Из цикла «В отцы годится» №3: Рапунцель и физика - читать порно рассказ онлайн бесплатно

кто-то?
— Да. Вы нравились...
— Хо! — Кондор явно не ожидал такого поворота. — Когда ж ты успела меня... я вот тебя не помню совсем. И не разглядел толком... Ты красивая?
Здесь нельзя было ни врать, ни играть, и Жирафка ответила:
— Да.
— Очень?
— Не знаю... Может быть.
— Какая ты? Можно тебя потрогать?
Жирафка неопределенно всхлипнула, и руки Кондора принялись путешествовать по ее телу. Почему-то они были уже не холодные, а теплые, почти горячие.
— Тааак... Ого, какая коса! До пояса... нет, еще ниже! А попа у тебя аккуратная, не толстая и не худая... Сиськи небольшие... можно потрогать? Я ведь осторожно... Небольшие, но крепенькие... Носик аккуратный, губки тоже... Глаза какого цвета?
— Карие...
— Мой любимый цвет... А хочешь...
Кондор умолк.
Жирафка перестала плакать и немножко гнулась под его руками, щупавшими ее сквозь одежду.
— Что?
— Да так, ничего. Бредовая мысль...
— Какая? Скажите!
— Ну... Подумал вот: раз завтра все равно подыхать, а ты в жизни толком ничего и не пробовала... Тем более — ты говоришь, я тебе нравлюсь...
Жирафка сопела, ничего не говоря, и тот решился:
— Может, я хоть покажу тебе, что такое, так сказать, плотские утехи? Я довольно-таки неплохо это делаю. Последнюю ночь живем... тебе впечатления и мне радость...
— Да, — сказала Жирафка. — Хорошо.
Кондор снова умолк: он не ожидал такого быстрого согласия.
— Ну вот и сла... , — наконец сказал он, и одновременно с ним Жирафка:
— Мне раздеться?
— Ну что ты... я сам тебя раздену... мне приятно будет, и тебе...
Горячие руки медленно освободили ее туловище от одежды, попутно успевая мять и поглаживать под ней Жирафку, покрывшуюся гусиной кожей.
— Ну вот... какая ты мягкая, чудесная... — рокотал голос из темноты. Он был уже не тусклым, а густым и требовательным, как прикосновения пальцев, мявших Жирафку сверху донизу, будто она была восковой. — И сисечки у тебя такие мягонькие, замечательные такие... — он ткнулся туда носом и лизнул сосок. — Делал тебе так кто-нибудь?
— Нет...
— Тогда запоминай, как это. Запоминай, Жирафка, чтобы на том свете помнить... — и ввинтился языком в сосок, сначала в один, потом в другой, и снова, и снова... и руки его мяли соседнюю сиську, и рядом, и плечики, и всю Жирафку...
Она засопела.
— Что ты чувствуешь?
— Не знаю... Такое нельзя описать.
— Попробуй! Вот когда я так делаю, — он всосал в себя сосок, облепил его языком и отпустил, — что чувствуешь?
— Ааах! Будто... вы меня туда током бьете. И внизу отдает... ааа!
— Нравится?
— Не знаю... Да.
— Делать так еще?
— Дааа!..
И влажный язык мучил Жирафкины соски, насосав их до стальной твердости, и они торчали из нее, как два болючих орешка, сверлили темноту горячим зудом, который чем больше утолить — тем он сильнее...
Не отрывая губ от соска, Кондор расстегнул ей брюки и потянул с бедер всю ткань, которая на них была.
— Трусики долой, — сказал он, ткнувшись лицом ей в живот. — Сейчас у тебя будет голая пися. Голенькая писюлька... Тебе стыдно, Жирафка?
— Не знаю...
— Смотри, я трогаю тебя за твою мокренькую писюлечку... Ты так течешь... хоть выкручивай тебя... Нравится? А так?
— Ааа...
Его пальцы разлепили внутренние складки и проникли, наконец в самый тайный уголок ее тела. Жирафка чуть развела ноги и покачивалась, отвечая стоном на каждое касание.
— Что ты чувствуешь? Стыдно? Стыдно девочке?
— Ааа... Немножко...
— А еще?
— Ааа... хочется... сильнее...
— Ага! Вот так? Вот таааак? — он откровенно дрочил ее, и Жирафка оплывала на его руке, еле держась на ногах. — Сейчас, сейчас будет сильнее, будет совсем сильно... Сейчас ты ляжешь, раздвинешь ножки, и я буду трахать мою зайку, мою невинную Жирафку... буду трахать в ее мокренькую дырочку, которую она подставляет мне... потому что хочет трахаться, очень, оооочень хочет трахаться...
Кондор бормотал эти шаблонные тексты и сам возбуждался от них, как от настоящего порно.тело, и извивалась под Кондором, который давно уже не лизал, а буравил Жирафку своим дрыном.
— Вот! Так! Вот! Так! — выкрикивал он с каждым толчком. — Я ебу тебя, Жирафка, девочка моя... и ты уже не девочка... Ты стала женщиной, и я ебу тебя... Что... ты... чувствуешь?..
— Ой-ей-ей... иииииы! — рыдала Жирафка, обжигаясь криком, как кипятком. Она не знала — больно ей было или приятно, и вообще ничего не знала и не понимала. Все переживания страшного дня сгорали в ней, очищая нервы. Кондор давно отхрипел свое и теперь гладил Жирафку, пыхтевшую зверем в темноте.
— Какая ты страстная, — бормотал он. — Если бы у тебя был парень, ему бы тааак повезло... Хотя я бы тебя никому не отдал. Говорят, что если люди кончат вместе — они больше не могут друг без друга жить. Что-то там внутри возникает, химия какая-то... Так что... Вот ты и узнала, как это бывает. Теперь ты знаешь... Теперь знаешь...
Голос его опять стал тусклым, как в старых наушниках.
А Жирафка, хоть еще не могла говорить, но чувствовала, наоборот, что все переживания смылись, как накипь, и осталась только ясное легкое... она даже не знала, что это. Наверно, ее ум. Или ее «я».
Кожу, разгоряченную сексом, обдувал легкий ветерок, и Жирафка чувствовала сразу все свое тело, голое и расслабленное, и руки Кондора на нем, и его слюну на сосках... И душе, и телу ее было чисто и спокойно, и даже скорая смерть, о которой Жирафка не переставала думать, теперь казалась всего лишь очень трудной, замысловатой, но все же как-то решаемой задачей...
—... И хоть эту ночь я побуду твоим мужчиной. Это честь для меня, Жирафка, — быть твоим мужчиной. Тем более первым. Мы с тобой заперты в этой тюрьме, и отсюда нет выхода — я обшарил каждый уголок... Но зато мы вместе. И мне совсем не так страшно и тоскливо умирать... Все-таки я потрачу свою последнюю спичку и посмотрю на тебя, какая ты. Я должен видеть тебя сейчас.
Он чиркнул — и ослепительная молния, как показалось Жирафке, обожгла глаза, отвыкшие от света.
— Вооот какая, — дрожащим голосом говорил он, лаская Жирафкины груди. — Вооот какая... Личико совсем детское, и сисечки тоже... тебе лет-то сколько? Тоненькая, стройная... девочка моя...
Жирафка смотрела на его профиль, выхватываемый огоньком из тьмы, и на сам огонек, который уже не был молнией. Он немного клонился вбок, как полевая трава на ветерке... или ей это казалось? Очки разбились, когда ее ударили, и Жирафка не могла поручиться, что...
Ветерок...
Откуда тут ветерок?
— Тяга! — Жирафка подскочила, взмахнув рукой, и случайно загасила огонь. — Сквозняк!
— Какая еще тяга? Ты чего?..
— Здесь есть другой выход.
— Нихрена тут нет, Жирафка, я обшарил все сте...
— Плохо шарили!
— Да откуда ты...
— Физику надо было учить! — крикнула Жирафка. — Ищем вместе!
— Да какой там другой выход, — бурчал Кондор, ощупывая стены. — Просто дыра где-то в кирпичах, и...
— Мы в подвале.
— Ну и что, что в подва...
Кондор замолчал.
— Что?
— Иди сюда, — сказал он тоном ниже. — Вот тут щупай.
Фанера, или ДВП, или что-то, покрывавшее стену, отходило здесь от нее, образовав щель. Оттуда явственно тянуло сквозняком.
— Ломаем, — решительно сказала Жирафка. — Ой! Кажется, я занозу...
— Дай я сам.
Кондор рванул за край. Покрытие со скрежетом отошло — и изумленная Жирафка увидела силуэт, едва различимый, как ночная тень.
— Свет! Там окно! Оно просто забито этой фигней!..
Кондор отдирал кусок за куском, пока не освободил проем, на фоне которого Жирафка видела мутное пятно — силуэт Кондора. На дворе был вечер или ночь.
— Ну! И... — он сунулся в проем. Жирафка замерла.
— Там метра три наверх, — сказал он. — Или больше. Полуподвальное окно с шахтой. Я не вылезу — у меня нога. Осколок под Боброполем. Они еще и били...
Он выбрался обратно.
— Ты ловкая, молодая — полезай.
— А вы?
— А я... что я? Придут за мной — буду защищаться электробритвой, хе-хе... Все отобрали, а бритву и спички забыли. Мог бы пожарчик им тут организовать... Давай, Жирафка. Я буду знать, что ты спаслась, и мне будет хорошо.
— Нет, — упрямо гундосила она. — Надо что-то придумать.
— Что придумаешь? Не работает нога у меня!
— Веревку поискать...
— Нихрена тут нет, кроме стен и потолка. Разве что ты, как Рапунцель, спустишь мне свою косу...
Жирафка молчала. Потом хрипло сказала:
— Так и сделаем.
— Ты серьезно, что ли? Девочка моя, это же только в сказках!... Скальп сдерешь себе, да и оборвется...
— Не оборвется. Четырнадцать тонн.
— Что четырнадцать тонн?
— Женская коса выдерживает четырнадцать тонн. В среднем. Физику надо было учить.
— А скальп твой сколько выдерживает?
— А скальп... у вас бритва на батарейках?
— Да.
— С машинкой?
— Да. Что ты заду...
Кондор ахнул. Потом сказал:
— Слушай, мне легче подохнуть, чем знать, что ты из-за меня...
— Давайте бритву.
— Твоей косы все равно не хватит. Она хоть и длинная, но надо минимум полтора метра...
— Столько и будет. Я сделаю две.
Она расплела косу.
Глаза привыкли к тусклому свету, и Кондор ясно видел волны пушистых волос, окутавших обнаженное тело Жирафки, и ее строгое, как мучениц, лицо. Он смотрел, как она орудует со своей шевелюрой, и не дышал, чувствуя в этом какой-то ритуал, древний, как смерть и жизнь.
Жирафка заплела вместо одной косы две. Кондор достал бритву.
— Можно я? — спросил он.
Жирафка кивнула, и он окунул гудящую железяку в ее волосы.
Горло сдавила оскомина... Кондор брил Жирафку и плакал, впервые за долгие десятилетия плакал, сбривая медовый пух под корень...
Вскоре Жирафки больше не было. Вместо него перед Кондором стоял яйцеголовый пришелец с сиськами.
Пришелец оделся и полез наверх, обмотав сбритые косы вокруг туловища.
— Тише. Там может быть охрана, — шикнул Кондор.
— Ооох... Не знаааю, как я залееезу... — кряхтел пришелец.
— На физру надо было ходить!..
***
Через пару дней беглецы объявились в Ослобурге.
Их приняли как беженцев, и они с горем пополам устроились в лагере. Доблестная бобриная армия застряла на своих позициях, и Ослобург жил своей жизнью, как будто и не было великой войны Бобра