Мисс Фитнес - читать порно рассказ онлайн бесплатно

не представлял себе влюблённость в Аню. Она кричала «секс», а я искал любовь.
Когда молод, на такие нюансы, как отсутствие влюблённости, не обращаешь внимания. К тому же, все парни, которые нам попадались на пути, жадно пялились на Аню, улыбались, перешёптывались, щупая её задницу, вылизывая её мордашку. Потом они с завистью и нескрываемой злобой переводили взгляд на меня, изучали моё каменное лицо, пытаясь понять, что же такого блондиночка на десятку с плюсом нашла в романтизированном экзальтированном шапероне. В такие моменты я садился на коня, амбиции хлестали через край, реализовывались чужой завистью. Чувство гордости за себя родимого переполняло одинокую душу.
Аня боялась петь, и тогда я решил приободрить её, вышел на простую, как мне казалось, песню Еurythmiсs «Swееt drеаms». Я фальшивил, жестоким фальцетом рубил знакомые фразочки. В шатре летнего ресторана почти никого не было, поэтому моя минута позора никого не тронула за душу. На втором куплете Аня присоединилась. Видимо, ей стало жаль моих стараний, а, может, она просто не смогла больше терпеть караоке-беспредел самозванца-недоучки.
Подхватив песню, она вдруг выдала богатое звучание переливов, красиво попадая в ноты. Я заткнулся, опустил микрофон. Потом мужики в углу, проснувшиеся на женский вокал, зашлёпали в жирные намозоленные ладоши, заорали «браво, ещё». Я вернулся за столик, оставив Аню отрабатывать смену. Она стояла красная, как рак. От волнения терзала микрофон в руке, но пела идеально чисто. Сорвав очередной всплеск аплодисментов с мужского стола, она заставила меня расплатиться и полетела по набережной. Я бежал за ней, разговор попытался было склеиться вокруг пения. Я выразил искреннее восхищение, но Аня восприняла мой комплимент враждебно, словно я пытался подкатить к ней с нового конца. Она бежала домой, я, конечно, взялся проводить её. О цветах уже речь не шла. Мы сели на сотку и доехали до самого аэропорта. Потом полетели дворами, пока не уткнулись в её подъезд. — Спасибо за прекрасный вечер, — официальным голосом сказала она.
Я сделал шаг вперёд, и этот выпад был воспринят, как угроза национальной безопасности. Аня метнулась к двери, махнула ручкой, приторно улыбнулась. Так мы и разошлись ни с чем.
«Секс страшная сила», — горевал я, возвращаясь на метро домой. Я не испытывал к Ане абсолютно никакой душевной привязанности, но при этом страстно хотел её.
Хотел трахать её спортивное накаченное тело, не думая о ней.
7
Мы встретились ещё пару раз, и оба раза я пытался сблизиться. Слишком очевидны были мои намерения, необоснованные реальными мыслями и чувствами. Я поступал так же, как десятки, сотни парней до меня: руководствовался простым принципом «вода камень точит». Аня испытывала ко мне лёгкое презрение. Кобельки, как я и покруче, вились вокруг неё годами. Я наступал на те же грабли, вёл себя точно так же, хотел того же. В какой-то момент она сдалась и начала рассказывать про бывших ухажёров, их ошибки, неявно сравнивая меня с ними.
Мы разговорились о том, где и как можно познакомиться с хорошим человеком. Наши личным амбиции относительно друг друга были отброшены. Мы теоретизировали, говорили на чистоту, видимо, мысленно смирившись с поражением.
— Какая разница, где знакомиться? — рассуждал я. — По-моему, самый лучший способ — это выразить желание, как только оно возникает. Как было бы проще жить, если бы люди не стеснялись выражать симпатию, например, на улице.
Аня ухмыльнулась.
— Ты бы знал, сколько таких желающих «выразить симпатию» на улице.
— Но ты ведь не знаешь, может, один из них как раз окажется твоим идеальным партнёром.
— На улице? — она презрительно поморщила носик. — Пристанет какой-нибудь кадр и тянется, как банный лист, через весь город. Идёт до самого подъезда, и всё просит «дай телефон, дай телефон, дай телефон».
— Ну и почему бы не дать?
— Потому что ничего хорошего на улице не встретишь, — отрезала Аня. — Знакомиться на улице — себя не уважать. Только неудачники знакомятся на улице.
Я сглотнул, помолчал. Отпил пива.
— Я знакомлюсь на улице. Значит, я тоже неудачник? — спросил я с шутливой обидой в голосе.
Аня не ответила внятно, перевела разговор на другую тему, но, думаю, в тот момент она мысленно согласилась со мной: я такой же неудачник, как десятки парней, пристающих к ней на улице каждый день. Для неё лишь деньги, слава и власть имели значение, символизировали успех. Я пришёл к этому неутешительному выводу в результате длительных дебатов ни о чём. Мы говорили абстрактно, но каждое убеждение приоткрывает систему жизненных ценностей человека, рассказывает о нём.
Такое положение планет не мешало мне волочиться за Аней, мы перестали ходить на свидания, пересекались только в тренажёрке. Дальнейшее преследование с целью трахнуть казалось мне унизительным, кроме того, я испытал на личном опыте то, о чём написано в умной книжке: «чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей».
Всплеск Аниного интереса ко мне пришёлся как раз на тот момент, когда я открылся ей с новой стороны — в качестве директора благотворительного фонда. Но как только я объяснил ей свою незначительную роль в хобби-проекте, за который мне не платили ни копейки, блеск в Аниных глазах начал угасать, пока окончательно не потух, вернувшись к первоначальному безразличию и даже презрению.
###
В середине июля очередная группа немецких дедушек и бабушек посетила Беларусь. Я вызвался провести экскурсию по музею Великой отечественной войны, так как немецкоговорящего экскурсовода не нашлось. Аня подвязалась помогать мне, то есть я сам ей предложил, и она согласилась. Любое присутствие богини фитнеса приводило меня в тайный восторг, состояние томления. Где-то внутри я надеялся, что она вдруг сжалится ко мне, переменит своё отношение и отдастся за «спасибо».
Неожиданно плашки домино легли не в мою сторону. Молодой немец, видимо, сынок одного из пенсионеров в группе, обратил внимание на яркий летний цветок, и расцвела любовь. Аня купалась в лучах улыбок, стеснительно опускала головку, рассматривая алый педикюрчик. Немец ворковал по-английски с баварским прононсом. Она была к нему неравнодушна, такой реакции от холодной расчётливой Ани я никак не ожидал. Мои устои пошатнулись. Аня щебетала, вышагивала, как пава, оглядывалась и искала глазами Мартина. Серьёзный, коротко стриженный, подтянутый по-военному мужчина в солнцезащитных очках, походных штанах с кучей кармашков, в обтягивающей белой майке, загорелый, с японской якудза-татуировкой, выглядывающей из-под рукава и на шее, он выглядел идеально. Лучшего партнёра для Ани и не придумаешь.
Я сел в лужу и быстро смирился. Честно говоря, я чувствовал ревность только первые два часа, потом я радовался за Аню. Мартин оказался галантным мачо, уверенным в себе, весёлым, загадочным. Я перекинулся с ним парочкой фраз, убедился в том, что у него ещё ветер в голове, а значит, фрукт почти созрел к употреблению.
Аня смущённо отводила глаза, когда мы с ней остались одни. Я по привычке взялся проводить её.
— Классный парень, — сказал я без доли сарказма.
— Кто? — она сделала вид, что я вырвал её из страны грёз.
— Мартин, кто, — я давил лыбу до ушей, наблюдая за румянцем, разгорающимся на Аниных щеках.
— Да, он классный, — согласилась она. — Но мне немцы не очень нравятся. Они такие дотошные. Жуть.
— Это точно. То ли дело итальянцы или испанцы.
Она мило улыбнулась. Впервые я видел на её лице искренние эмоции, ничего общего не имеющие с тем кошмаром, который творился на наших свиданиях.
— Завтра мы поедем в больницу, Мартин там будет. Поедешь с нами?
— А при чём тут Мартин? — Аня сразу ощетинилась.
— Ну хорошо, — я не хотел давить. — Мартин не при чём, просто детишкам подарки надо раздать. Ты лучше всего подходишь на эту роль.
— Почему? — Аня опять расплылась в очаровательной улыбке. Как легко она поддавалась манипуляциям, находясь в эйфории влюблённости.
— Потому что ты красивая, как Снегурочка, а маленькие мальчики любят красивых тёть.
Она рассмеялась. Казалось, мы впервые сблизились, думали соучастно, действовали заодно.
8
На следующий день Аня вырядилась в чёрное обтягивающее платье, высокие замшевые сапоги, видимо, с одной целью — сразить Мартина наповал.

Валялись все: пожилые немцы, врачи, прохожие, детишки прятались под столами. Они щупали Аню, сомневались, что она настоящая.
— Она настоящая! — казалось, вот-вот воскликнет пучеглазый малыш.
Тётя со слезами на глазах торжественно вручала подарки, опускалась на корточки, сводя коленки, чтобы не светить труселями. Мартин снимал это чудо на огромную фотокамеру со вспышкой.
— Gut, sеhr gut, — бубнил он, полируя Анин обтянутый зад масляным взглядом.
Было весело. Я уже давно отбросил мысли о сексе с Аней. Так в эксперименте про выученную беспомощность собачки отказываются выпрыгивать из ящика, где их бьют током, потому что они привыкли стукаться лбами о стекло.
Аня чувствовала себя неловко. Она вообще в большинстве случаев играла какую-нибудь роль, вечно прикрывалась маской презрения, безразличия или мечтательной загадочности. С Мартином она надевала загадку. Так они и плясали танец любви, постепенно приоткрывая завесу тайны друг перед другом.
###
Немцы пробыли в Беларуси неделю. Аня встретилась с Мартином, как минимум, ещё два раза. Не без моей помощи, я не видел ничего плохого в том, чтобы помогать Ане. Странно, но в таком поведении я видел капельку себя, того альтруизма, с которым шёл по жизни. В душе я оставался Робин Гудом, помогал запутавшимся девицам устроить личную жизнь, посмеивался с себя и с них, понимая, что мы не созданы друг для друга. В субботу вечером я зашёл в гостиницу «Спутник», поднялся в номер к координатору группы Хольгеру Майеру. Он вручил мне документацию по медицинскому аппарату, подаренному накануне немцами областной больнице.
— Это перевод на английский, — пояснил Хольгер. — Если у врачей будут вопросы, они могут позвонить или написать, — он сел переписывать номера телефонов и адреса.
Я думал о том, сколько протянет дорогой аппарат, пока его не спишут,