Тихоня едет в автобусе. Интерактивная часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Он прижался легонечко, просто что-то теплое коснулось прямо в точке, где заканчиваются ягодицы и разделяются ноги. Я замерла, не веря собственным ощущениям. Неуверенно дернулась, тут же получив более плотное касание. Что обычно делают в таких случаях? Возмущаются? А вдруг это нечаянно, и обвиню безвинного человека. А если специально, то зачем? Знает же, что могу закричать, это же риск какой, быть обвиненным в приставании в тесном автобусе. Не сбежать, сумками забьют.
С другой стороны и не размахнешься, сумкой-то. Я судорожно вздохнула. Мысли бежали быстро, испуганно, как клочками, не сконцентрироваться.
Скорее всего это просто нечаянно. Близко стоит человек, вот и касается вынужденно из-за движения автобуса.
Автобус набит так плотно, что даже не развернуться и не посмотреть. Юбка от трения скомкалась, поднявшись на ягодицы, а все мое дурацкое желание покрасоваться в короткой юбке, одела шифоновую многослойную, думала, буду трепетная как бабочка. Вот трепещущую меня и зафиксировал неизвестный энтомолог в дурацкой тесноте.
Наверно сам в шоке и думает как деликатнее отцепиться.
Дернувшись, получила острую и короткую вспышку приятных ощущений прямо по половым губкам, там коснулись мягким плотным движением, скользя. Не похоже уже на случайное касание. Оо.
Господи, надеюсь это кто-то нормальный, не женщина хотя-бы. Лесбиянок больше, чем парней развелось. Пусть это будет парень, ведь приятно же делает, не могу же я приятное от девушки чувствовать?
Я читала как-то описание автобусного приставания. Там парень долго гладил, пальцами перебирал, вздыхал и впечатлялся. Мне достался явно не-знаток высокого искусства транспортного соблазнения. Потому что мой сосед прижимался спокойно одну минуту от силы, а потом решительно задвигался. Ох, вот теперь понятно, это пальцы... И даже второй рукой за бедро начал придерживать, когда я от удивления дернулась в попытке развернуться.
Стою, еще только пытаюсь сообразить что происходит, а меня уже активно так по складке половых губок трут. И автобус этому способствует, покачивается.
Я не знаю что происходит в такие моменты с другими девчонками, как-то не делились еще. Но я, конкретно я, ничего делать не могла и не хотела. Как сомнамбула.
Мне было тягуче, напряженно, до дрожи в ногах хорошо от того как меня терли. Промежность разливала волны удовольствия, это как гипноз, теряешься под давлением чужой воли, хочется только стонать и выгибаться. Это даже лучше, чем по клитору.
Клитор — остро и ярко. А тыльная часть складочки, спрятанная под ягодицами, дарит томность. Хочется лечь, упасть от бессилия и... некуда.
Между ног чужие пальцы уверенно заменились на еще более приятное. Плотная, узнаваемая змея. Он явно высокий, потому что присел и обволок вокруг, даже коленями с боков прижал. Прямо передо мной спина какого-то парня, на меня никто не смотрит, но все-равно это ужасающе стыдно. И я пораженчески закрываю глаза. Меня нет, я в домике, оох ты жж..
Сестра говорит, что такая тихоня как я, никуда не пробьется, что надо уметь расталкивать локтями и давать сдачи. Неуверенно толкнула локтем и мэкнула.
— Не шуми, — тихо в ухо, — А то весь автобус узнает как течешь.
Зажала ладонью рот, сжалась. Шепот был прав. Прекрасно знаю по разговорам матери и ее подруг, хуже нет скандала от девушки с задранной юбкой, всегда девушка «шлюха» и всегда «сама довела». Замерла послушно, ехать немного осталось, больше чем сейчас он не сделает.
Так мы ехали. Меня почти трахали, горячий член терся по складочке трусиков, высекая волны запретного тягучего удовольствия, парень осторожно, даже деликатно придерживал меня за бедра. Чувствую через тонкую ткань как он иногда перебирает пальцами, перехватывая за бок поудобнее.
И начхать. Уже все равно мне. Оо. Пусть так. Потому что я почти. Почтииии. Щеки горят. Не могу сдержать рваное возбужденное дыхание приоткрытым ртом. Я сейчас кончу. В промежность бьется и стучит чистое наслаждение, как в ворота рая.
Сжимаю ноги, быстро облизываюсь, и... Какое-то смущающее движение, я невольно распахиваю глаза. И натыкаюсь на развернувшеся ко мне впередистоящего молодого человека. Толчки выдали.
На его лице шок, глаза широко распахнуты, он жадно вбирает представшую картину, ловит каждую деталь.
Это... ужасно. Потому что я его знаю, это одноклассник Саня Рыбцов, по прозвищу Рыба. Прозвище он это ненавидит, но оно прилипло еще в младшей школе, не отодрать. Ежик волос, серые речные глаза и широкие, сейчас приподнятые в удивлении брови. Мы едем на одну экскурсию, где встречаемся классом, и я понимаю, что он понимает, что мы оба знаем что сейчас происходит. Возбуждение резко начинает уходить, я уже не подмахиваю. А я, блядь, оказывается подмахивала!
Вот как тут — оправдываться? Я же виновна... Дергаюсь, отталкиваюсь от того, кто еще пытается прижиматься сзади. Трепыхаюсь, мотаю головой с упрямо закушенной губой. И вдруг Рыба хватает меня за плечо, а другой рукой накрывает лобок. Он трет его совершенно хаотично, стараясь не дергать плечами, одной кистью, но с решительным напором, попадая скорее по союзной головке, чем моей расшелке.
Я убита происходящим как птица на взлете. Хватаю ртом воздух и хлопаю глазами.
— Привет., — негромко говорит Рыбе том, кто за плечом. — И тебе. — скалится Рыба, откровенно игнорируя мой испуганный взгляд.
Два со-товарища довольно быстро находят взаимопонимание. И вот с тыла уже заходят не глубоко, чтобы не мешать движению руки по лобку, ловя ритм и целеутремленно горяча складку. А одноклассник так сильно трет межножье, что таки находит пальцами клитор.
Я продолжаю трепыхаться, но это уже агония. Шепчу «нет-нет», чувствуя как опять, наперекор моим усилиям, завязывается узлом низ живота. Пытаюсь думать о другом, сжимаю бедра, я сопротивляюсь надвигающемуся оргазму как пловец пытается выгрести из-под уносящей волны.
Резко отворачиваю голову, чтобы не видеть, как на меня смотрят, плотно зажмуриваюсь, но продолжаю чувствовать тяжелые жадные взгляды с двух сторон.
На мое раскрасневшееся лицо, закушенную губу. Дрожь возникает откуда от бедер и начинает переходить в плечи и ноги. Я мелко протестующе дрожу, я не хочу кончать на их глазах.
Сопротивление только накаляет возбуждение. Будьте вы прокляты! Жесткое трение клитора. Еще. Еще. Сволочи. Оргазм. Им приходится держать меня, потому что трясет лавиной. Жалко ловлю воздух и получаю ласку пальцами по прыгающим губам. Пальцы чуть влажные. Я протекла сквозь трусики. Рыба проводит от уголка до уголка. По верхней губе и возвращается по нижней.
До остановки университета мое тело гладят, исследуют, прижимают. Мне сейчас все равно. Крепко закрыв глаза, стараюсь ничего не чувствовать, и уж точно ничего не видеть.
Двери открываются, здесь выходят почти все. Вываливаюсь наружу, почти рассталкивая силой, выбивая себе путь на волю. И бегу, бегу. По закону подлости потеряла туфельку. Приходится возвращаться, искать на дорожке. Кто-то подает мне ее, но руки мужские, и я сначала шарахаюсь.
— Что это с ней? — девичий недоуменный голос. И вдруг низкий мужской раскатистый смешок,... «знающий» такой. Знающий.
Кто-то видел. И может не один. Пока я держала глаза закрытыми, сколько народу видели, как меня довели до оргазма? Как я развратно тряслась...
По шекам текут слезы, вырываю туфельку, и так и не надев, припадая, побежала к левому крылу парка. Экскурсия с лекциями будет идти на открытых площадках, я здесь подсознательно пытаюсь спрятаться. Слетела вторая туфелька, похватываю ее чуть не падая, уже бегу и реву в итоге навзрыд.
Меня настигают внезапно, сильно впечатывая в дерево. В последнее мгновение я поворачиваю лицо и жесткая кора царапает щеку, а могла бы ранить нос. Года танцевальных тренировок приучили ловко избегать сильных травм, но не сделали меня сильнее мужчины. Мой преследователь широкоплеч, волосы боевито топорщатся. Рыба.
— Куда, цаца. — хохоток, — в хорошие кусты забежала. Витяй, она тут! Из подлеска к нам проломился Витька Эверест, другой мой одноклассник, смуглый, он любит скабрезно шутить, талантлив в математике, вечно смотрит немного свысока.
Миша, считающий себя моим парнем и защитником, вечно уводился меня от Вити подальше, предостерегал. И, видно, не зря. Я всхлипнула, зачем плохим парням хорошие девочки, если к их услугам столько плохих девчонок?
— Мммальчики, — мой голос дрожал, — пожалуйста, не надо. Миша вам не простит.
Рыба сильнее прижал меня к себе, и дохнул, сдувая светлую, выбившуюся из косы прядь. — Миша всем говорит, что ты фригидное бревно, которое он держит из жалости. Зачем ему за тебя вступаться?
Витя подошел совсем близко. Ловушка для глупой тихой бабочки. — Ага, фригидная, как же. Санек, я как понял, хуясь ошибся, Варьку тыкаю, чуть сразу не отпал. Все ж знают, она только оболочка. И тут наше бревно потекла речкой.
Витя, улыбаясь, погладил по щеке, скользнул на шею. — Ты зачем бедного Мишу в заблуждение вводила?
Я задергалась, жалобно всхлипывая. — Нет-нет-нет...
— Хм, про твое «нет» Мишка рассказывал. Отмороженная, секс ненавидит. всегда неткает, трогать себя не дает.
Не мог так Мишка, мой друг детства говорить. Он же всегда сначала моего оргазма ждет, и только потом сам. Я набрала воздуха.
— Мишааа! Люсяааа!!! На помо...
Крепкая широкая ладонь Вити закрыла рот.
— Тю, дура. Значит правда двойняшкам во всем веришь? Рыба шлепнул меня по ягодице и отошел, поправляя явный стояк. Не догнались парни в автобусе, мстительно подумала я, так вам и надо.
— Подержика-ее. Сейчас я театр покажу, — он перевел тяжелый под нахмуренными бровями взгляд на меня — значит так, Варюша. Вы тихо с Витькой сидите в кустах, а я на эту поляну твоих ненаглядных друзей позову поболтать. Послушаешь что они о тебе говорят.
Рыба сделал несколько шагов и резко обернулся, глядя на приятеля. — А будет сучка дурить, пытаться орать, придуши малехо.
Кусты больно кололи, но я послушно присела в самую глушь, ведомая посмеивающимся Витькой. — Сядь на коленки. Динамишь значит Мишку, фригидной прикидываешься. А сама огонь девка.
Он сел сзади, крепко