Лунные записки. Часть 2: Запоздавшее продолжение от повзрослевшей на полгода девушки

нашедшего заначку любимой беленькой.
Плавные изгибы прекрасного тела предстают передо мной. Прекрасные стройные ноги, объемные и упругие бедра, тонкая талия, прямая царственная осанка. На платье сзади вырез треугольником, и половина спины оголена. Я прижимаю губы к этому кусочку желанного тела и провожу по коже языком. Девушка протяжно вздыхает, и от расслабления она с трудом держится на ногах.
Шуба сползает на пол, мы оба выпутываемся из нее, боремся с молнией на сапогах, и наконец мы можем ощущать наши тела только через тонкий слой одежды.
Лера прижимается ко мне всем телом, ее руки перемещаются на мою ширинку. Я закрываю глаза и чувствую, как к члену еще сильнее приливает кровь. Он становится каменным.
Увлекаемый своей соблазнительницей, я покорно иду в спальню. Эта девушка, это чудо отдает мне себя. Она не может иначе, я стал чем-то вроде демона-искусителя, злого и доброго одновременно.
Мы раздеваем друг друга. Я не вижу ни тени сомнений в глазах Леры, не читаю их в мыслях, все ее существо просит ласки, просит меня.
Мы нежно и долго исследовали тела друг друга, лежа на простынях. Тишина перемежалась вздохами или стонами да тикали часы у соседей, я это слышал, настолько были обострены все мои органы чувств. Я слышал движение молодой взволнованной крови совсем рядом со мной, стук сердца моей желанной.
Руки девушки устроились на моем члене и мимолетные перепархивания ее пальчиков по нему приводили меня в экстаз. Это было то, чего я раньше никогда не испытывал — это было слияние, слияние не просто с девушкой, само слияние вампира с человеком никак не представляется возможным. Но это было оно: это было слияние сознаний, жизни, судеб.
Я видел, насколько прекрасным ей кажется мое тело, почти божественным, тут не было никакой девственной скромности или комплексов — природа подсказывала действия.
Горячие губы девушки обхватили головку моего члена. Сначала она провела по ней языком, словно желая попробовать на вкус, ведь у нее это было впервые. Когда кое-что было разведано, Лера стала пропускать член глубже в рот, а плотно сжатые губы массировали его ствол.
На меня накатывали волны пред-оргазма, но я сдерживал себя, иногда останавливая голову своей любовницы руками. Лера тогда смотрела на меня вопросительно, не совсем понимая, зачем я это делаю.
Понимая, что задерживать семяизвержение все труднее, я отстранил девушку от себя и прилег рядом с ней, лаская ее небольшую упругую грудь и твердые соски. Казалось, они были не очень чувствительны, и я перешел на живот, покусывая его и рисуя языком извилистые тропки.
Лере это понравилось, тело ее непрестанно извивалось, руки были запрокинуты назад, стоны стали хриплыми, и по мере того как я приближался вниз, к половым губкам, она все тяжелее дышала. Мой язык, наконец, оказался в уютной беседке с клитором, который я ласкал особо тщательно, а он по мере моих ласк становился все более твердым и налитым кровью. Продвинуться даже кончиком языка внутрь влагалища было невозможно — настолько узко было там все, а девственная плева была так напряжена, что к восторгам Леры при моих поцелуях в этой области примешивалась доля боли.
Я думал о том, насколько я смогу облегчить девушке боли при проникновении, ведь мой член был крайне внушителен. Конечно, она этого не понимает, нет опыта, нет сравнения, и может это к лучшему, в противном случае она могла бы испугаться размеров.
Я меняюсь. Я думаю о чужой боли как о своей, и думаю, как облегчить чужую боль! Невероятно, что я могу быть таким! Таким человечным!
Мои попытки проникнуть пальцем внутрь девичьего лона вызвали отторжение и мышечную реакцию — Лера непроизвольно напряглась от боли и вместе с этим все ее тело.
Было глупо просить девушку, у которой никогда не было мужчины, расслабиться. Мне пришлось немного, совсем немного заняться гипнозом.
— Лера, — позвал я.
Она открыла глаза, приподнялась.
— Лера, тебе не будет больно! — и я поцеловал ее.
Мы слились в тесном объятии, я отвлекал девушку глубокими поцелуями, свободной рукой я направлял член, но он не хотел входить, и мне пришлось с силой втолкнуть его внутрь влагалища.
Это было невыносимо для нас обоих. Мой хваленый гипноз и вполовину не уменьшил боль, и Лера перестала вообще что-либо понимать, погрузившись в ощущения от этой боли и ее вскрикивания, непохожие ни на что, ранили меня. Я будто сорвался с цепи, как пес, которого давно не кормили, и он видит в метре от себя кость, но достать не может. Фрикции моих бедер были глубокими и резкими, смазка, хотя ее было много, не облегчала движение, и мне каждый раз приходилось будто первый раз входить в девушку. И все-таки я был на вершине блаженства, хотя оно было предельно острым.
Я знал, что мне нужно еще. Рука Валерии, лежавшая на моем правом плече, я слегка откинул руку и там на сгибе локтя, где у людей обычно берут кровь на анализы, я вонзил свои клыки. Они с хрустом прошли сквозь кожу и мой вкус гурмана возликовал: отменная, свежая, чистая кровь, полная всего земного жизненного великолепия, лилась мне в рот тонкой, но щедрой струйкой.
Я утолял свою жажду, забыв о мучительной боли, раздирающей жертву, о близости ее неотвратимой скорой гибели. А кровь все не иссякала, а я все пил, и пил, как вдруг что-то колыхнулось на границе моих чувств. И я не сразу осознал, что это был звук, это был голос, голос Валерии.
— Остановись, прошу, — произнесла она тихо.
Откуда, откуда у девушки нашлись силы говорить? Это было невозможно среди опустошающей боли, причиняемой ей укусом и инфицированием. Еще более невозможной была нега, охватившая ее недвижно лежавшее тело. Оно затрепетало подо мной, я отнял окровавленную руку от губ и приблизил свое лицо к лицу Леры.
Мой язык оказался на ее губах, и губы мне ответили. Они были такие же живые и податливые, что и десять минут назад. Я погладил рукой по бедрам, и Лера застонала. Ее хриплый и возбуждающий низкий стон заставил меня забыть о крови и переключиться на тело.
Я вновь вошел в молодую упругую плоть, но на этот раз бедра выгнулись мне навстречу и член погрузился полностью, заполнил, казалось, все тело женщины, а я ощущал ее возбуждение, граничащее с беспамятством, желание ускорения темпа, желание еще и еще получать мой член во влагалище. Несколько раз она была на пике, но я не давал ей разрядиться, тело, лежавшее подо мной, было наэлектризовано, и любые движения губ, рук, моего члена вызывали сноп искр, разрядов, коротких замыканий. Все нервные импульсы стремились только к одному — к полному удовлетворению своей хозяйки.
Я знал, когда нужно — в какой-то момент я разогнался до бешенной скорости и когда тело Валерии, наконец, взмолилось о пощаде, я в обычной своей манере нанес последний, решительный удар, болезненный и взрывной, так что девушка вскрикнула и ее ногти впились мне в спину.
Минут десять мы лежали не шелохнувшись. Мне было хорошо и спокойно. Затем я осторожно заглянул в сознание Леры. Там не было ничего, ничего кроме эндорфинов, они заполоняли все, они блокировали боль, они убили вампирскую инфекцию! Кровь мирно текла в венах и артериях, постепенно увеличивая свой объем.
На руке след от укуса исчезал на глазах!
Эндорфины! Кто бы мог подумать! И эта девочка, апельсиновая девочка из ночного клуба, эндорфиновое чудо, вакцинированное от всякой заразы! Моя милая девочка...
Я нежно поцеловал свою подругу, а девушка положила голову мне на грудь.
— Лера, Лера, ты ведь чудо! Знаешь?
— Теперь-да. Но даже если бы я и умерла, я умерла бы на вершине счастья. Ведь я провела с тобой ночь.