Красавица и Хулиган. Глава 4 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Валик вернулся домой совсем другой. Как в песне Сплина. Потеря девственности стала настоящим откровением.
«Я — девушка! — неустанно повторял он. — Так значит я — девушка! Вот почему мне всю жизнь так не везёт!»
Когда Валик немного подрос, мама часто, глядя на сына, то ли в шутку, то ли всерьёз, вспоминала, что хотела девочку и у неё почти получилось. Мальчик Валя не сильно отличался от дворовых девчонок. У него были такие же девчачьи повадки и черты лица, такие же формы тела и голосок.
Валик с горечью вспоминал детство, внутри него зрела обида на родителей, которые не оставили выбора. Он и раньше слышал про транссексуалов, но представить себя не мог, что однажды станет одним из них. Всё-таки смена пола хирургическим вмешательством — самое жестокое, что можно сделать с телом.
Теперь он так не думал. Он хотел быть девушкой до конца: с грудью, вагиной. Гулять по вечерам с лучшей подружкой, встречаться с парнями, трахаться. Чтобы всё у него было по-настоящему: трусики, юбочка, кофточка, заколочка.
Вот только как окружающие воспримут преображение?
«Будут смеяться, конечно. Родители не вынесут позора!» — Валик горестно вздохнул.
Он сидел у себя в комнате в женском образе: юбочке, подаренной Максом, чулочках, трусиках. Попа приятно гудела, запомнив отбойные удары, пробившие непростительную дырку. Рот моментально наполнялся слюной, стоило только подумать о солоноватом густом вкусе.
Ах, как не хотелось возвращаться в реальный мир! Разоблачаться, оставлять мечту. Но что поделать: за окном брезжил рассвет первого январского утра.
***
Макс переживал секс с Лялей не менее эмоционально.
«Я сломал заклятие!» — ликовал он в мыслях.
Первая целка порвана! Она готова повторить опыт, остывает для новых совокуплений.
Вокруг ещё столько баб! Они бесконечной чередой выстраиваются в магазине, строят глазки на остановке. Ни одна не сможет устоять перед его напором, ни одна! Он затрахает в обморок любую, кто хоть немного походит на женщину.
И всё же в глубине души скребла кошка: а что если всё это неправда? Что если он обманул себя и выбрал неверный путь? Он лишился девственности не то чтобы с девушкой, это был переодетый пацан. Да, очень женственный и сексуальный, но всё же. Валик — не обычная девушка. У него есть писюн и подставлять он может только очко.
Что если член опять не встанет, когда зад подставит настоящая девушка?
«Есть только один способ проверить!» — решил Макс для себя, засыпая, долго и тревожно ворочаясь с боку на бок.
Он был непоколебим в стремлениях, отважно бросался в авантюры, не боясь высказывал мнение, не страшился порицания окружающих.
Единственный человек, который вызывал в нём подавленную неприязнь и желание уйти от столкновения, был его отец — властный беспощадный тиран, годами измывающийся над матерью, с рождения воспитывающий сына в ежовых рукавицах.
«Колчак Михаил — пятьсот лошадиных сил», — так называли друзья этого вытесанного из гранита двухметрового зубра весом в сто тридцать килограмм. Это была гора мышц, связанных узлами, собранных в плечах и грудине. Двукратный чемпион Советского Союза в сорок лет имел внешность орка: бычья шея, квадратная голова терминатора, ломаные уши, узкий сморщенный лоб, свисающий на брови, квадратный подбородок, стальные челюсти, перемалывающие жёсткое мясо, как мясорубка, острый взгляд водянистых вечно пьяных глаз, неподвижные зрачки, сверлящие из небольших глазниц. Всё, что Макс ненавидел в других людях больше всего, впервые закрепилось через отца: вечный ёжик, грубый глухой смех, бас, раздражительность, задиристость, работа в силовых структурах. Иногда Макс с отвращением смотрел на себя в зеркало, находя внешнее сходство с отцом.
«Неужели я тоже стану таким?» — холодел он при мысли.
Когда пришло время оформлять паспорт, Макс в знак протеста выбрал фамилию матери. Он уже тогда был не в ладах с отцом.
Колчак не обиделся. Только язвительно посмотрел на сына непроницаемым взглядом убийцы и задумчиво буркнул:
— Ну-ну.
Колчак жил по правилам, которые сам же и устанавливал: приходил и уходил, когда хотел, пьяный заваливался в три часа ночи, накидывался на мать с кулаками, обкладывал её трёхэтажным матом. Пока Макс был ребёнком, эти стычки происходили редко, но с годами характер борца менялся в худшую сторону. Мать орала болезненным криком из спальни, затыкая рот фалангами пальцев. Она рыдала, скулила за дверью, билась головой об стенку, просила отпустить. Макс готов был вскрыть себе вены от горя. Он даже подумывал зарезать отца ножом или найти ружьё и застрелить ублюдка. Дверь в спальню была заперта, и он ничего не мог поделать. Когда под утро мать выходила на кухню, на её распухшем безжизненном лице отражался леденящий душу ужас ночных пыток, потухший стеклянный взгляд застывал на холодильнике, надолго отключался от реальности. Она скрывала побои под длинным махровым халатом, но однажды Макс подсмотрел за ней, когда она переодевалась. Хрупкое мягкое тело было сплошь и рядом покрыто свежими фиолетовыми рубцами, старые бурые следы сменялись жёлтыми грязными пятнами. На ней не было живого места. Она была игрушкой в руках тирана и не видела выхода. В худшие дни уезжала к двоюродной сестре, но неизменно возвращалась через неделю, подлечив раны. Она бы давно развелась, но так как никогда не работала и не имела своего жилья, такой вариант казался невозможным. К тому же, все эти синяки были результатом агрессивной похоти, а не откровенного избиения. Колчак насиловал её, причиняя боль, чтобы насладиться реакцией, чтобы с рёвом кончить в живое агонизирующее тело, червяком извивающееся под ним. Он бил её наотмашь, заставлял убегать только для того, чтобы догнать и изнасиловать. Взять её на полу, вытащить из-под кровати, сорвать трусы, разорвать ночнушку, ударить, чтобы она зарыдала — только так он испытывал дикое возбуждение, только так он мог загнать в неё железный хер и кончить в бабу, которая, как и все женщины в его представлении, была обычной шлюхой.
Макс тоже не раз становился жертвой деспотичности отца. Особенно в детстве, пока он не научился давать отпор или убегать. Физическая расправа ничего не значила по сравнению с моральным унижением.
— Что ты как баба! — часто орал отец, наблюдая за выступлением сына на соревнованиях. — Танцуешь с ним. Ты ещё возьми в жопу его поцелуй, чушка!
Ребята смеялись, почётный гость упивался вниманием молодёжи, и никто не знал, что скрывается за дружелюбным юморком борца-чемпиона.
В четыре года отец избил Макса ремнём. Этот случай выпал из головы как отдельный эпизод, но отложился в подсознание безумным страхом.
Макс играл в песочнице с другими детьми. Мама присматривала за ним, сидя на лавочке рядом, и всё было хорошо, пока не пришёл отец. Он слегка выпил и, заметив аппетитную чужую женщину на лавочке, выразил желание присмотреть за сыном. Жена отправилась в магазин за продуктами, а он остался подбивать клинья.
В этот момент Макс нечаянно ударил девочку как раз той мамаши, на которую у Колчака были виды. Удар пришёлся лопаткой в голову, и девочка громко и слёзно заревела. Так бывает по неосторожности, когда дети махают игрушками и не замечают опасности.
— Смотри, что ты наделал, — заскрежетал зубами Колчак. — Ты что, не знаешь, что девочек нельзя обижать?
— Я не хотел, — пролепетал испуганный Максим.
Чужая мамаша подлила масла в огонь:
— Вот, не хотел он! Смотрите, кровь идёт. Идём, зайка, домой, пока тебя здесь не убили, — она гневно окинула взглядом борцовское племя.
Колчак схватил своего пацана за руку и потащил в подъезд.
— Идём-ка. Сейчас я тебя научу, как с девочками обращаться!
Они влетели на второй этаж. Макса впихнули в квартиру, и в следующий момент раскалённый удар кожаного ремня обжёг спину. Ещё удар — по попе, ещё — бляшкой по ногам.
— Будешь девочек обижать? — орал разъярённый чемпион. — Будешь? Я спрашиваю?
Удары сыпались один за другим, и Макс не успевал почувствовать боль. Новый раскалённый хлыст взрывал детское сознание безумным ощущением безысходности.
— Нет! Папа, нет, не буду, — захлёбываясь слезами кричал Максим. — Пожалуйста, не бей меня!
Максим описался. От рёва он стал красный, как рак, от боли, потерял ориентацию. Он бился об пол в агонии. Когда его заперли в тёмном туалете, подперев дверь снаружи палкой, он наконец остался наедине со своим горем. Наконец боль уступила место эмоциям, он пролился слезами и целый час ревел за дверью, пока мама не вывела его потихоньку. Отец к тому времени уже ушёл к дружкам на улицу.
Этот случай растворился в памяти, смешался с другими событиями и скоро был забыт. Макс, конечно же, учился общаться к девушкам. Он влюблялся, строил планы, встречался и целовался. Но в какой-то момент уставал от отношений, уходил от ответственности. Он не понимал, что боится близости, боится причинить боль, обидеть девочку, ударить её так, что пойдёт кровь.
Когда в его жизни появился Валик, страх отошёл на второй план. Макс расслаблялся, привыкая к интимным отношениям, подготавливая себя к решающей битве.
Почти сразу после секса с Лялей он приступил к осуществлению задуманного. На примете было пару девчонок, которые в недавнем прошлом выразили готовность запудриться. Одна из них — Ира, бывшая одноклассница — положила глаз на Макса, ещё когда они вместе учились в школе. Это была тихая скромная девочка с робким любвеобильным взглядом. Она полгода встречалась с парнем, и тот её бросил. Макс знал эту историю от подруг Инны. Когда он случайно встретился с бывшей одноклассницей в автобусе, то сразу почувствовал горесть одинокой души, ищущей утешения. Он не соблазнился на открытую дверь, просто решил для себя, что Ира лёгкий вариант. И ещё подумал, что такую слабохарактерную селёдку кто хочешь бросит, потому что от скуки с ней можно просто умереть. Бедняжка изнуряла себя фитнесом, уверовав, что пострадала из-за фигуры, которая, кстати, была идеальной. Ира поинтересовалась личной жизнью Макса, задала пару невинных вопросов. Она была готова, это было очевидно.
И вот сейчас он решил пробить этот вариант, поздравить девочку с Новым годом.