Банная Ночь - читать порно рассказ онлайн бесплатно

женскую мнительность женщинам.
Сжимая в руках сменную, чистую одежду, Раиса добрела до соседского крыльца, морщась от всё ещё холодно-мокрых ощупываний травы, и вновь постучалась.
— Да! — донеслось из-за двери.
Женщина вошла.
— Ты идешь?
— Ах, да, сейчас, — вновь засуетился Валера, до той поры сидевший в высоком кресле с планшетом и карандашом.
Отложив предметы своей недавней деятельности в сторону, парень ускакал в другую комнату, едва не свалив чашку с чаем, стоявшую на столе, и оттуда крикнул.
— Сейчас, чистое только возьму.
Раиса кивнула, впрочем, нисколько не обращая внимания, что сосед вряд ли мог видеть этот жест, так как находился за стенкой. Любопытство толкало даму заглянуть в странного вида планшет, бывший лишь недавно в руках Валеры. Подступая мелкими шажками, женщина сначала разглядела лист бумаги формата А4, а затем и миловидную девушку, обольстительно улыбавшуюся глядящему на неё и совершенно не стеснявшуюся своей наготы.
Если можно так выразиться, картинка вновь прошлась по больной мозоли Раисы, так как изображенная там барышня имела весьма округлые и явственно выпирающие формы в тех местах, где у женщины их никогда не было и, наоборот, гладкие, плоские линии там где «оно» налилось.
Тоска по тому, чего не было и по тому, что прошло, вновь возбудило горячее желание отпить из трёхлитровой коробки, и Раиса направилась к выходу.
У двери в комнату она увидела боковым зрением фигуру и развернулась, чтобы сообщить, что зайдет домой на пару минут, но, остолбенев, замерла. Расторопный, но неаккуратный и слегка одичавший мужчина забыл плотно прикрыть дверь и та отворилась образовав зазор сантиметров в пятнадцать, через который было прекрасно видно, как Валера копается в шкафу, стоя перед ним в чём мать родила.
Женщина невольно оценила подтянутое тело. Не то чтобы мускулистое, но жилистое, стройное, ещё юношеское. Очерченные ягодицы и икры, глубокая ровная впадина поперёк спины, плечи средней ширины, разделённые пополам волосами, заплетёнными в конский хвост. И ровный, приблизительно одинаковый по всему телу загар.
Её муж уже давно ожирел, раздался и перестал следить за собой, постепенно спиваясь. Любовник бросил, загнав своими мотивировками в депрессию и, глядя на Валеру, Раиса невольно заулыбалась. Да, не Аполлон, но молодость питала её взгляд и израненную душу каждым своим движением. Как можно передать это любование бесчувственному листу бумаги? Так любитель балета восхищается первоклассным балеруном, а заводчик лошадей породистым жеребцом, филателист именно так пожирает глазами вожделенную марку, вставив её в свой альбом и оценивая, как та смотрится на своём месте, а мать наблюдает за тем, как неподалёку резвится её подрастающее дитя.
Нет имён ему и множество их: умиление и радость, и более всего вожделение, вот только не то, опошленное, плотское, а духовное. Будто смотришь на образ и не можешь наглядеться, не в силах оторвать глаз.
Вот только Валера, к сожалению, не был в курсе, что ему стоило бы превратиться на время в статую. Вместо того, от развернулся и, не заметив того, что за ним наблюдают, принялся копаться в груде белья, лежавшей на диване.
Раиса зарделась как девчонка и прошмыгнув к двери крикнула:
— Я зайду домой, так что, соберёшься и иди сразу в баню, а я потом подойду.
— Ладно, тетя Рая.
Всю дорогу до дома, картина тела обнажённого мужчины стояла перед её глазами, будто запечатлевшись в зрачке, как на фотоплёнке. Тени так легли на обернувшегося Валеру, что пятна света выгодно подчеркнули все части его тела, заретушировав недостатки тенями, и сделав их незаметными. Провалы глазниц слегка углубились оставив видным лишь озорной блик зрачка и ровные дуги бровей, чуть искривлённый не маленький нос придавал лицу мужественности, а узкие скулы и слегка пухлые губы разбавляли её аккуратностью и даже лёгкой женственностью.
Голову, очерченную чёрной линией волос поверх широкого лба, преображал ореол из них же, выбившихся из хвоста и в свете заигравших коричневыми оттенками, словно нуга и шоколад в рекламе американских батончиков. Всё это венчало собой в меру длинную шею с ярко выраженным кадыком. Плечи были ровными, но в косом свете стали хорошо заметны ключицу и углубления под и за ними. Впалая на первый взгляд грудь так же вырисовалась ровными контурами, а при движении ещё и поигрывала мышцами. Пресс, гладкий на вид при дневном свете, покрылся невнятной сеткой кубиков. Ровно таких, какие должны быть у нормального мужчины, не злоупотребляющего тренажёрным залом.
Узкая тропинка волос вела ровно вниз от тёмной окружности пупа, постепенно расширяясь и растекаясь надвое по внутренним сторонам бёдер, рассечённая, словно вода опорой моста, длинным даже в спокойном состоянии естеством, которое будто выныривало из окружающей его чуть кудрявой растительности, оканчивавшейся аккурат у основания. Ниже фаллоса были столь же чистый, по детски лишённый волос мешочек мошонки. Впрочем, только в этом он и походил на детский, так как размер того, что он вмещал в себя, был самым, что ни на есть взрослым.
Растекавшиеся же по бёдрам ручейки волос постепенно мелели и исчезали где-то к их середине, оставляя свободными от своего гнёта явственно проступавшие мышцы сильных ног. Длинных и невероятно стройных. Следующие изгибы контура принадлежали тонким коленям, сужавшим ноги в середине, в спустя несколько сантиметров вновь расширявшимся, но уже икроножными мышцами.
Раиса потрясла головой, прогоняя наваждение, и почти бегом ворвалась в свой дом. Швырнула приготовленную для бани одежду на стол и наполнила стакан, чтобы утолить нежданно появившуюся жажду. Хотелось закурить, хотя она и не была курильщиком, а лишь изредка баловалась, но сигарет у неё не было. «Окстись!» — возопил внутренний голос, — «Бегом в баню! Париться, мыться и спать!».
Повинуясь голосу разума, как посчитала дама, она выскочила из дома, подхватив одежду, метнулась в баню и, лишь оказавшись в тепле предбанника, вспомнила о стакане и коробке с вином. Желание сделать ещё пару глотков и окончательно успокоиться вернуло Раису домой, а на обратном пути, держа тару в одной, а ёмкость в другой руке, женщина увидела, как дверь отворилась, и Валерин силуэт зашел внутрь.
Женщина так и застыла. С одной стороны ничто не мешало ей нырнуть следом, с другой, сосед уже вполне мог начать раздеваться, и женщина рисковала поставить его и себя в неловкое положение. Она посчитала за лучшее дождаться, когда Валера зайдёт в помещение для мытья и после этого войти в баню, но как определить? Подсмотреть в окно?
Взбешенный внутренний голос взорвался негодованием, подогретым законами этики, воспитанием и добропорядочностью, а ноги уже сами несли Раису к небольшому оконцу предбанника, повинуясь природе. Внутри было темно. Выключатель располагался за дверью и найти его ощупью было крайне проблематично, даже зная о его местоположении, чего уж говорить о человеке, который был там впервые. Женщина испытывала двойственные чувства. С одной стороны ей не грозило оказаться в неловкой ситуации, войди она сейчас, с другой уже не доведётся увидеть соседа в неглиже.
«Что за пошлая похоть!?» — гневно одёрнул даму внутренний голос, намереваясь вновь загнать её разум в рамки, но тут Валера, не мудрствуя лукаво, открыл створку печи, осветив тем самым помещение багровыми сполохами углей. Раиса замерла в оцепенении, а мужчина стянул футболку, затем таким же простым движением сбросил штаны и направился, было в помывочную, но замер, словно ощутив трепетный взгляд на своём теле. Женщина испугалась, что выдала своё непотребство невольно громким вздохом, но сосед остановился отнюдь не поэтому.
Он наклонился к дальней скамье, не зная о том предоставив Раисе шикарную возможность полюбоваться своим крепким задом. Затем выудил из вещей полотенце и, повязав его вокруг бёдер, вернулся к печке, чтобы закрыть её, после чего подошел к двери, выругался, ударившись в темноте о притолоку и зашел в помывочный отсек.
Сердце Раисы отмерло и с утроенной силой погнало кровь. Его глухие удары, казалось, сотрясали всё тело и были слышны не то что в бане или доме, а на том конце деревни. Она не помнила как вошла, не помнила, как включила свет и как разделась. Всё это пронеслось, как в тумане, но его завеса рухнула, когда на глаза попалось то, над чем склонился Валера. Аккуратно сложенная, чистая одежда на вершине которой гордо раскинулись миниатюрные женские трусики. И ладно бы просто стринги...
Когда-то, на один из юбилеев их свадьбы, муж, будучи ещё в силах, подарил Раисе набор так называемого эротического белья. (Для меня такое наименование звучит дико, так как не бельё делает вечер эротическим, а обстановка и тело женщины, причем без последнего, в отличии от остального, ну никак не обойтись. А грамотная женщина и в шубе, и в панталонах, и в чём угодно будет смотреться эротично, если того пожелает, но как бы там ни было, для удобства чтения, пусть будет — эротическое бельё).
Так вот. Подаренное бельё отличалось своей повышенной тонкостью и прозрачностью, так как состояло фактически из кружев и не имело ни одного уплотнённого места, особенно в самом важном, извините за тавтологию, месте.
Впоследствии бюстгальтер был порван в порыве, к сожалению не страсти, а ревности, ну а трусики отправились донашиваться на дачу. И надо же было так совпасть, что они подвернулись именно в этот раз!
Раиса костила себя последними словами за невнимательность. Она не знала сумел ли Валера в полумраке рассмотреть весь срам такого белья, но была уверенна, что тонкость и миниатюрность подобных предметов была недопустима для женщины её возраста. Созерцая в негодовании бельё, дама совершенно не обратила внимания на то, что дверь в помывочную приоткрыта, а она стоит обнаженной прямо напротив этого проёма.
Здесь надо отметить, что Валерий имел прекрасное зрение и света углей вполне хватило, чтобы разглядеть прелестный гарнитур, вот только он ничуть не посчитал его наличие на «тете Рае» неприемлемым или вульгарным.
— Ну и жара у вас в парилке, — довольно прогудел от, стоя у двери и обвыкаясь