Шкаф - читать порно рассказ онлайн бесплатно

босыми ногами по ковру и покачивая связанными грудями, налившимися желанием. Как только взгляд Анны обрел полностью осмысленное выражение, главарь бук встал перед ней. Остальные обсели их полукругом, наблюдая за процедурой.
— Ничего, что я тебя немножко придушил? Такая бойкая была, такая смелая... а стоило сиськи связать — так и притихла сразу. Стыдно небось? — С этими словами седой бука постучал по зажимам, от чего те вдруг тихо загудели, вибрируя на сосках женщины. Было видно, что она изо всех сил пытается держать себя в руках — но ее воли было явно недостаточно. Когда жемчужина в ее пупке отозвалась на вибрации зажимов, Анна не выдержала.
— Стыдно... пожалуйста, отпустите... ох... — женщина осеклась, тяжело дыша, пока бука оглаживал ладонью ее голый живот.
— А, значит уже не такая смелая? А может быть, ты никогда и не была той, кем себя считала? Взрослая, самостоятельная женщина... только вот почему у тебя соски стояли торчком, пока мы тебя раздевали? Признайся... тебе ведь было приятно, когда тебе связывали руки. По сильной руке истосковалась, сама небось давно мечтала в чьей-то власти оказаться, просто мужик подходящий не находился никак.
— Нет... нет, неправда, я никогда... что?!... Нет, умоляю, только не...
Но было поздно. Бука уже просунул руку под резинку пижамных штанов, и молодая мать тихо застонала от невольного наслаждения.
— Не смей мне врать, — заявил главарь бук, с удовлетворением отметив, что связанная женщина буквально текла. — Отвечай, нравится тебе?
— Да... — выдавила Анна, вызвав хихиканье в рядах наблюдателей.
— Проси прощения, — потребовал главный бука.
В обычных обстоятельствах, этот разговор проходил бы совсем не так. К сожалению для хозяйки дома, обстоятельства обычными не были. Буки, как и все остальные обитатели «тонких» сфер, были материальны лишь в той мере, какая требовалась для осязаемого пребывания в нашем мире. Ни в одном музее мира нет чучела буки — и не потому, что буки бессмертны, а потому что их тела представляют собой клубок спутанных причинно-пространственных связей, нейтронно-протонных пар, которые попросту перестают существовать в нашем мире, как только бука возвращается в свою сферу, или погибает в нашей. В этом заключается тонкая ирония вселенной: земные физики продвинулись бы в исследованиях куда дальше, если бы искали темную материю не на просторах между галактиками, а в шкафах детских спален.
Инстинктивно ощущая эмоциональные слабости Анны, буки делали все, чтобы сломить женщину морально, заставив ее душу напитывать их плотным потоком сильных эмоций. В случае с Анной, это был напор нереализованной сексуальной энергии, окрашенный эмоцией стыда. Как правило, буки не связывались со взрослыми: питаться детским страхом было куда безопаснее, а традиционно-пренебрежительное отношение взрослых к детским жалобам, выходящим за рамки их стереотипного восприятия, позволяло расе бук действовать практически незаметно в течении целых поколений, оставаясь для большинства людей просто очередной страшной сказкой.
Тем не менее, из этого правила случались и исключения. Мать Нины — не первая, и не последняя женщина, которая невольно открыла для себя реальность существования бук, и оказалась совершенно не готова к последствиям. Стая бук, пошедшая на известный риск, и заполучившая в свои руки взрослую пленницу, обеспечивала себя эмоциональной пищей на долгие годы — однако здесь были свои трудности. Физическое превосходство было лишь началом. Подавить женщину эмоционально, сломить ее — трудная и долгая задача, и потому ювелиры бук создали особые драгоценности. Драгоценности, которые были способны влиять на то, в чем буки, раса-паразит, разбирались лучше всего — на человеческие эмоции.
Зажимы, браслеты, цепочки и кольца были тем, что инженер назвал бы системой фильтров и усилителей. Сознание побежденной не было готово к эмоциям такой силы и интенсивности, и старый бука умело использовал ее беспомощность для того, чтобы заложить надежный фундамент будущего контроля.
— Не хочешь, значит? Своевольная? Ну, как знаешь, — скучающим тоном заявил главный, нащупав клитор Анны и принявшись быстро натирать его умелыми, короткими движениями. Один из бук, вскарабкавшись на диван, зажал стонущей женщине рот ладонью; его собратья подсели поближе к ее босым ногам, и принялись массировать усталые ступни, то и дело посасывая Анне пальцы. Они ничего не знали о фут-фетишизме, но инстинкт безошибочно подсказывал им, как заставить пленницу испытывать максимум эмоций.
Уловив момент, когда принудительная ласка довела Анну до грани, седой бука подхватил свободно свисавшую с жемчужины тонкую цепочку, и спустил ее за резинку пижамных штанов. Это был излюбленный прием главаря: колдовской металл пришел в движение, и моментально опутал клитор пленницы.
— Это не даст тебе кончить, пока мои ребята будут щекотать тебя. Потом, когда твое сознание станет мягким и податливым... это будет перед рассветом, примерно через шесть часов, — бука захихикал, глядя на часы с желтой собакой, которая теперь выглядела совсем невесело. — Перед рассветом тебя отведут в наше маленькое царство по ту сторону шкафа, где ты, при всех, встанешь передо мной на колени, и будешь умолять меня о прощении. Повинуясь его жесту, буки обступили пленницу. Обладатель длинных пальцев разминал суставы.
— А потом, рабыня... потом, при условии искренности твоего раскаяния, мы уложим тебя на ковер из мхов, и я тебя возьму так, как должно брать рабыню. Так начнется твое усмирение. Если же я услышу в твоем голосе хоть намек на дерзость...
— То мы тебя отведем к теплому источнику, снова свяжем, и будем очень медленно намыливать твои пяточки и клитор, то и дело потягивая за цепочку, — вкрадчиво продолжил пегий бука, принявшись щекотать Анне ребра, мокро поблескивающие от пота. — О да, тебе это понравится, моя маленькая. Ты даже не представляешь, насколько мучительным может быть оргазм в этих украшениях.
Комнату заполнил звонкий смех, в который то и дело вплетались стоны и жалобный звон бубенчиков. Удовлетворенный ходом пытки, главный бука потер опаленное ухо. Убедившись в том, что кукла-фея беспомощным комком валяется у кровати, он вперевалку зашагал к двери, уладить последнее на сегодняшнюю ночь дельце.
В доме было темно: если коридор второго этажа кое-как освещал свет, пробивающийся из спальни Анны, то первый этаж был целиком и полностью погружен во тьму. Громко принюхиваясь, бука зашлепал по ступеням вниз. Его глаза начали светиться, будто две болотные гнилушки: бука, прекрасно ориентирующийся в кромешном мраке, лучше видеть от этого не стал, но оправданно рассчитывал на то, что девчонке так будет страшнее.
— Нина... где же ты, Ниночка?
Отрастив себе длинные когти, бука провел рукой по деревянной панели коридора, оставляя на ней неглубокие бороздки. Мучения Анны напитали его; он стал гораздо сильнее, чем был в начале этого рокового вечера.
— Выходи-ка сюда... твоя мама тебе больше не поможет, даже не надейся. Но ты не бойся, мы не станем поступать с тобой так, как поступили с ней. Тебя мы просто съедим.
Он пошел в гостиную, четко ощущая эмоции девочки совсем рядом, буквально в паре шагов... как вдруг замер, озадаченно оглядываясь. Страх девочки исчез — растворился мгновенно, как будто бы его никогда и не было. Вместо него возникло нечто иное. То, что буке совсем не понравилось. Это была глубокая, неестественно сильная для маленького детского тела злоба, подернутая тонкой пленкой торжества. Седой главарь развернулся почти мгновенно — но существо, стоящее у него за спиной, было к этому готово. Когти буки со свистом прорезали воздух, встретив на своем пути пустоту. Жало того создания, которое бука принял за человеческую девочку, успело нанести удар трижды, поразив все основные нервные центры буки. Мохнатая туша шлепнулась на паркет, сотрясаясь в мелких конвульсиях.
— Я обожаю бук за то, что они тупые, — заявил мимик, на глазах меняя свою форму. Несколько секунд — и он уже ничем не напоминал Нину, постепенно приобретая черты предводителя бук. — Вы вечно лезете в этот мир через свои червоточины, и ведете себя так, будто кроме вас и людей здесь больше никто не живет.
Седой главарь дико вращал глазами. Его горло постепенно наполнялось плотной пеной, отдельные участки мозга уже отказывали — яд действовал очень быстро. Мимик подошел поближе, и резким ударом ввел острие своего пищевода в брюшину буки. Ситуация заставляла его есть быстро: не прошло и четырех минут, как от жертвы осталось только темное пятно копоти на паркете. Но мимик не унывал: он знал, что отныне обеспечен пищей надолго. Будут и другие обеды: неторопливые, размеренные. В паутину лабиринтов бук, их царство, было трудно попасть — но только потому, что буки, как правило, держались всей стаей вместе, и не покидали пределов детской комнаты.
Новоиспеченный предводитель бук почесался за ухом, открыл засов на входной двери, чтобы создать видимость побега Нины, и затрусил по ступенькам к своей стае.