Телепорт. Часть 4: Единолюбцы - читать порно рассказ онлайн бесплатно

по рукам её, чтобы знала, как рвать моё, ни разу не показанное тебе, любимый, сексуальное белье... Ты, знаешь, Димочка? Она ещё соски мне поранила своими коготками, когда рвала бюстик. Они сейчас так ноют, так просятся на поцелуй твоими устами. Ох, как ужасно они ноют, приди, Димочка, лизни хоть разок.
— Ого, как они раскраснелись, как напряглись от тоски по мне! Мм-м-м, мои янтари, какие вы горячие, какие окровавленные. Мои холмы, упругие, какие вы нежные! А как между вами сладко пахнет. Век бы лежал в этой ложбине, вдыхал аромат своей четырнадцатилетней возлюбленной и облизывал соски.
— А что с неё сделать за то, что она, правда нечаянно, попала ремнем по губам моей писи? Я не вижу, но, по-моему, она поранила меня до крови. Кровь бежит не останавливаясь, заливает меня между бедрами. Ах! Дим, а вдруг она целочку мою порвала? Вот берегла, берегла себя для тебя, думала до восемнадцати лет сохраню бутон, отдам его тебе в нашу брачную ночь, а она одним росчерком ремня скосила розу.
— Раздвинь ножки, любимая, я посмотрю, что там у тебя кровоточит... Не печалься, родная, бутон твой на месте. Это писечка твоя плачет по моему древу. А слёз то сколько. Давай я повылизываю твою кисочку. О-о-о, да ты трепещешь, моя ладушка. Тебе нравятся мои ласки, сразу забыла о огне на ягодичках.
— Да, Дима, да! Ой... , целуй меня там... , целуй эти мои нежные губки... , поласкай их пальчиками, язычком.
— Любимая я не справляюсь с потоком. Можно я дубиной перекрою плотину?
— Нет, Димочка, ты ею можешь порвать перегородочку, отделяющую меня четырнадцатилетнюю от меня двадцатисемилетней.
— Но что же делать? Как справиться с потоком?
— С потоком я справлюсь сама, ты иди вон мою мамочку накажи. Она заслужила кары. Я от этим успокоюсь.
— Юля!? Разве мама сейчас дома?
— Да. Вот же она рядом лежит, мастурбирует. Сучка ненасытная. Ты посмотри, как она вздрачивает сикель! Как выкручивает соски. Ты же обещал по губищам ей дубиной... Да, да, вот так... , вот так. И по щекам её... , по щекам. Да, с внутренней стороны тоже можно. И знаешь ещё что? Горло ей заткни, горло. Ага, вот так! Вот это хорошую дубинку ты принёс. Видно мастерство. По гортани её елозит. Пусть слюнями исходится... , пусть... , не обращай внимания.
— Ого, родимая, какая у неё глубокая глотка, не хватает моей дубинки, однако. А можно я её ещё по тем губам, что между аппетитными ножками пройдусь... ? О-о-о, как она вагиной заплакала, сколько слёз льёт. Я вижу это у вас семейное, такой же поток бежит. Я принял решение — заткну прореху дубьём... Слышишь, любимая, как она заголосила, просит прощения... ? На получи, негодяйка, за слёзки моей Юли. На... , на... , уфх... ! Вот тебе на лицо, мамочка, и в рот... !
Ритмическими поскуливаниями передавала трубка происходящее на другом конце провода.
— Спокойной ночи, ладушка. Передавай привет маме, пусть лицо отмоет.
— После... трех... я буду... свободна. Спасибо, Дим. Спок. — Успокаиваясь от мастурбации, осталась довольна игрой проведения, устроившего ей столь романтичное свидание вместо желаемого краткого секса.
Конечно Дмитрия она тоже заприметила и чего греха таить желала отдаться «шкафу», резко отличавшемуся от её трёх-четырёх партнёров в год, восполняющих потребность в тестостероне.
Проследила за другими девушками, желающими познакомиться с крупным мужчиной, подумала, что у неё шансов уж точно нет. Некоторые девушки были очень даже ничего, красавицы с восхитительными наборами прелестей радующих мужское самолюбие. Но что же не нравилось Диме, почему он гневно взирал на претенденток? Юля не поняла. Дожидаться, когда он сам соизволит обратиться к ней, Юля не хотела. Поэтому её желание пройти мимо, чтобы покинуть ресторан и пойти на дискотеку, где спермообладателей больше, как больше и шансов вместе со спермой получить заразу, было встречено как просьба разделить с ним одиночество.
***
Ничего плохого не предвещало утро в кафе «Карамболь» в подвальном помещении которого находилось тайное казино. Всё так же по налаженному расписанию готовились блюда, вывозился мусор, привозились напитки. Димыч вошёл в офис шефа, спросил у Ганса о его, босса, настроении. «Напевает!» — ответил секьюрити, ковыряя в носу. «Ну, тогда не буду портить ему настроение!» — решил Дмитрий.
— Ночью без эксцессов? Всё в норме.
— В пределах погрешностей. — Временами Ганс отпускал заумные словечки. — Попытку посудомойки стащить палку колбасы, запихав её, угадайте куда... , правильно, пресёк Лёха. В казино я не лезу, как вы, Дим Димыч, приказали... Может пора повысить мой уровень допуска, шеф? Деньжат бы побольше заработал. Хатку присмотрел уже.
— Володя! — «Ганс» эту кличку он назвал сам, при подаче резюме, мол тянул лямку на иностранной киче. — Извини, но ты ещё не прошёл должную проверку. Всего три месяца сидишь тут. Некоторые по году плющат жопу. Сейчас иди спи, я дождусь Антипенко и по делам ещё съезжу.
— Окей, шеф. До послезавтра.
Охрана казино так же встретила Дмитрия отсутствием плохих новостей, что порадовало мужчину, проснувшегося сегодня отдохнувшим, с предчувствием праздника. По пути в «Карамболь» он проанализировал своё певучее настроение — единственное что его могло радовать — встреча с Юлей.
Как странно получалось — за пару часов общения с ней, он получил заряд энергии, аналогичный первому чмоку соседской девчонкой Любашей.
***
Они в тот день вдвоём прогуливали двухмесячного доберманчика. Щенок побежал к открытому люку колодца. Люба вскрикнула, приказывая Нику остановиться, умный щенок тормознул у края, повернул тело к хозяйке, присел. Тяжёлый круп щенка перевесил, и он упал на дно. Короткое «Тяв!» и тишина. Дима всеми фибрами почувствовал сковавший Любу ужас, её короткий вскрик прорезал сознание. Дима подбежал к колодцу. Он оказался не глубоким, метра два-два с половиной, сухим. По стальным скобам спустился на дно, сунул несмышлёныша за пазуху рубашки, поднялся. У девочки, ставшей стебельком былинки, дрожали все конечности и челюсть. Когда живой, невредимый комок оказался в её руках, она наконец дала волю чувствам. Громко, навзрыд плача, она целовала Ника, тискала его к груди. А потом... Потом солёными от слёз губами поцеловала его, Диму. Вроде не бросился грудью защищать её от хулиганов, а поцелуй в губы, давно мечтаемый, ожёгший его до умопомрачения, получил. В этот момент Диме захотелось опуститься во все колодцы мира, поискать там щенков, котят, предстать живым щитом пред сворой бывших щенков, желающих покусать девушек, да что там девушек, он хотел защитить всех слабых,чтобы Люба, Любашенька видела его подвиг и наградила более ясным поцелуем в его иссохшие от ратных трудов губы.
Конечно поцелуи последовали и без подвигов. Он уже сам всасывал девичьи кумачовые губки, доводил их до сексуальной припухлости, которую она старалась прятать от понимающей причину мамы. Как, впрочем, и Дима застирывал свои трусы, после мастурбации или поллюции, возникшей от реалистичных снов. В девятом классе, на новогодние каникулы Люба поехала в гости к своей старшей сестре Анне, пригласила поехать Диму. Уже повзрослевший, комплекцией похожий на взрослого мужчину, даже бреющего свой пушок на щеках, парень отпросился у родителей, которые понимая, что птенец делает первые взмахи крыльями, готовится к главному вылету из гнезда, отпустили сына в соседний город.
Вот там то и произошёл тот случай, вспоминая который Дмитрий искал аналогичный момент. Конечно было там и то что заставляло его смущённо улыбаться.
В первый вечер, Люба пришла к нему в комнату, которая в доме Анны считалась гостевой, присела на край постели у бедра лежащего парня, подставила губы для поцелуя. Она пришла в ночнушке и халате поверх неё. Парень притянул девушку к себе, ладонь не обнаружила привычных лямочек бюстгальтера, всегда эротически выпиравших из-под одежды, служа символом того что у этой человеческой особи есть такая прелесть как груди. Поглаживая спину девочки, провел ладонь к пояснице, ниже которой иногда смелея, опускал, правда не совсем на ягодицу, руку. В тот раз гладкий переход на попу так возбудил парня, что член, уже восставший после осознания что Люба без лифчика, оказавшаяся ещё и без трусиков, заголосил трубами церковного органа.
Страстно целуя подружку, не понимая для чего это она пришла к нему без белья, считай обнаженной — ведь слепцы видят пальцами, Дима впервые положил ладонь на маленькую грудку девушки. Он не слышал стонала ли она при этом, или не дышала — его голова гудела от отлива крови в головку. Дима уже сжимал то комочек плоти — грудку, то охапку — ягодицу. Что-то сдерживало его запустить ладонь под подол, провести её к верху по девичьей внутренней стороне бедра к манящему, запретному сходу одной ноги с другой. Девушка лежала одной своей грудкой на его мощной груди, бездействуя, толи ожидая продолжения, толи боясь его, даже не намекнула что хочет более интенсивных продолжений.
Пять минут, целая вечность продолжалось действо, потом Люба облизав с губ его слюни, пожелала спокойной ночи.
«Зачем она пришла без трусов? Мама моя спит хоть в ночнушке, но трусы не снимает. Хотя, как не снимает? Иногда ведь слышу их еблю, значит снимает для папы. Так что же получается Люба пришла для этого? Ох, чёрт! Ты идиот, Димон! Она ведь хотела, а ты... Лопух! Люба, любимая моя, приди завтра, пожелай мне приятных сновидений!»
Вторая ночь в большом доме Анны. Люба так же пришедшая пожелать спокойной ночи. Та же поза тел девочки, юноши. Только страсть иная. К одной руке, которой парень мог гладить — сжимать плоть девушки, добавилась её рука. Ладонь-хулиганка опробовала на твёрдость грудные мышцы, перешла на мышцы пресса. Телепатически взывая к подсознанию Любы продолжить путешествие к пенису, парень добился своего — чужие пальцы, через два слоя ткани — простыню и трусы, охватили жезл. Ах, как сладки эти сжимания. Даже сегодня, через двадцать лет это воспоминание вызывает дрожь.
Юноша прислушивается к девичьим ласкам, а его подсознание руководит его конечностью, которая наконец легла на колено, обнажённое от подола, боясь спугнуть, двинулась