Крестьянка-барышня. Часть 2 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

мой, я Маруську видела и она велела тебе передать: «Я знаю где то, что Нил Петрович ищет».
И девушка кратко пересказала свой разговор с вездесущей сплетницей, умолчав впрочем, о своих «деликатных расспросах». Нил задумался:
— Откуда эта похотливая кобыла может знать, что я что-то ищу?
— Не ведаю Нилушка, только Маруська такая пройдоха, что в этом доме все про всех знает. И про нас с тобой тоже догадалась, что притворяемся будто ты меня неволей заставил себя ублажать... Ты бы поговорил с ней, может что полезного и узнаешь!
— Где она?
— У меня в каморке спряталась, не хочет чтобы ее на работу нарядили, лентяйка.
Нил еще немного подумал и распахнул дверь:
— Пошли к Маруське!
— Ты и меня с собой возьмешь?
— Да-да, пошли скорей.
В каморке Нил сел на стул, а Дуня с Маруськой разместились на топчанчике.пошарив по ящикам стола вынул лист гербовой бумаги, нашел в особом шкафчике с документами метрику девки-оторвы и быстро, опытной рукой написал Маруськину «вольную». Присыпал лист песком и отдал бумагу в загребущие руки оторвы. Та долго, чуть ли не по слогам перечитывала документ, наконец свернула его трубочкой и спрятала за спину.
— Ладно, пошла я. Только, Нил Петрович, я сперва свою бумагу спрячу, а потом за вашей схожу. А то вдруг отберете потом?
— Что, никому не доверяешь?
— Как мне бедной и беззащитной рабе кому-то доверять? Вмиг оберут и обманут... Все, иду-иду!
Маруська ходила где-то около получаса. За это время Дуня успела сесть Нилу на колени и они немножко поцеловались и потискались. Дуня, торопливо застегивая крючки на возбужденной поцелуями груди прошептала на ухо Нилу:
— Неужто правда это все, Нилушка? Ты в самом деле наш барин?
— Если Маруська не соврала и действительно нашла настоящее завещание отца, то все может быть...
Наконец Маруська поскреблась в дверь кабинета. Руки она держала за спиной.
— Ну что, принесла бумаги?! — Нил нетерпеливо вскочил с кресла, — Где они?
— Вот, вот оно ваше наследство Нил Петрович! Принимайте законную батюшкину волю, властвуйте и распоряжайтесь своими домами, имениями и холопами! За исключением меня, конечно!
Последующие события слились в сплошной калейдоскоп. Нил ездил по губернским присутственным местам, оформлял и удостоверял бумаги, щедро раздавал взятки. Оторва Маруська не только принесла нужные бумаги, но и показала Нилу, где лежит ключ от сейфа покойного барина. В сейфе оказалось около двадцати тысяч рублей золотом, серебром и ассигнациями, а также вексель губернского отделения Государственного коммерческого банка тоже на весьма солидную сумму. Оставался вопрос, не запустила ли Маруська свои загребущие лапки и туда, но Нил махнул на это рукой — тех денег, что лежали в сейфе и банке им хватит с лихвой. Понятно было почему оторва сказала о ключе и не взяла из сейфа слишком много: в противном случае ее бы начали всерьез разыскивать уже как воровку, с привлечением полиции. А так, хитрющая девка съехала из барского дома сразу после того, как ее вольная приобрела законную силу и на нее махнули рукой.
С приехавшей к тому времени с похорон вдовой покойного брата Нил поступил по божески: отписал ей тот дом, в котором все они жили, всю находящуюся в нем крепостную дворню (за исключением Дуни и Маруськи конечно) и четверть тех денег, что были на фамильном счете в банке.
Нил с Дуней также съехали в только что купленный новоиспеченным барином двухэтажный особнячок. Прислуги там было около десяти человек, причем все вольнонаемные: связываться с крепостными Нил не захотел.
В этих хлопотах и разъездах прошло около трех недель. Все это время девушка видела любовника урывками, а уж его горячий и толстый конец и того реже.
Наконец все успокоилось, и одним майским ясным утром Дуня проснулась в их новом доме, лежа с любовником на кровати с балдахином в большой светлой спальне. Подобрав подол длинной — до пят батистовой ночной сорочки, она выскользнула из-под одеяла, пожурчала над «ночной вазой», ополоснула руки и лицо из фаянсового кувшина на комоде и скользнула обратно — под бочок к любимому.
— Нилушка, а Нилушка, — она откинула уголок одеяла и слегка укусила мужчину за сосок.
Нил вздрогнул и открыл еще подернутые сонной поволокой глаза.
— Дуня, ты чем тут занимаешься, почему не спишь?
— Нилушка, так ведь обед скоро будет, а ты все сопишь... И вообще, когда ты будешь пользовать свою постельную холопку во все дырочки?
— Какую еще холопку? Дуня, ты заболела что ли?
— Как какую? Ты ведь теперь барин, а я твоя холопка. Вот рассердишься на меня и продашь кому-нибудь... И будут меня бедную мучить и насиловать — целочки-то у меня больше нет...
— Дуня, перестань нести ерунду! Никакая ты не холопка! Я еще неделю назад выписал тебе вольную, только сказать забыл. Вон она лежит на столе, под стопкой книг, можешь посмотреть...
Дуня, путаясь в длиннополой сорочке, белочкой метнулась к столу и вытащила заветную бумагу. Она несколько раз перечитала ее и даже повторила вслух:
— Так я Евдокия Макаровна Топилина, оказывается! Надо же...
— Дуняша, так ты что, имени своего не знала?
— Знала конечно... Только меня никто ни разу в жизни так не называл, все Дуня, да Дуня, а метрика у барина хранилась, вот я и привыкла...
Дуня положила бумагу обратно на стол и вернулась в постель к любовнику.
— Нилушка, и что я теперь свободна?
— Да Дуняша, свободна как ветер, я тебе и паспорт выправил у полицмейстера, можешь идти или ехать куда угодно...
— Нилушка, а как же ты?
— Что я?
— Ты меня выгоняешь что ли? Бери паспорт и можешь идти на все четыре стороны? Я тебе надоела, да?
— Дуняша, ну что ты опять ерунду собираешь?
Нил аж зубами скрипнул — вот же бабы занозы какие (а Дуняша еще лучшая из них!), ничем им не угодишь: если холопка — продать ее хочешь; если волю дал — выгоняешь... Но мужчина сдержался и как можно более ласковым тоном сказал:
— Никто тебя не выгоняет, наоборот... Вот половина этого особняка, где мы жить будем на твое имя записана. Так что ты теперь домовладелица! А чтоб ты могла прилично одеться и накупить всяких украшений я снял со счета в банке две тысячи рублей ассигнациями. Вон, видишь шкатулку на столе? Деньги там — бери и трать! И, кстати — ты больше не прислуга, у тебя теперь даже своя горничная будет — сегодня познакомлю...
— Да? Как занятно все складывается... Только Нилушка, не хочу я никаких особняков, денег и горничных, сам знаешь что не из корысти тебе покорилась... Люблю я тебя, соколик ты мой ясный! И если бы был ты крепостным, а не барином — также бы любила!
— Так что ж ты хочешь, Дуняша?
— А хочу я, любимый мой, чтобы ты меня крепко-крепко поцеловал, с языком, а потом попользовал и в ротик и в щелочку и в попку. А то ты мои дырочки совсем забросил... Коварный — приучил девушку к себе, к своему... дружку, а теперь избегаешь!
— Что ты Дуняша, милая, никто тебя не избегает, просто были неотложные дела. А теперь всё — все спешные дела сделаны и мы можем опять заняться твоими сладкими дырочками. Ты как хочешь? В штанишках или без штанишек?
— Я и так и так хочу! И много раз подряд! Теперь мне не надо в свою каморку на ночь бежать, так что мы во всех видах успеем это сделать!
Дуня скользнула под одеяло и через секунду член любовника оказался у нее во рту. Дуня сосала и поддрачивала мужской напряженный конец с каким-то невиданным доселе вожделением. Бесстыдные хлюпающие звуки то и дело доносились из-под одеяла. Уже через три минуты скользкий от слюны перевозбужденный орган Нила излился в рот девушки горячими клейкими струями. Дуня проглотила все что попало ей в рот, а потом тщательно вылизала головку и хорошенько поцеловала яички мужчины. Она даже легонько прикусила каждое яичко зубами — Нилу это очень нравилось.
После этого Дуня еще раз умылась из кувшина и тщательно прополоскала рот — чтобы любовник мог целовать ее без помех. После получасового отдыха девушка вновь возбудила могучий Нилов член уже руками и, не без труда скинув свою длиннющую ночнушку, немедленно приняла коленно-локтевую позу. Возбужденный видом ее ягодиц и текущей полураскрытой щелки с набухшими от вожделения аккуратными розовыми губками, мужчина с размаху всадил свой конец в недавно еще девственную писечку и начал могучими ударами таранить нежную девичью плоть. А Дуня, закусив край простыни, чтобы не рассмеяться, притворно причитала:
— Ой стыдобушка какая, срам показала, в махонку засунуть дала, ой беда!
Она знала, что Нила эти причитания хорошо заводят и регулярно выдавала такие тирады. Любовник уже с рычанием вколачивал свой окаменевший орган в развороченное и хлюпающее от смазки девичье отверстие. Но кончать в ее переднюю дырочку Нил не хотел и потому, почувствовав приближение оргазма, он быстро вынул скользкий от женской смазки конец и не раздумывая быстро примерился и всадил его в нежную девичью попку. Разработанный Дунин анус мгновенно растянувшись принял в себя толстый разгоряченный мужской орган. Дуня ойкнула, мгновенно прекратила свои «стенания» и начала подмахивать и постанывать в такт движениям любимого каким-то грудным голосом. Кончили влюбленные почти одновременно. Залив Дунину попку своими «любовными соками», Нил повалился на спину девушки и просунув руки под нее и крепко сжав налитые груди начал неистово целовать волосы, шею, плечи своей подружки. А она только подрагивала всем телом и шептала:
— Нилушка, как же мне хорошо милый, я так тебя люблю