставать совсем... Мне облизать... ? Нет, не брезгую. Просто там раскрытые раны, как бы микробы изо рта не попали туда... Хорошо, ляг на спину, я бёдра и наружные губки оближу.
— Какой ты милый. Я вся в неге, как в апатии...
Про съёмки они забыли, писалась только аудиодорожка, усиливающихся стонов Оли, чмокающих поцелуев Андрея. Затем парень опять вошёл в пещерку, доведя обоих до верха блаженства.
— Дюша, я такая развратная... Без стыда позволила снять себя... И... теперь хочу показать это маме. Можно? Она ведь и тебя голым увидит.
— А я папе не покажу. Ещё соблазнится тобой. А мама твоя умная женщина, она не опустится до того чтобы соблазнить меня.
— Гондон там цел хоть... ? Прилично наспускал.
— А ты где это научилась его лихо надевать?
— Ревнуешь... ? Правильно. Я бы тоже плохое подумала. Девчата сегодня как по заказу обучались накручивать на ручку швабры. Ну и я с ними.
— А они что подумали?
— Я сказала, что для развития. Мол вдруг пригодится, а я неумеха.
— Им то для каких целей именно сегодня понадобилось?
— Видимо так карта легла. Две из них сегодня тоже поебутся.
— Прям шторм-целколом какой-то сегодня.
— Одна уже не целка... Эмка Герауф. Рассказала, как это у неё случилось. Позорница такая, ха-ха-ха! В подъезде отдалась. У меня первый акт самый классный... , но трепаться о нём я не буду.
— Эмка, которая с рыжими косами... ? Никогда она мне не нравилась. Рыскающий, будто выбирающий, что захапать взгляд. Давай посмотрим,