Степанида - читать порно рассказ онлайн бесплатно

светилось влюблённым взглядом.
— Можно войти? — спросила Степанида.
— Зачем? — он настороженно подсматривал в её глаза, пытаясь угадать намерения.
Она наклонилась и прошмыгнула под рукой.
Цокая копытцами прошла по тёмному коридору, зашла в зал и шлёпнулась на диван.
Аккуратно прикрыв входную дверь, чтобы не хлопать, он последовал за ней.щёлкала каналы на телевизоре. 3
Когда Степанида неожиданно ушла, он остался лежать со спущенными штанами, с дикой болью между ног, в анусе. Его истерзанная мошонка гудела, как улей. Анус, казалось, кровоточил. Степан подтянул джинсы, выключил телевизор, свет и рухнул на диван, обессиливший. Он тут же забылся диким сном.
Снилось ему, как лежит он на нудистском пляже абсолютно голый, на животе. Мимо проходят девушки в сапогах, тоже голые. Они присматриваются к нему, иногда подходят и всаживают шпильку в анус, пяткой вдавливая острый штык до конца.
Под утро он резко подскочил от того, что левая рука полностью умерла. Казалось, пережатая во сне, она омертвела. Он лихорадочно начал растирать её, призывая кровь вернуться в вены. Постепенно пришла чувствительность. Он лёг на спину и долго не мог заснуть, боясь неправильно прижать руку во сне.
Наконец он забылся тяжёлым сном и проснулся только к полудню следующего дня. На улице ярко светило солнце, вновь распогодилось, и морозное дыхание осени временно остановило болезненное течение пепельного неба. Степан почувствовал облегчение, вчерашнее унижение не вызвало противоречий. Наоборот, он думал, что в следующий раз надо быть более осторожным. Внимательно относиться к звонкам в дверь, чтобы случайно не впустить насильника.
«С кем не бывает?» — думал он, тщательно пережёвывая мясо за обедом.
Ближе к вечеру он отправился гулять. Сумерки всегда пугали его тенями за окном. Ведьма на метле, паук караулили на карнизе. Стоит только выглянуть, как они тут же накинутся на него и утащат.
Он нашёл укромное местечко на набережной. Разболелась голова. Шпилька в анусе — ничто по сравнению с невыносимой занозой под глазом. Он сконцентрировал мысль на занозе. Обсасывал её, вонзал глубже. Вот она, приятно покалывает. Эта боль похожа на оргазм, если задуматься: такая же неизбежная, дразнящая приближением развязки.
Рядом остановилась молодая парочка, и он, затаив дыхание, переключился на девушку. Она была сексуальна — похожа на лисичку. Сапожки, пальтишко с рыжими оборками, колготы, блестящие в темноте. Даже личико имело продолговатую форму мордочки. А как она целовалась, эта крашеная блондиночка. Как будто раздавала воздушные поцелуи. Легко наклоняла головку, улыбаясь, уступала напору. Руки её неловко находили талию партнёра. Она отдавалась по частям. Возможно, впервые.
Стёпа, стоя рядом, уже находился в её теле. Он садился попой на парапет, раздвигал ножки, подставлял текущее влагалище под твёрдый член мальчика. Он чувствовал проникновение чужой головки, глубокое погружение. Его прибивали лобком к бетонному ограждению. Он сидел, по-женски развалив ляжки. Из его задницы выколачивали дух. Кончали в него или на него. Или в рот. Он чувствовал себя в законном праве попросить ещё. Отсосать, чтобы у парня встал для нового соития. И второй раз будет дольше, намного дольше. Она встанет перед ним раком, чтобы тот мог ухватиться за бёдра и трахать её, закинув пальтишко на талию, приспустив юбочку, колготки и трусики, самостоятельно контролируя скорость, оттягивая приближением оргазма, выбивая из неё пошлые желания открыто заниматься сексом на набережной. А когда парень устанет, она не против пошалить ещё, дождаться группы молодых людей, которые по очереди справят нужду, заметив горячее влагалище. Её горячее влагалище, гладко выбритое, двумя апельсиновыми дольками скрывающее в себе удовольствие. Она — дырка, а он — это она.
Закончилось представление, парочка ушла гулять, и вновь заноза под глазом напомнила о себе. Стёпа постучал тыльной стороной ладони в бровь и быстро зашагал в сторону проспекта.
Он вновь попытался развлечь себя ударами в железяки: мусорные ящики, лавочки, толстые стволы деревьев, но боль в ноге не спешила выдавливать занозу из головы. Впрочем, неожиданно он остановился и замер так, сжав кулаки в карманах, ссутулившись, разглядывая отблески жёлтых фонарей на асфальте. Медленно повернулся лицом к проспекту, где сплошной поток автомобилей двигался, как вяло текущая река. Обернулся: люди, идущие по тротуару, выглядели так же потерянно, как и он. Такие же зомби, бесцельно бредущие куда-то. Он вдруг почувствовал, что он — это не он. Что не он стоит посреди проспекта, не здесь и не сейчас. Это не его тело, у него нет тела. Его дух летает высоко в воздухе, смотрит на тело сверху, удивляется, как тело реагирует на команды. Вот тело достаёт руки из карманов, смотрит на ладони, щупает их, как будто пытается вернуть дух назад в тело.
Так Стёпа стоял минут пять, охваченный паникой. Нереальность происходящего с ним пугала и в то же время вдохновляла на необычные идеи.
«Если я — это не я, а всего лишь тело, значит я могу приказать телу совершить всё, что угодно. Значит я могу выбрать другое тело. Или не могу?» — до сих пор дух Степана безошибочно находил свой сосуд. Лишь мотивированным усилием воли мог он стать девушкой, находящейся рядом. И то, лишь на некоторое время, и он мог только войти в неё, но никак не отдавать приказы.
Такое положение духа, запертого в одном сосуде, вызвало новый приступ головной боли. Гонимый занозой под глазом, Стёпа устремился на знакомую узкую улочку, проходящую параллельно проспекту. Здесь всегда было тихо и печально, темно и уютно. Пивной бар, расположенный в подвальном этаже, притянул его приятной живой музыкой, льющейся изнутри. Он затесался в угол, долго выбирал в меню недорогой салат, наконец оставил попытки выглядеть подобающе в глазах молодых людей, сидевших по соседству. Они шумно общались, бросали на него любопытные взгляды. Вид него был, мягко говоря, потрёпанный. Он и сам понимал, что запустил себя, но делать что-либо с этим, особенно учитывая обстоятельства верёвки, ведьмы и паука, решительно не хотелось.
Он принялся механически жевать салат, поглядывая по сторонам. Живая музыка исходила от скрипки, флейты и виолончели в руках молодых исполнителей. Они стояли, примостившись в углу на небольшом возвышении, нарядные, радостные. Два парня и девушка в белых народных костюмах играли очень хорошо. Невольно он залюбовался ими, забыл про занозу. Девушка со свистком флейты во рту не вызвала пошлых мыслей, как обычно. Наоборот, он отгонял любые попытки опошлить её непорочность. Она олицетворяла всё самое чистое и прекрасное, что ещё осталось. Она создавала красоту. Он любовался ей, впервые за много лет погрузившись в мир музыки.
А ведь когда-то музыка была его любимым занятием. Он отлично играл на фортепьяно. Он сам становился музыкой.
Заплатив по счёту, он вышел на морозный воздух. Наступила темнота, сумерки уступили место звёздам и луне. Ясное ночное небо вдохновляло на полёт мысли. Он полетел по грязным улицам к себе домой, и они уже не казались ему такими грязными.
4
Степан подходил к дому с опаской. Рыжая могла прятаться за подъездом, в подъезде, на лестничной клетке. Он думал о том, как лучше избавиться от неё, и не находил ответа. Она может снова заскочить в квартиру, начать истязать его. Он приготовился к худшему и вздохнул с облегчением, только когда захлопнул дверь на засов.
Пройдя по коридору, он зашёл в ванную, умылся, подстриг ногти, побрился. Музыка в голове продолжала играть. Возвращаясь на кухню, он замер в ужасе напротив двери зала. Огромные тени за матовым стеклом расползались по потолку, сходились на двери. Что-то мерзкое копошилось возле дивана, вило сеть, чтобы подвесить жертву к потолку. Холодный озноб пронзил Стёпу. Он кинулся на кухню, где, включив свет, пришёл в ещё большее замешательство.
В любимом кресле у окна, напротив холодильника, сидела она — Степанида. В кожаном обтягивающем комбинезоне, чёрном, как смола, в сапогах на шпильке, железных браслетах с шипами на запястьях и шее, в стрэпоне, пристёгнутом к лобку, торчащем, как кол из кресла.
Она презрительно ухмылялась, поигрывая хлыстиком. Руки её были заключены в такие тонкие чёрные перчатки.
— Ку-ку! — её правая бровь взлетела, большая девочка в костюме мотоциклистки нагловато сверлила его искрящимися зелёными глазами. — Как ты сюда попала? — Стёпа высчитывал пути отступления. Можно ещё выскочить из квартиры и погулять ночью по городу. Потом поспать где-нибудь на вокзале в зале ожидания.
— Ключи. Забыл? — она достала связку ключей из кармашка на поясе и покрутила на пальчике. На её лице застыла плутовская улыбка стервы.
— Дай сюда, — он решительно протянул руку. Это были запасные ключи, которые он хранил в секции.
— А попросить вежливо? — вытянула большая девочка.
Он вздохнул, смягчился.
— Хорошо, дай, пожалуйста, — неуверенно пробормотал он.
— На колени, — она буравила его непроницаемым властным взглядом, не терпящим возражений.
Стёпа нервно переступал с ноги на ногу, отчаянно борясь с соблазном опуститься на пол.
— Быстро, на колени, я сказала! — заорала она на него, сменив улыбку на искажённую злобой гримасу.
И он рухнул ниц, как будто и не было в нём коленей. Только пресмыкающееся жалкое подобие таракана выползло на кухонный стол.
— Лизать, — свирепо прошипела рыжая, выставив носок сапога.
Он полностью погрузил кончик в рот, обсасывая сапог с подошвой.
— Вот так, — она водила ногой, заставляя Стёпу следовать за носком. — Теперь член.
Широко раздвинув колени, Степанида села на край кресла и выставила тридцатисантиметрового монстра на полную длину. Стёпа приблизился и тут же был притянут за шкирку к члену. Она схватила его за уши, насадила голову на член, дёрнула изо всех сил так, что он глубоко глотнул. Головка монстра упёрлась в горловую щель. Степанида насиловала его, притягивая за уши, вырывая их с корнями. Он болезненно стонал, но продолжал давиться, пытаясь заглотить член полностью. Её рука переместилась на голову. Теперь она рвала волосы, одновременно свободной