Три тайны Дарьи Михайловны - читать порно рассказ онлайн бесплатно

раньше? Неужели нужно было пройти через насилие, развод и смерть мужа, чтобы теперь наслаждаться».
Горьким было откровение.
***
Утром, сходив в туалет и, сполоснув руки и лицо, зашла на кухню. Включила электрочайник и достала из холодильника масло и сыр. Вениамин, шаркая тапками, подошёл к туалету и замычал: — дддддооооооброе утттттро Дддддааша.
Она делала бутерброды и кивнула головой. Он открыл дверь в туалет.
— Постой, — и подошла к нему. Он был в майке и трико. Хуй стоял, оттопыривая мотню.
У Дарьи мурашки побежали по рукам и она, стянув с него трико, встала на колени и поцеловала головку. Спазмы задёргали влагалище, она встала и, закрыв дверь туалета и, сжимая хуй левой рукой, повела его в спальню.
— Ложись, — и, сбросив халат, опустилась на колени. «Обойдусь без презерватива», подумала она.
Он лежал, а Дарья, встав на коленях над ним, жопой к его лицу, сосала и облизывала головку, пуская слюну. Вениамин, левой, здоровой рукой гладил её жопу. Она удивилась, прикосновения не раздражали и даже доставляли удовольствие. Его палец, скользнул по ложбинке ягодиц и, ткнувшись в анус, замер. И опять, Дарья удивилась, что не испытывает раздражения. Он убрал палец и снова стал гладить ягодицы. Дарья взяла его руку и, подтянув к анусу, прижала. Вениамин подставил палец к анусу, а Дарья, держа его руку, стала вдавливать палец. Палец вошёл в жопу, по телу прошла судорога, она застонала. Вениамин вытащил палец и, обслюнявив его, снова засунул в жопу. Она сосала хуй и дрочила его двумя руками, а он тыкал пальцем в жопу. Дарья выпрямилась и, привстав, подвинулась вперёд. Придерживая хуй, стала медленно опускаться, пока головка не упёрлась в анус. Приподнимаясь и опускаясь, каждый раз чуть ниже, двигалась, пока головка, преодолев сопротивление сфинктра, не вошла в жопу. Опираясь руками о пол, стала медленно натягиваться жопой на хуй. Ощущение было непривычное, но сладостное. Головка во что-то упёрлась и она, медленно приподнимаясь, и сдавливая хуй сфинктром, испытала сладострастное наслаждение, выдавливая его из себя. Хуй вышел из жопы, Дарья застонала и, направив его рукой, снова засунула. Хуй снова упёрся и она, выпрямившись, стала медленно оседать. Хуй пошёл глубже и снова упёрся. На груди у Дарьи пошли красные пятна, и она медленно, как говно, выдавливая из себя хуй, захрипела. Задёргался Вениамин, изливая сперму, и Дарья, хватая ртом воздух, захлебнулась от наслаждения.
Она лежала на полу, с закрытыми глазами, и таяла от блаженства. О том, что нужно идти на работу, Дарья забыла.
*** Через семь минут она открыла глаза. Вытянув руки за голову и, сцепив в замок, сладко потянулась, выгибаясь и поворачиваясь на бок. Вениамина не было. «Наверное, в туалете». Фантомное ощущение хуя в прямой кишке не прошло и, прислушавшись к своему состоянию, она тихо засмеялась; даже это доставляло удовольствие. «Господи, я схожу с ума. Я извращенка»
Напрягая диафрагму, пукнула, но вместо характерного звука выпускаемых газов, булькнуло и захлюпало между ягодицами. «Этого ещё не хватало, обосралась что ли?» Она села, чуть сдвинувшись назад. На покрывале расплывалось пятно слизи, с жирно блестящими сгустками спермы и вкраплениями каловых масс. Дарья соскочила и, выдвинув из комода средний ящик, взяла из стопки подгузник и, наклонившись к одеялу, стёрла пятно.
Детские подгузники она использовала как подкладки во время месячных. Она стала ими пользоваться лишь полгода назад. До этого делала подкладки из марли и ваты, но они скатывались, и на трусах оставались пятна. Потом стала делать из х/б пелёнок, сворачивая в несколько слоёв, но и они пропускали кровь, когда месячные были обильными.
Как-то на работе, сидя над унитазом, увидела в урне окровавленный и смятый подгузник и сразу догадалась, как его использовали. После этого и сама стала покупать себе подгузники.
Достав ещё два, одним, раздвинув ноги и присев, вытерла промежность, а другим прикрыла пятно и придавила рукой: «до вечера полежит,приду с работы, застираю». Её обожгло: «господи, на работу же», и она побежала в ванну, чуть не сбив Вениамина, вышедшего из туалета. Краем глаза увидела, что мотня трико в пятнах: «тоже постирать» — и зашла в ванну. ***
Из квартиры выскочила, отмахнувшись от мычащего — ддддоооосвидддааа — Вениамина.
Уже в автобусе вспомнила, что не выключила чайник и всю дорогу терзалась, «а вдруг Вениамин не выключит». С опозданием в полчаса зашла в кабинет и сразу к телефону.
— Алло — короткие и, начинающиеся с гласных, слова, Вениамин выговаривал не заикаясь.
— Чайник выключи.
— Я ввввыыыкккк...
Дарья опустила трубку.
На два часа у Шмакова было назначено совещание с начальниками лабораторий и отделений по графику работы в предновогодние дни и в первую неделю нового года.
В 13—55 Дарья вышла из своего кабинета и, пройдя по коридору, зашла в кабинет Шмакова.
Все стулья за столом и у стен были заняты. Шмаков указал на стул возле сейфа и Дарья села.
Глянув на часы, Герман Степанович встал, и гул голосов пошёл на убыль. Заверещал красный телефон. Шмаков поднёс к уху трубку.
— Включи радио — коротко бросил директор, и отключился.
Шмаков шагнул к сейфу и подкрутил лимб на громкоговорителе.
—... ного приступа скончался председатель президиума Верховного Совета, генеральный секретарь коммунистической партии Советского Союза: Леонид Ильич Брежнев.
В помещении зависла гробовая тишина.
Когда заиграла траурная музыка, все встали.
Через две минуты, Шмаков убавил громкость и снова заверещал телефон.
— Герман Степанович — звонила секретарь парторга — в 14—40 общее партийное собрание в красном уголке. Передайте всем.
— Совещание отменяется. На 14—40 назначено общее партийное собрание. Передайте своим, и отпустил людей.
***
В красном уголке института шло общее партийное собрание. Выступал парторг.
Дарья Михайловна сидела в пятом ряду в кресле у прохода. Она изо всех сил пыталась вслушаться в речь парторга, но, жгущее нутро желание, полностью подчинило её себе.
В 14—30, переобувшись в сапоги и надев плащ, она подошла к зеркалу. Внизу живота забурчало и газы, выпирая и пуча диафрагму пошли на выход. Забыв, что с нею приключилось утром, она медленно и беззвучно выпустила их. Помахав рукой перед носом и вокруг себя, выключила свет, шагнула к двери и замерла. Трусы вдруг прилипли к ягодицам, размазывая слизь по ляжкам.
«Опять, что-ли?».
Раздеваться и идти в туалет, было уже поздно и, она, закрывшись изнутри, сняла плащ и бросила его на стол. Достала из ящика стола бумажную салфетку и, задрав подол юбки и, прижав подбородком, раздвинула ноги и потянула трусы вниз, выворачивая их. Жёлтое с характерным аммиачным запахом пятно и слизь. Она сунула руку в промежность и провела салфеткой, вытирая жопу. Салфетка промокла, а на ладони осталась слизь. Она взяла ещё одну, но и её не хватило. Подтеревшись третьей, ещё двумя салфетками промокнула трусы и ещё две подложила. Бросив салфетки в урну и, схватив плащ, вышла из кабинета.
Пришла в 14—45, но зал ещё гудел как рой пчёл над улеем. Увидев свободное место, подошла и, сняв плащ, села.
Вспомнив, что произошло в кабинете, смутилась, и осторожно потянула носом воздух. Запаха не было. А сознание, шаг за шагом прокручивая плёнку событий дня и, связывая в цепь, вернулось в спальню. Она почти физически ощутила, погрузившийся в жопу хуй и..
Её теребили за плечо. Увидев, что все стоят, Дарья встала и, подумав, что собрание закончилось, пошла по проходу. В тишине звонко цокали по мраморной стяжке пола стальные подбойки на каблуках.
Только закрыв дверь и, оказавшись в коридоре, она увидела, что никто не выходит. Хотела вернуться, но передумала и пошла к себе.
Минут через 12 заглянул Герман и спросил: — что случилось?
— Месячные — глядя прямо в глаза, ответила она.
Он смутился и закрыл дверь.
***
И, действительно, вечером пришли месячные. На пять дней раньше.
Придя с работы и, переодевшись, сразу пошла в ванну и помылась под душем.
Закрутив полотенцем голову и накинув халат, зашла к Вениамину. Он читал «Даурию».
Книги она приносила ему из библиотеки. Выбирала, то, что ей самой казалось интересным.
— Брежнев умер.
Он закивал головой.
— По радио услышал?
Он опять кивнул.
Вспомнив, что хотела постирать трико, сказала: — давай трико, постираю. Он отложил книгу и стал снимать трико. Она пошла к себе и сняла покрывало. Пятно подсохло, но желтизна осталась. Снова зайдя к нему, он сидел в трусах, забрала трико.
Вениамин чувствовал, что Дарья сдерживается. Он понимал, что неприятен ей, и в то же время видел, как она менялась, когда смотрела и ласкала его член. Дожив, до сорока лет, он не имел ни одного контакта с женщиной. Секс с Дарьей для него был из области фантазий и, мастурбируя, он иногда представлял её. Но, когда фантазия стала реальностью, он вдруг понял, что даже такая женщина, может быть рабой: рабой своей похоти. И пусть думает в себе, что это она пользует член. Вениамин знал: хуем использует Дарью он.
Замочив покрывало и трико и, размотав с головы полотенце, пошла на кухню. Разогрела ужин и позвала Вениамина. Но он не шёл. Она крикнула: — Вениамин, ужинать, — и, не услышав шарканья и, начиная злиться, пошла сама.
Вениамин сидел с книгой.
— Что, особое приглашение?
Она стояла над ним.
Он отложил книгу и, опираясь о спинку кровати, встал. Покрывало сползло с его ног, и хуй упёрся в Дарью. От похотливого желания, сделать это прямо сейчас, зачесалась пизда, и появился зуд в заднем проходе. Забыв, зачем пришла, взяла его за плечо и повела в ванну подмывать.
Подставив ему жопу, сама облизывала хуй, обильно смазывая слюной. Дарья уже убедилась, что слюна самая эффективная смазка. Дарьина жопа была так близко, что он мог лизать анус. Тёмный кружок ануса, словно дыша, то сжимался, то расширялся. Он высунул язык и стал лизать ложбинку и анус, пытаясь засунуть язык. И когда получилось, Дарья замерла. А потом, обхватив ягодицы, развела их и опустила жопу на его лицо. Она елозилась жопой по его носу, губам, чувствуя шершавость языка и, заводилась всё сильнее