Портрет баронессы Зиммерштадт - читать порно рассказ онлайн бесплатно

вертелся возле её полураскрытых губ, тщась проникнуть между ними. Иногда Тереза полизывала головку, не без удовольствия чувствуя, как она твердеет. Решив, что головка отвердела достаточно, она стала понемногу принимать её в рот. Сначала — самый кончик. Графа это распаляло. В какой-то момент он обхватил руками её голову, сведя ладони на затылке, и резко подал её на себя, стремясь ввести налившийся соком член как можно глубже, но Тереза продолжала игру. Она не впустила его слишком глубоко, задержав языком. Граф громко засопел, задвигался. Его нависший над головой Терезы живот, поросший жёсткими волосами, тёрся об её лоб; пенис с каждым ударом проникал всё глубже. Растительность над мошонкой щекотала нос и проникала в ноздри, мешая графине дышать; ей приходилось делать глубокие вдохи и задерживать дыхание; её грудь вздымалась.
Пенис супруга находился уже глубоко в её горле, когда она почувствовала, как что-то коснулось её ног. Что-то живое, мохнатое, величиной с крысу.
Она затряслась от страха, когда неизвестная тварь добралась до бёдер. Её дрожь ещё больше распалила графа, который решил, что она возбудилась. Он задвигался энергичнее и тихонько застонал. Тереза, с дергающимся членом во рту, тоже застонала, но не от удовольствия, а от ужаса. Она попыталась рукой дотянуться до твари, но ей мешали ноги супруга. Она замычала громче, попробовала вытолкнуть изо рта пенис, но графа остановить было невозможно. Он громко стонал, чувствуя надвигающийся оргазм. Сперма из глубин фаллоса поднялась до головки и на несколько мгновений задержалась в ней; граф замер.
И в этот момент Тереза ощутила хорошо знакомое ей движение мужского пениса, втискивающегося в её интимную расщелину. Тоненько промычав, она тоже замерла. Неведомый пенис начал двигаться, погружаясь все глубже.
Лоб Терезы покрылся испариной; она замычала громче, не в состоянии закрыть рот, тем более граф в эту минуту начал прыскать спермой. И вдруг она ощутила, что неизвестный пенис тоже выплёскивает в неё жидкость. Она забилась в панике.
Граф, отдуваясь, вытащил член у неё изо рта. И только тут она закричала.
— Чарли, Чарли!...
Крик получился сдавленным, тихим, похожим на хрип.
Граф встревожился.
— Что с тобой, душа моя? Тебе плохо?
— Там... там... — только и могла выговорить она.
Тереза протянула руку, чтобы оттолкнуть животное, и вдруг пальцы её нащупали мохнатую мошонку и пенис, уже обмякший после акта. Она касалась их всего доли мгновения, но сомнений быть не могло: это были именно мужские гениталии!
Неужели какой-то наглец, воспользовавшись темнотой, совершил с ней акт? Но этого быть не могло: она почувствовала бы его тело. Нет, это были одни только гениталии, которые в следующий момент отпрянули от неё, проявив неожиданную прыть.
Изумлённая и напуганная женщина всё-таки взбрыкнула ногой, пытаясь достать незнакомца, но удар пришёлся по воздуху. Никакого незнакомца не было.
Что-то шлёпнулось на пол возле кровати, и это был явно не муж, который тоже спрыгнул с кровати, только с другой её стороны.
— Здесь кто-то есть! — взвизгнула Тереза. — Зажги же, наконец, свечи!
Муж впотьмах наткнулся на туалетный столик и чуть не опрокинул его. Пока он сновал по нему руками, разыскивая спички, Тереза поджала ноги, запустила руку в промежность и пальцами сняла с себя капли жидкости, выпущенные неизвестной тварью. Этой жидкостью были вымазаны не только её бёдра, но и простыня. Тереза поднесла пальцы к носу. Понюхала их. Пальцы пахли спермой...
Граф наконец нашёл спички и начал зажигать свечи. Вскоре горели все четыре. Помещение осветилось. Граф с подсвечником прошёлся по спальне. Тереза сидела на кровати, сжавшись в комок и натянув одеяло по самые глаза.
— Дорогая, здесь никого нет, — он подошёл к двери. — И, похоже, не было. Дверь заперта на щеколду.
Снова послышались шлепки, как будто по полу прыгала жаба. И тут, наконец, граф заметил странное существо, показавшееся ему похожим на жирного мохнатого паука. Тереза тоже увидела его и дико закричала. Граф схватил со столика флакон и запустил им в тварь, но промахнулся. Тварь скрылась за оконной гардиной. Граф тут же сорвал её. Но ни на подоконнике, ни на полу твари не было. Она исчезла.
Самые тщательные поиски результата не принесли. Пришлось признать, что тварь исчезла самым таинственным образом. Ведь не могла же она просочиться сквозь наглухо закрытое окно с двойными стёклами!
Как и баронесса Зиммерштадт, супруги решили сохранить происшествие в тайне. Главным образом потому, что оно могло скомпрометировать их.
Спустя месяц, поздно вечером, на Гончарной улице, застроенной доходными домами, остановилась карета. Из неё вылез доктор Горацио Нодли — полноватый мужчина пятидесяти лет, в тёплом пальто, в цилиндре и с тростью. Он вошёл в парадное, поднялся по лестнице и остановился перед дверью квартиры номер пять. Дёрнул за верёвку звонка. Никто не отозвался. Доктору пришлось ещё несколько раз потревожить колокольчик.
Наконец дверь раскрылась и показался хозяин квартиры — молодой преуспевающий художник Дэймон Росс. Выглядел он усталым, был небрит, одет в домашний халат и шлёпанцы на босу ногу.
— А, дядюшка! — воскликнул он, криво улыбнувшись. — Право, я думал, вы приедете завтра и потому не подготовился к вашему визиту. Но проходите. Не обращайте внимания на беспорядок.
Нодли снял цилиндр и повесил на крюк в прихожей. Дэймон помог ему избавиться от пальто.
Приглаживая редкие волосы на лысине, доктор прошёл в большую комнату, заставленную подрамниками и холстами.
— Я слышал, твои дела обстоят неблестяще, — сказал он.
— В последнее время я не могу работать нормально... — начал Дэймон, но доктор его решительно перебил: — Конечно не можешь, ведь ты не вылезаешь из увеселительных заведений и сомнительных салонов! — Он скептически оглядел молодого человека и покачал головой. — Что сказал бы твой покойный отец, если бы увидел тебя в таком виде! Недаром старина Сэм возражал против твоего увлечения живописью. Тебе надо было поступить на юридический факультет, и сейчас бы ты работал в солидной адвокатской конторе, имел бы приличный доход.
Нодли был двоюродным братом отца Дэймона, и считал своим долгом время от времени навещать племянника, чтобы дать ему пару-другую полезных советов, воздерживаясь, разумеется, от одалживания денег. К советам Дэймон не прислушивался, из-за чего, по мнению Нодли, и происходили все неприятности в жизни молодого человека.
— Свой путь я избрал для себя сам, — заявил Дэймон. — Впрочем, сейчас я бы не хотел говорить на эту тему. Или, по крайней мере, мы можем обсудить её позже. Сэр, я позвал вас к себе как врача.
— Я не удивлён, — сказал Нодли, усаживаясь в кресло — единственное, не заваленное одеждой, выжатыми тюбиками, банками и прочими вещами, которыми была захламлена вся комната. — Это закономерный результат твоего образа жизни. Беспорядочные связи именно этим и кончаются.
Дэймон нетерпеливо передёрнул плечом, его бледное лицо исказилось гримасой.
— Я не это имел в виду... — заговорил он, но гость уже составил мнение о его проблеме.
— Не нужно оправданий, Дэймон! Если бы ты последовал моему совету и женился на мадемуазель Эстеле, то сейчас бы не нуждался в услугах венеролога. Ты жил бы нормальной семейной жизнью, как все порядочные люди.
— Вы уже решили, что у меня сифилис! — закричал Дэймон.
— О том, что у тебя такое, позволь судить мне. Я всё-таки специалист в этих вопросах... — Нодли вынул из внутреннего кармана маленькие очки в тонкой оправе и водрузил их себе на нос. — Раздевайся. Я должен тебя осмотреть.
— Я, конечно, болен, — проговорил художник, нервно пройдясь по комнате. — У меня проблема с членом, но это не венерическая болезнь.
— Дэймон, не стесняйся. Сейчас перед тобой не дядюшка твой, а врач.
Росс остановился перед ним и поправил на себе халат. Нодли пришло в голову, что под этим халатом голое тело. «Не удивлюсь, — подумал он, — если в одной из комнат этой квартиры окажется какая-нибудь девица — из тех, что постоянно ошиваются в кафешантанах...»
— Надеюсь, вы сохраните мою тайну? — спросил молодой человек.
— Разумеется. Мог бы и не спрашивать.
— Всё началось полтора месяца назад, поздним октябрьским вечером, — начал Дэймон и вдруг умолк, скрипнув зубами.
Нодли подался к нему корпусом.
— Что началось полтора месяца назад? Ну же, говори смелее. Нет ничего, что не мог бы понять врач.
— Боюсь, вы не поймёте даже как врач... — сдавленно пробормотал Дэймон. — Это странно... непостижимо... А, впрочем, смотрите сами!
Он резким движением распахнул на себе халат. Нодли был прав: под халатом было только голое тело.
Едва взглянув на него, доктор не смог сдержать удивлённого возгласа.
— Что такое? Где твои гениталии?
В паху Дэймона было голое, гладкое место. Там не было даже волос. Бледно-розовое пятно, как будто мошонку с членом аккуратно срезали вместе с кожей, и это место затянулось новой кожей — девственно розовой и чистой.
Нодли встал из кресла, взял со стола подсвечник с горящими свечами и поставил его на пол перед молодым человеком. Наклонился к его паху. Потом присел перед ним на корточки.
— Тебя оперировали? — спросил он, коснувшись пальцами гладкой поверхности между ног Дэймона. — Но почему я не вижу швов?
— Нет никаких швов, — выдавил Дэймон.
— Но позволь... Здесь нет даже отверстия для выхода мочи... Как же ты справляешь нужду?
— Терплю, пока он не вернётся.
— Кто? — не понял доктор.
— Член, — ответил Дэймон. — Он уходит, а потом возвращается.
«Бредит», — подумал Нодли, возвращаясь в кресло.
— Рассказывай, что с тобой случилось, — потребовал он.
— В первый раз он ушёл полтора месяца назад, — глухо проговорил Дэймон.
— То есть как — ушёл?
— Отвалился от моей промежности и ушёл. Вообще-то он не ходит, а прыгает, как лягушка. А ещё он умеет просачиваться сквозь стены. Когда он уходит, искать его бесполезно. Он пропадает. Куда — в точности сказать не могу, хотя у меня есть кое-какие предположения по этому поводу... Он пропадает минут на тридцать — сорок. Это всегда происходит по вечерам,