Мисс Фитнес - читать порно рассказ онлайн бесплатно

— Виктор, можешь помочь Ане? Она хочет сказать мне что-то важное.
Вихьтихь... Sеhr wiсhtig. Я нервно сглотнул, перед глазами замелькали тёмные круги, кончики ушей стали красными, как угольки, запылали габаритными огнями.
Я медленно поворачиваюсь и так же нейтрально, дружелюбно заглядывая между сидений, говорю по-немецки:
— Конечно, какое слово тебе перевести?
Наши глаза встречаются, и я пялюсь на неё, а сам пунцовее заката в Миннесоте, где я ни разу не был.
— С тобой всё в порядке? — смеясь, спрашивает Урсула своим рыхлым баварским акцентом. В руках она держит малыша, потряхивает его для проформы.
— Немного укачивает.
— Меня тоже, — поддакивает Урсула. — Этот автобус слишком качает. Как корабль! — она хихикает.
Я опять бросаю взгляд на Аню. В этот раз более уверенный:
— Я бы хотел извиниться за тренажёрный зал, — шепчу по-русски, чтобы слышали только она и я, но никак не другие волонтёры, сидящие в автобусе.
Аня кивает, претензий, мол, не имеет, равно как и интереса общаться со мной. На её губах играет знакомая мне по залу презрительная улыбочка.
Я поворачиваюсь лицом к водителю. Вся эта ситуация меня порядком достала. Мало того, что в тренажёрке житья нету, так теперь ещё и здесь, где я по сути отдыхаю, я вынужден прятаться от девчонки.
Я злился на себя за слабость. Я просто не мог смотреть на Аню без содрогания, без мыслей интимного порядка. Она выносила мозг одним своим видом, своим присутствием.
Ну как можно сходить с ума от одной бабы, с которой даже не общался толком? Которая ненавидит тебя, презирает до чёрных корней волос?
4
Итак, я решил, что Аня на время станет для меня предметом мебели. Извинения свои я принёс, она кивнула, значит помнит. Значит, я как минимум свободен от той вины, которая преследовала наши невербальные отношения последние месяцы.
Я продолжил работать по плану. Онкология, родители, лекарства, дети. Везде меня встречали старые знакомые, я молол языком налево и направо. Русский сливался с немецким, молниеносно возвращался узкоспециальными медицинскими терминами. Опыт не пропьёшь. Волонтёрши стояли рядом и хлопали широко открытыми глазами. Видимо, человек, который думает на языке, не переводит в уме копейки на рубли, повстречался им впервые. Мысли летели вермишелью, я пахал как папа Карло, везде совал свой нос. Скоро без моего голоса не обходился ни один разговор. Ни один речевой акт не заканчивался успешно без помощи директора фонда, то есть меня. Слова и фразы, равно как и мысли, складывались в стройные немецкие предложения. Не бывает непереводимых истин.
Девушки-волонтёры в автобусе начали всё чаще обращаться ко мне по-русски, как бы сомневаясь, что я всё-таки говорю по-русски. Я отвечал им дружелюбно, без пантов.
День, начавшийся среди волонтёров со скепсиса, заканчивался уважением ко мне, доброй завистью, интересом.
Что касается меня, я работал на результат и к концу дня вымотался эмоционально и даже физически. Но я был счастлив, так счастлив, что когда Хольгер — такой же довольный и красный, как борщ, — предложил сходить в ресторан, я в шутку закинул удочку насчёт Ани:
— Я не пойду, если Аня не пойдёт.
Аня к тому моменту уже отключилась, и весь наш немецкий трёп летел мимо. Поэтому Хольгер быстро выбрал стратегию, и в следующий момент Урсула приглашала Аню в ресторан.
Так мы и оказались с Аней лицом к лицу на танцполе. Она по-прежнему держалась отчуждённо. Мои общие фразы вызывали у неё формальные улыбочки. Казалось, она на своей волне, витает в облаках, которые невозможно разогнать обычным вопросом.
Мы мирно распрощались, кивнув друг другу. Я не набивался провожать её, к тому же она вызвала такси.
— Спасибо за вечер, — сказала она и упорхнула. А я остался стоять на улице, задумчиво прокручивая события уходящего дня.
«И что это было? — думал я. — Как минимум, она больше не обижается на меня».
Я побрёл домой, приказывая себе не влюбляться в Аню.
«Нет ни малейшего повода думать, что я ей нравлюсь,— настраивал я себя. — Скорее наоборот. Она стала заложником обстоятельств. Мы будем знакомыми, но не больше». Некая горечь преследовала меня по пути домой и перед сном. Но и чувство свободы помогло мне уснуть быстро и безмятежно.
5
В последующие дни я только и думал, что об Ане. У неё есть парень, представлял я. Или даже несколько отличных вариантов. Они ждут её в тренажёрке, на танцах, в универе.
В следующий раз мы встретились в тренажёрке. Она первая подошла ко мне. Улыбаясь, спросила, как дела.
— Я уже почти не потею, — ответил я и показал рукой на тренажёр.
Она вспыхнула, прикрывая смущение, игривым сарказмом:
— Ты что, обиделся на меня тогда?
Я отрицательно помотал головой.
— И хожу я теперь медленно, чтобы никого не ударить, — сказал я тем же шуточным голосом кота Мотроскина из Простоквашино, хотя глубоко переживал воспоминание.
— Да, ходить надо аккуратно, — согласилась она и, кивнув, отошла в сторонку делать полуприсяды.
Думаю, она имела специальную программу соблазнения для таких незадачливых ходоков в качзал, как я. К концу сеанса мой член залился вялой эрекцией и, если бы трусы не сдерживали его прыть, он торчал бы как штык, указывая на Анину постоянно мелькавшую перед глазами задницу. Её мощные накаченные бёдра играли точёными гладкими мышцами, ровными, налитыми мягкой сталью, перетекающими в колобки ягодиц. Каменная поясница выгибалась дугой под розовой маечкой, стягивала талию. Стройные руки и плечи, оголённые, к концу сеанса налились рельефными тенями. Аня жила в качзале, хоть и не выглядела как культуристка. Никто не ставил под сомнение её статус богини фитнеса, новые парни с почтением расступались, когда она подходила к станку.
В тот день я с особым энтузиазмом следил за её упражнениями, я имел на это право. Периодически мы встречались взглядами, улыбались друг другу. Потом она ушла, робко окликнув меня со спины:
— Пока, Витя.
Она боялась меня отвлечь, а я только и думал, что о ней, о её заднице. Какая она на ощупь? Анин уход стал полной неожиданностью, разочарованием.
— Пока, — я улыбнулся формально, скрывая нахлынувшую грусть под усталостью.
— Не грусти, — она уловила перемену во взгляде.
Красивые девушки без труда различают, кто на них западает. Особенно очень красивые, такие как Аня. Парни-волокуши, такие как я, — это их трофей, предмет гордости. Они держат свору на цепи, бросают обглоданные кости — ничего не значащие номерочки. Мы рады и этому. Жить с надеждой в телефоне намного приятнее, чем прозябать без каких-либо зацепок.
6
На свидание Аня пришла в джинсах и чёрной маечке. Стоял июль — пора горячих отпусков, романтических путешествий. Аня только что закончила университет, её согласие встретиться со мной стало полной неожиданностью.
«Значит, она, как минимум, ни с кем не встречается», — радовался я.
Я волновался, как школьник. Долго думал, покупать цветы или нет. Наконец решил, что лучше подарить букетик в конце, чтобы Аня не таскала его повсюду, как знамя победы. Она вызвалась встретить меня у входа в офис, где я работал.
— Я там недалеко живу, — сказала она.
Такой подход к открытию сезона охоты ещё больше смутил меня.
«Ну что ж, — думал я. — Погуляем в центре, посидим в кафешке».
Разговор не клеился. Я использовал всё своё обаяние и навыки общения, чтобы поддерживать хоть какой-то интерес к беседе. Аня держалась чопорно, отстранённо, всё время бежала впереди. Я мог с таким же успехом быть её сумочкой. Так я себя и чувствовал, находясь рядом: атрибутом женской красоты, непременным спутником, шапероном, подтверждающим Анин статус красавицы, охраняющим её от несанкционированных посягательств. Впрочем, я ни о чём не жалел.
Мы уселись в баре за столик, стоявший по центру зала, другие были все заняты. Говорили вяло, переливая из пустого в порожнее. Мне даже начало казаться, что я зануда, каких свет не видывал. На самом деле я жутко волновался, Аня дала зелёный свет, официально согласилась встретиться.
В какой-то момент она спросила, курю ли я. Я сказал, что нет. Тогда она извинилась и ускакала на крыльцо. Вернулась, чтобы обдать меня приторным ароматом сигарет.
— А как же спорт? — в шутку спросил я.
— Это женские сигареты, очень слабые. Я почти не курю.
— Понятно.
Дальше говорили о кино, музыке. То есть о попсе и мейнстриме. Аня интересовалась шоу-бизнесом, с завистью рассказывала про знакомую, с которой вместе училась. Та выбилась в люди, стала телеведущей.
— Ну ты даёшь! — выкатила она глаза на моё сообщение о том, что я ничего не слышал о какой-то Люси Лущик. — Ты вообще телевизор смотришь?
— Смотрю, но редко.
Так мы разговаривали в течение часа, пытаясь найти точки соприкосновения. Я был далёк от Аниных тем. Она была в тренде, интересовалась в принципе всем тем, что было на слуху. Где какой концерт, кто приезжает, почему рыжая ушла из «Блестящих». Я чувствовал себя антикварным чугунным чайником: гудел, поддакивая, подстраиваясь под ритм перескоков с одной темы на другую. Так две недалёкие девицы соберутся вместе и трещат, как сороки. Я пытался гудеть сорокой.
— Подождёшь ещё минутку? — Аня поднялась, доставая пачку сигарет из сумочки.
Я кивнул, куда мне деться с подводной лодки? Она опять ускакала.
После бара мы отправились гулять по набережной в Троицком предместье — любимом месте всех парочек, недавно заручившихся взаимной симпатией. Кто-то держался за ручку, где-то парень пытался приобнять девушку за талию. Другие активно обнимались, прижавшись к парапету. Нетерпеливые целовались в отдалении, словно голубки, нашедшие счастье в городе-миллионере. Аня бежала в двух шагах от меня. Если бы мне вдруг приспичило исчезнуть, она бы даже не заметила моего отсутствия. Так она была увлечена собой, своим стремлением прошвырнуться по набережной.
Мы вошли в летний шатёр, растянутый под горой, заняли место на отшибе. Я порядком устал от общения с Аней. Постоянное напряжение сменилось апатией, разочарованием. Она была безумно красива, эта блондинка с ангельским личиком и фигурой фитнес-тренера. При этом у нас с ней не было абсолютно ничего общего. Я решительно