Уборщица - читать порно рассказ онлайн бесплатно

прекрасного пола, если их можно так назвать.
Одна средних лет короткостриженая,вся в тюремных некрасивых татуировках с каким-то хищным выражением лица, а вторая помоложе русоволосая, с широченными плечами и шрамом во всю щеку. Рядом сидела и читала книгу смуглая девчушка лет двадцати явно неславянской внешности.
— О! А что это за кукла к нам пожаловала? Какой масти? — татуированная поднялась и вразвалку направилась к оробевшей Нине.
— Я... я... не играю в карты, если вы это в виду имеете...
Уголовница внимательно уставилась на пиджачок Нины.
— Прикольный лепень. Давай меняться, кукла? — с этими словами она стащила с себя рваную кофту и протянула её оторопевшей Нине.
— Я... я не хочу... она воняет потом и грязная... тут наверняка вши. — выдавила она из себя брезгливо отшатываясь.
— Ты брезгуешь моей одеждой? Я тебе опущенная чертовка, чтобы носить нестиранное и вшивое? Ты кого опомоиваешь прилюдно, сучка? Меня, правильную арестантку, которую уважают люди? Да ты знаешь, что за такие слова бывает, тварь? За такие слова режут! — татуированная повысила тон, сжала кулаки и пригнулась, оскалив стальные зубы, словно пантера перед прыжком.
Девушку затрясло от приступа сильнейшего испуга.
— Прос... простите... м-ме-меня... я не то ска-скаска-зала... — заикаясь, стала оправдываться она, а татуированная нагнулась к ней и тихо пробормотала:
— Я готова тебя простить и не резать, кукла. Но только если ты меня вылижешь сегодня ночью. Ты согласна?
— Я... я... я... не... не... не... х... хо... хоч... — слова предательски отказывались выходить из горла, видимо из-за сильнейшего стресса.
— Ты заикаешься что-ли? Тогда просто кивни.
Нина кивнула, а татуированная широко улыбнулась, обнажив стальные зубы.
— Вот и хорошо, куколка! Проходи за стол, чифирнем за знакомство...
Пить крайне крутой чайный завар из железных кружек оказалось совсем невкусно. Густая терпкая жижа оказалась совсем не похожа на тот ароматный чай, к которому она привыкла. Нина едва не вырвало, но она мелкими глотками продолжала отпивать субстанцию из железной кружки, косясь на татуированную и боясь ей отказать.
— Пей, пей! Это арестантский мед. Чистый, ништяковый «змей». — отозвалась уголовница.
— Кстати, моя погремуха Сила или Ирка Силаева. Я смотрящая за хатой. Эта пухлая мадам Светка Синица, а эта — Чеченка Алия. Она у нас немного не в себе. А тебя мы будем звать... — смотрящая закатила глаза, чуть помедлила и выдала:
— Ты будешь Куклой... Осваивайся. Можешь ложиться на той шконке.
Остаток вечера прошел без потрясений. Никто больше не нападал на неё и не угрожал, больше того, девушку даже перестали замечать. А когда прогремела команда «Отбой» и пригревшаяся Нина не заметила, как объятия Морфея сковали её...
Ночью Нину растолкала та самая Сила.
— Скучала по мне Кукла? Договоримся сразу — ты только лижешь мою дыру. Без объятий и поцелуев, я этих телячьих нежностей не люблю. — уголовница легла рядом и прижала девушку к стене.
Нина попыталась соскочить с кровати, но мускулистая рука Силы удержала её.
— Свалить хочешь, кобыла? Подумай хорошенько, что с тобой потом будет? Ты здесь никого не знаешь, тебе нужна опытная подруга, чтобы ты не напорола косяков и тебя не грохнули. Здесь тюрьма, а не школьная дискотека. Я же могу взять над тобой шефство, в обмен на то, что ты будешь удовлетворять меня язычком. Иногда. У меня наметанный глаз и я уверена, что ты уже совала своё жало в вонючую манду кому-нибудь на воле! Ведь так, Кукла? Чего ты ломаешься?
— Мне страшно... — всхлипнула Нина.
— Не бойся, мой сладкий коблик. Я готова не спешить и хочу, чтобы ты сама захотела мне сделать куннилингус. Ложись и не бухти!
Нина послушно легла, а уголовница стала так нежно гладить её грудь и ноги, что девушке вспомнился мамин массаж в глубоком детстве. Нега продолжалась до тех пор, пока ловкие пальцы Ирки не стиснули её соски, а половые железы исправно выдали солидную порцию гормонов в кровь. Тело напряглось, дыхание участилось и дышащая на неё чесноком соседка по заключению, уже не стала казаться такой страшно-отвратительной. Неожиданно вспомнились оральные уроки охранницы, там, на той злополучной турбазе...
Можно было бы конечно заорать, вскочить и забарабанив в дверь вызвать дежурного, но зачем? Ведь она уже занималась любовью с женщиной и ей это понравилось.
Нина привстала. Сняла трусы с обрадованно охнувшей женщины, отшвырнула их в сторону и прильнула ртом к её небритому лобку, заметив, что все ноги Силы были испещрены синими тюремными «партачками». А на левой ляжке была стрелка и надпись — «Сюда». Тюремный юмор проник и в эрогенные зоны...
Лизать мешали волосы, густо окаймлявшие влагалище с оттянутыми половыми губами. Нину весьма удивил клитор, оказавшийся неестественно большим и вытянутым. Сосать его, твердого и крупного выступающего из зарослей волос, было приятней всего. Немного раздражал запах, — Ирка набрызгала в пах перед визитом в постель новоприбывшей узницы что-то очень похожее на тройной одеколон. Немного смущала неподвижность партнерши. А ведь Анастасия Сергеевна, весьма бурно реагировала на аналогичные же ласки, постанывая и поворачиваясь в разные стороны. А здесь-полное молчание и игнорирование...
Нина всосала клитор в себя и сунула во влагалище женщины палец. Потом еще один и ещё, пока вся ладонь не зашла целиком внутрь авторитетной сиделицы. Тут татуированная партнерша наконец выгнулась дугой и выдавила из себя слабый стон. Чтобы закрепить успех, Нина стала быстро двигать ладонью, а Сила шумно задышала став подмахивать навстречу движениям.
Хлюп-хлюп-хлюп-хлюп... рука уже почти по локоть то погружалась, то появлялась из волосатой расщелины, а хозяйка этой щели уже громко стонала и тесно прижимала голову своей любовницы к своему животу, практически не позволяя дышать.
Нина даже укусила клитор, чтобы освободиться из «плена», но ничего не получилось.
Оставалось лишь двигать рукой, что она и делала уже со скоростью отбойного молотка, не церемонясь с этой самоуверенной теткой, с ног до головы расписанной тюремными татуировками.
Нина впервые почувствовала какую-то животную страсть, даже ненависть к этой властной и некрасивой бабе и буквально уничтожала её, засовывая руку уже до локтя, не думая, больно партнерше или нет. Мелькнула шальная мысль, может засунуть руку до локтя и эта насильница заслуженно умрет от своей же похоти...
— Аххх... — Сила закрипела зубами и закатила глаза, словно её душили. Нина испугалась и с хлюпаньем выдернула руку.
— Фууу... Классно кончила... Ты чего, чушка шерстяная, ковырялась во мне, как в бочке меда? Больно же было! По рылу захотела? — Нине опять стало страшно от перекошенного злобой лица, как тогда, когда она вошла в камеру.
— Из... извв... изви... ните... — заикание всегда настигало Нину в моменты сильного стресса.
Уголовница отвернулась и встав, вальяжно поплелась на свою шконку, распечатывая по пути пачку сигарет.
Едва Нина застелила постель, как туда бухнулась грузным телом вторая заключенная. Толстуха по кличке Синица. Уже совершенно голая.
— Я секла за вами. Моя кентовка так кайфовала, что я тоже проснулась и захотела... Сделай мне тоже лэк Кукла. Только не пихай в меня свою грабли, а то отпрессую, как резиновую! — заявила она, вставая раком и отклячивая белый здоровеннейший зад.
Нина сморщилась. Это толстое, немытое тело совсем не показалось ей сексуальным. Напротив, эта колышущаяся туша с многочисленными складками жира вызывала стойкое неприятие.
— Ну? Чего ждешь? Леща? Щас получишь. — недовольно пробурчала Синица.
Пришлось нагнуться и начать интимный процесс. Сначала руками, а уже потом с трудом переборов отвращение и языком.
Тут Нина не старалась проникнуть глубоко и целовала лишь края влагалища.
Однако толстухе всё нравилось. Она довольно похрюкивала и вертела своей убийственной, прыщавой жопой из стороны в сторону, пока новенькая вылизывала её промежность.
И вдруг чья-то рука вцепилась Нине в волосы и стащив с тюремной постели, влепила звонкую оплеуху.
— Ты чего у меня Светку отбиваешь ублюдина? Замочу! — перед ней стояла та самая худенькая чеченка. Она гневно раздувала ноздри, готовая броситься драться не на жизнь, а насмерть. Но между ними стеной встала Синица.
— Алия! Не тряси бубнями! Мне эта кобыла параллельна. Ты же знаешь, что я люблю только тебя! — проорала она.
В этот же момент дверь громко лязгнула и в дверном проеме появилась фигура конвоирши.
— Матрешки! Вы совсем охренели ночью голосить на весь централ? В карцер захотели? Легли все быстро на шконки, а то... — процедила она, многозначительно помахивая дубинкой.
Ложась, Нина услышала злобный шепот чеченки:
— Кукла! Или как тебя там. Если не выломишься с хаты до утренней поверки, — завалю... Я сестра ваххабита и знаю что ранение в печень смертельно. Мне терять нечего, а тебя даже до больнички не донесут, ты истечешь кровью. Аллахом клянусь!!!
Насмерть перепуганная этими словами девушка приподнялась и было собралась идти к двери вызывать конвоиршу, как была остановлена хриплым воплем Силы:
— Стоять! Куда пошла? Ляг на место, овца, а то я тебе башку разобью! Мне нужна полизуха в хате! И стирать мои трусы кто-то должен. А ты Алия пасть закрой, пока я туда подушку не затолкала! Шахидка психованная...
До подъема Нина не спала, твердо решив пойти к следователю и всё подписать. Главное, надо уйти из этой адской камеры-серпентария, где опасность подстерегает на каждом шагу. А там будь, что будет. Испытания, что приготовила ей судьба, оказались непосильными.
Все предрассветные часы девушка ждала, когда откроется дверь для поверки или завтрака и читала молитвы. Из фильмов она знала, что попроситься к следователю не вызывая подозрение у уголовниц, она может утром. И ждала восход солнца, как никогда в жизни.
Едва окошко в двери приоткрылось, Нина бросилась к нему, словно утопающая к спасательному кругу. Но следом за ней стремительной змеиной черной тенью метнулась и та самая Алия, сжимавшая в руке заточку.
Раз, два, три... острый металл размашисто вошел несколько раз