Остров семи ветров. Часть 11 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

— удивленно сказала я и протянула было руку. Но Даша остановила меня: «Все нужно делать по ритуалу». Она достала из своего туеска нож с серебрянной ручкой, очертила им вокруг себя и меня круг. Потом прикоснулась к выбранному цветку со словами: «Как ты цветешь, цветочек, так и в моей душе пусть будет расцвет». После того, как я повторила вслед за ней эти слова, Даша быстро сорвала цветок, положила его вместе с ножом в туесок, сунула туесок мне в руки и крикнула: «Бежим не оглядываясь!» Мы побежали, пока не оказались на тропинке, ведущей к костру.
Наше появление у костра тут же ознаменовалось радостными возгласами Лены: «Ладушки пришли!». Нас снова окружили с поздравлениями девочки, девушки, мальчики и парни с купальными венками на голове. Даша представила мне всех собравшихся в самых восхвалительных выражениях. «Я что-то не вижу Маши, не знаешь где она? — спросила Даша Лену про сестру. Та сказала, что Маша пошла искать цветы папортника с Максом и Костей. И действительно, скоро к нам к нашему костру вышли из темноты все трое. Причем на головке полунапряженного стебля Костика поблескивала в отсветах костра капелька спермы. Мы с Дашей на это лишь выразительно переглянулись между собой. «Скоро светать уже начнеть. Пойдем и мы немного погуляем», — предложила я ей.
Костик было увязался за нами, но мне хотелось побыть наедине с Дашей. Мы прошли к берегу лимана и стали любоваться лунной дорожкой. Ощущение было, словно мы в сказке. Словно можно вместе побежать по этой дорожке к манящей луне в мир, в котором нет ни прошлого, ни будущего времени. Мир, в котором никто не расстается. Мы просто стояли молча обнявшись, соприкасаясь лицами и гладили друг друга, не пытаясь возбудить. Мы были частью огромного мира и мы были всем этим миром. И нам ничего не было нужно, кроме этого ощущение близости и понимания.
Но время не остановилось. Позади нас было еще ночное море, но светлое пятно над берегом уже начало пробиваться вверх. Подул легкий ветерок. В кустах паслена завозились и заверещали какие-то птахи. Наконец на небе показалась всполохом ослепительная каемка солнечного круга. «Нам пора идти к ребятам. Катания по росе нужно начинать, пока солнце не оторвалось от горизонта», — сказала Даша. Солнечный диск сиял все ярче навстречу нам, наполняя утро силой.
Мы встали в общий круг, взявшись за руки и каждый словно сосредоточился внутри себя: «Земля-матушка, умой нас росой животворной, укрепи силою своею!» Воздух вокруг нас как будто застыл. Потом наши руки разомкнулись и все стали разойдиться в стороны на простор. Один за другим, разом, как будто вдруг потеряв силы, валились на сверкающую капельками росы траву и начали по ней кататься словно в экстатическом забытьи. Я поначалу чувствовала зябкость от мокрой травы, но умывшись росой, преодолела себя и стала перекатываться, понемногу входя словно в транс от капелек, переливающихся всеми цветами радуги. Ощущения изменились, стали бодрящими от притока сил. Так продолжалось минут десять, а может быть и больше, потому что я потеряла счет времени. Эта перемещающаяся картина моего вращения между солнцем в небе и сырой землей давала мне какую-то важную опорную связь мира.
Накатавшись по росе, я просто лежала, глядя в высокое небо. Пока Даша не подала мне руку, чтобы я поднялась. Мы снова водрузили на свои головы купальные венки. Тут я обратила внимание, что наши купальные венки отличлись от тех, что были на всех других, и спросила Дашу: «А что, венки из ивана-да-марьи полагаются только ладушкам?» Она подтвердила мою догадку и рассказала легенду о том, что давным давно встретились и полюбили друг друга парень по имени Иван и девушка по имени Марья. Они поженились. Все удивлялись их красоте и похожести друг на друга. И однажды они узнали, что на самом деле они единокровные близнецы: брат и сестра. В отчаянии от этого известия они решили уйти из земной жизни и стать цветком, чтобы никогда не разлучаться. Иван бросился в огонь и стал ярко-желтым соцветием, а Марья бросилась в реку и стала иссиня-фиолетовыми лепестками, оттеняющими огонь в воплощении мужа-брата. Так и стал цветок иван-да-марья магическим, символизирующим союз огня и воды.
Все вокруг разбрелись собирать купальные травы. Я спросила Дашу, какие именно травы считаются купальными и что мне искать. Она с улыбкой продекламировала мне свое собственное стихотворение:
Рано утром на Купалу все как есть — молодцом: Я с сестрой и с нами мама, с мамой папа — «огурцом»! По июльскому туману босиком — нагишом Побежали в луг за рощей взапуски — прямиком. Вот и луг: за руки взялись, встали вкруг — всей семьёй Заговоры прочитали над Ивановской росой. Зверобой, Чабрец, Душицу надо знать — распознать Быстро в веники тугие всё собрать — увязать. А потом в траву с разбегу забегай и ныряй И валяйся, кувыркайся, не ленись, не плошай. Толстым веником душистым, ублажай — обвевай. Вот другие подоспели: хохот, визг, детвора Наша тётя с сыновьями — это папина сестра. Мы с сестрой в траве братишек ну катать — кувыркать И купать в росе холодной, и хлестать — овевать. Но не просто взять мальчишек — повалить их ничком, Ловко вениками машут — и «морковочки» торчком! С ними ловко управляюсь: так борюсь, так дерусь, Низ животика и грудки прикрываю — верчусь. Папа маму взял на руки, скрылся с нею в паслён И сестра за ними следом: там и охи и стон После, тётушка — туда-же, как-же ей отставать! Нам домой идти велела и крапивы нарвать. Мы рванули через поле нагишом — налегке; По дороге искупались все втроём в роднике; И управились с крапивой через пол мы часа... Вот такое «Джулай Морнинг» и «Иванова роса»! — В общем, собирать можно зверобой, чабрец, душицу, крапиву. А еще папоротник, землянику, иван-да-марью, чертополох, подорожник, лютик, полынь — подытожила Даша.
После сбора купальных трав мы пошли к машинам, где нас с Дашей уже поджидали.
— Костя решил ехать вместе с молодежью — так что вам просторнее в машине будет. После купания в росе будете спать как малые дети. Вас куда везти — в пансионат или к нам? — спросила Зоя.
— В пансионат, я думаю, — ответил папа.
Мы уселись и скоро выехали на шоссе ведущее к Ейску. по мере отдаления от ракитового куста папа становился все задумчивее. Посмотрев на него, Зоя вдруг поинтересовалась, кто наша мама по профессии.на свежей травке на много лет вперед и мне пора в свою семью.
— Словом, папа, ты решил остепениться и перестать быть бабником...
— Зря иронизируешь. Между прочим, это не так легко даже с точки зрения мужского общественного мнения. Тем более, для моряка. Ведь нам вроде бы как полагается пить все, что горит, и совокупляться со всем, что движется. А не следишь маслянными глазками за каждой юбкой — вроде бы уже и невполне соответствуешь системе ценностей своей мужской кампании.
— Сколько лет тебе удалось продержаться 100%-но верным мужем?
— Ну это как считать. Когда тебе было 8 лет, я был в командировке в Сибири и встретил там по работе удивительную молодую женщину. Удивительную своей красотой и внутренним благородством. Ее предки были видными польско-литовскими князьями — один из представителей ее фамилии один раз даже стал королем Польши. Ну а в Сибири ее дед остался жить, пройдя через ГУЛАГ. Она недавно развелась и у нее была пятилетняя дочка. Я понял, что не на шутку увлекся ею, когда обнаружил что ревную ее ко всем мужчинам, с которыми ее вижу. Она почти все время стояла у меня перед глазами как наваждение, от которого невозможно было избавиться. Нас очень сильно тянуло друг к другу. И в то же время я осознавал, что мой маленький шажок к ней станет огромным шагом в направлении от мамы. И только это меня удерживало.
— Ты не решился?
— Знаешь, я решил своего рода кинуть «орел-решку». Перед самым концом командировки я пригласил ее в самый шикарный ресторан города. Она сказала, что сможет пойти только если уговорит свою подругу посидеть с дочкой, пока сама не вернется из ресторана. Подруга согласилась — только поставила условие, чтобы она вернулась домой не позже половины десятого вечера, ей же самой нужно было вернуться к мужу и детям не слишком поздно. Пожалуй, это был самый деликатный ужин в моей жизни. Мы общались почти как дипломаты, избегая острых тем, которые могли бы нарушить сложившееся положение в ту или иную сторону. Нам обоим это давалось нелегко.
— Вы танцевали?
— Да, танцевали. Но все было ислючительно в рамках предельно уважительного приличия. Потом я проводил ее до ее квартиры. Дверь открыла ее подруга, она сказала, что дочку ни в какую уложить не удалось — та требовала, чтобы поскорее пришла мама. Моя полька повернулась ко мне с таким пронзительно-прощальным взглядом, который я наверное никогда не забуду. И мы расстались навсегда.
— Наверное, тебя судьба оберегла тогда и сохранила для нас с мамой.
— Я был тогда на волоске от того, чтобы нарушить верность. Я не знаю, как сложилось бы ситуацию, если бы подруге удалось уложить девочку спать раньше нашего прихода. Я отчетливо понимал это на пути в гостиницу. В общем, — это был первый серьезный «звоночек» мне по такому поводу. Несерьезных «звоночков» от записных кокетниц было всегда сколько угодно, но тут я оказался наедине с чем-то таким, что было выше обыденности отношений.
— А потом был второй «звонок»...
— Ты догадлива, малыш. Это было еще через три года. Я ехал на поезде в командировку. Из Москвы выехали вечером, в купе нас оказалось только двое: я и женщина немногим лет за тридцать средненькой, пресноватой внешности. До поры до времени все было совершенно обычно. Но только после того как она попросила меня выйти для того чтобы переодеться ко сну, она вдруг предложила мне переспать с ней. Сказала что хочет ребенка и что даже готова заплатить мне, чтобы я с ней переспал. Я от такого предложения просто онемел поначалу. Пробовал отшутиться, что гусары денег не берут и что вообще-то я женат. А у нее буквально началась истерика.
— Ничего себе — поворот...
— Она рыдала в подушку и никак не могла остановиться. А я боялся, что ее плач услышат в соседних купе и сообщат проводнице, а та уже дальше — поездному наряду