Мама. (Мистико-эзотерический рассказ). Часть 1 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

не родной ему матерью и двумя сводными ему сестрами Урсулой и Камилой. На самом краю своей деревни в той старой завалившейся набок избушке.
— Скоро там будут гладиаторские игры мама — он разочарованно посмотрел на неродную свою очень заботливую о них всех мать — А я не был ни разу в Риме. Ни разу не видел гладиаторов, только от мальчишек слышал о них. Говорят они красивые и сильные все как один, и есть даже школы, где их учат драться друг против друга на забаву горожан Рима.
— Я сказала, нет, значит, нет — ответила строже мама — Мама! — он упрашивал ее еще как выросший, совершенно рано, и непонятно как до возраста практически взрослого мужчины — Нет мальчик мой. Все соседи и те знают, что с тобой, что-то не так. И они смотрят на нас косо и боятся. Я тоже боюсь, чтобы сюда не нагрянула какая-нибудь стража из города или солдаты. Узнай о тебе и какой ты.
— Тем лучше если я уйду отсюда, когда-нибудь — он произнес уже серьезнее — Я уже взрослый практически.
— Ты еще ребенок Ганик — произнесла мать и подошла к своему приемному сыну — И это еще больше беспокоит меня. Просто ребенок, выросший очень быстро и не по понятным причинам. И хорошо, что мы живем на большом отдалении от остальных соседей, и они тебя редко видят и быстро забывают о тебе. Но это временно. Когда-нибудь все равно случиться что-нибудь нехорошее. И я это чувствую Ганик.
Ганик поцеловал приемную мать. Она ему опять напомнила кто он. Но кто, он не знал, и не знала, ни она, ни сводные сестры, ни его покойный рыбак отец.
Ганик видел странные сны. Странные и настолько четкие и ясные, что сам их не мог объяснить.
Он видел себя почти постоянно бредущим по какой-то неземной пустыне. Сплошной бесконечной и бескрайней пустыне. Почти все время в одном и том же эпизоде и месте. Подымающим под собой босыми своими ногами с ее поверхности песок и пыль.
Этот сон он видел с самого малолетства. С разницей ощущений себя в них от десятилетнего мальчишки еще совсем до уже вполне взрослого молодого лет тридцати мужчины. Именно в этом возрасте он начал видеть эти сны и видеть ее. Странную. Бредущую чуть поодаль от него в оборванном в подоле истрепанного рубища платья. Еще не шибко старую, вполне привлекательного вида черноволосую женщину, которая даже общалась с ним в тех снах и называла его своим сыном.
Раньше она была моложе, когда он был совсем маленьким. Когда она оставила его в избушке рыбака и его жены, и он странным образом запомнил ее тогда гораздо, более молодое лицо. Так ему казалось.
Но прошло, не более, пяти лет, и вот она уже несколько изменилась. Изменилась в его тех странных снах и стала несколько старше, но по-прежнему называла его своим родным сыном и клялась в любви к потерянному ребенку.
Кто она? Кто эта женщина? Называющая себя его матерью?
Он рос слишком быстро для человеческого ребенка. За пять лет он вымахал в почти взрослого здорового не обиженного здоровьем и силой мужчину. На вид лет тридцати. Но был внутри, как, ни странно мальчишкой лет пятнадцати. Прошло немного совсем лет, а его возраст был еще как у мальчишки. Выглядел Ганик уже как взрослый лет тридцати мужчина и внезапно остановился на этом. Не взрослея и не молодея. Странно это было как-то. Опередив в росте и физическом развитии своих сводных десятилетних сестер близняшек, которые были старше его тогда, когда он появился неизвестно откуда у них дома. Совсем практически еще грудным малышом и вырос за эти пять лет во взрослого мужчину. Пугая самих сестер и приемных обоих родителей. И вот они сейчас его сестренки еще лет двадцати молодые совсем кучерявые с русыми и черными волосами девчонки, с синими и карими игривыми глазами, а он уже почти взрослый мужчина. И это за какие-то пять лет.
Старый рыбак его приемный отец, до того как погиб, прятал его с его приемной матерью даже от соседей. Всем потом говорили, что он от умершей сестры его жены. Но те все равно видели, как Ганик рос. Ото дня ко дню физически выправляясь в красивого молодого сильного физически и довольно крепкого и здорового мужчину. Даже местные молодые деревенские по берегу Тибра крестьянки. Двадцатилетние пылающие любовными страстями и фантазиями девицы. Стали приставать к Ганику со своей любовью. Хотя он не понимал еще, что это такое. Он был внутренне по разуму еще лет пятнадцати. Совсем мальчишка. И не понимал, всего, чего хотят эти резвые на выданье и необузданные в плотских желаниях по отношению к нему крестьянки. И мама его приемная всегда отгоняла их от него. Она заботилась о нем, понимая все и то, что он был странный в развитии и необычный ребенок. Она Сильвия так ее звали, понимала, что Ганик появился не просто так и он не был даже совсем человеком и когда-нибудь все изменится, и он измениться в корне его судьба. Но до этого момента она берегла его, как и своих дочерей. Он был ее хоть и приемным, но единственным теперь сыном. Сыном одинокой теперь крестьянки.
Ганик хотел сам не знал чего, но это чего тянуло его за собой. И его любопытство еще ребяческое любопытство и желание помочь своей приемной семье стало его заботой. Он мечтал вытянуть свою эту приемную семью из того места где они были и помочь хоть как-то улучшить свою крестьянскую жизнь.
Он рвался в Рим. Он знал, он чувствовал, что там его ждет судьба. Неизвестно еще какая, но интересная судьба. Что-то тянуло его туда. Туда где он еще не был ни разу, но очень хотел.
***
На каменной дороге из крупных больших булыжников появились всадники. Целая группа всадников в блестящих военных доспехах. Сверкающих на ярком солнце и на их красных военных одеждах. Коротких красных туниках, которые носили исключительно только высшие воины Рима. Украшенных красивой золоченой оборкой по нижнему краю и коротким рукавам. С широкими с золотыми бляшками поясами белтеусами перекрещенными и связанными на бедрах солдат римской гвардии и мечами гладиями и кинжалами на них. В солдатских сандалиях, похожих на сапоги, закрывающие почти целиком голени ног калигах. В блестящих медных шлемах с гребнями птеругами с оформлением из страусинных разноцветных наверху перьев. В красных широких застегнутых на правом плече медной пряжкой фибулой отороченных золоченой оборкой по нижнему краю, как и их одежда, длинных воинских плащах лацернах. Их было больше, чем трое. Еще к троим трое. Казалось, они ехали прямо в саму Селенфию. Всадники верхом на украшенных красивой военной попоной и сбруей лошадях, подымая пыль на дороге, спешили в Рим.
И может на беду, а может на само счастье, проезжали мимо дома Ганика. Дом Ганика и его сестренок и приемной матери как раз стоял совсем недалеко от этой Апиевой дороги и первым с этой стороны самой дороги.
Чуть не сбив ногами на пороге с воробьем в зубах домашнюю кошку, Ганик выскочил из своего крестьянского рыбацкого дома в момент как раз к их появлению. Он подлетел к краю самой Апиевой из вымощенного булыжником запяленной ветрами дороге. Стоя там босоногий в своей рыбака крестьянина дряхлой из грубой бараньей шерсти, как и у его приемной матери Сильвии одежде.
Первым ехал сам Германик, племянник Тиберия по родственной линии Юлия Октавиана Августа. Сын Нерона Клавдия Друза старшего, брата Тиберия Клавдия Нерона. Германик Юлий Клавдиан был сыном его родной сестры Октавии. И мать Тиберия всегда Тиберию напоминала об опасности захвата власти, которой Тиберий боялся. Боялся из-за популярности Германика Клавдиана среди солдат легионов. Он был легатом половины легионов императорской армии, и главным Тибуном и представлял для Тиберия определенную военную опасность. У самого же императора Тиберия власти такой и популярности не было. Кроме того у Германика было много детей включая самого Будущего императора Гая Германика Калигулу, но это дальнейшая история, не имеющая к этой уже близкого отношения.
Так вот первым ехал Германик Юлий Клавдиан. За ним чуть сзади военачальник и правая рука Германика и такой же подчиненный, как и теперь императору Рима Тиберию тоже легат и генерал Гай Семпроний Блез. Рядом с ним еще один бравый солдат и ветеран Рима, и ординарец самого Гая Семпрония Блеза, центурион Октавий Рудий Мела. А следом еще трое. Двое младших командующих, центурион Династий Римий Мерва и Сесмий Лукулл Капуллион. Тоже, при боевом оружии и такой же военной одежде. И еще один. Из числа гражданских. В короткой белого цвета с золоченной тоже оторочкой по нижнему краю и коротким рукавам походной одежде богатого римлянина и тоже в калигах как у военных. С кинжалом на гладиаторском поясе с металлическими бляшками и в сером плаще пенуле с рукавами на гнедой лошади. Лет где-то пятидесяти. С небольшим. Со смуглым лицом и зелеными из-под вздернутых бровей, на вылупку, маленькими, но не глупыми далеко хитрыми глазами. С небольшим пузиком под своей походной одеждой конника и седой не по годам полностью прямыми волосами головой с короткой, как и у всех военных стрижкой. О нем то и пойдет в дальнейшем речь.
Всадники, подымая копытами лошадей, подъезжали к стоящему на обочине дороги любопытному и с интересом смотрящему на них Ганику.
Он на свою беду, а может и на счастье, стоял один здесь, и никого не было как раз рядом.
Все кто знал о прибытии верховых едущих в Рим, тоже выбежали из своих жилищ, но были ниже по самой Апиевой дороге. Вот Ганик и оказался тем, кто первый попался на глаза конникам в красивых сверкающих на ярком солнце раннего утра блестящих медью доспехах и красных плащах.
Первый едущий всадник поднял вперед и вытянул раскрытой ладонью вниз в приветствии ему Ганику правую в перстнях руку.
Обычно так приветствовали высокородные римляне друг друга или военные. Так же приветствовали самого императора Рима. Но Ганик этого не знал и тоже в ответ поднял так же, вверх и ладонью вниз впереди себя вытянутую руку.
Всадники, было, видно удивленно переглянулись и слышно было, как захохотали, подъехав к стоящему Ганику.
Лошадь первого из них в красном длинном плаще и в золотистых военных доспехах и шлеме остановилась прямо у самого Ганика.
— Ты видно глупец или очень смелый человек! — громко произнес всадник — Коль сделал тоже самое!