Юлька - читать порно рассказ онлайн бесплатно

Но ты ж ведь к ней с утра ушилась, верно?... Ничего ж в доме не делала, так ведь?
— А даже если и так? — В голосе Риты прозвучал вызов. — У нас что, грязно? Пыльно? Ужина нет? Серёж, ты что, не понимаешь, что мне одной скучно? Ты на работе, а мне что делать? Я сама не работаю. Книги твои читать, что ли? Так в своём Бердяеве сам и разбирайся, ты прекрасно знаешь, что это не по мне. Фильмы смотреть? Я сколько раз просила дисковод на нашем ноуте поменять, чтоб он не выделывался — ты что, поменял?
— А где я деньги возьму? — начал заводиться я в ответ. — Ты забыла, куда ушла моя недавняя зарплата? У нас даже отложить ни на что не получается, не то чтобы сразу взять да выложить за что-то. Ты разве сама этого не понимаешь?
— Ну так и не надо мне какие-то претензии предъявлять, — бросила в ответ Рита. — Вон, ешь лучше, пока не остыло.
Мне бы как человеку, который на три года старше своей жены, тут бы и смолчать, спустить это дело «на тормозах», как говорится, пока мы лишнего не наговорили друг другу... но чувство глубинной несправедливости всего Ритиного поведения заставило меня продолжить:
— Рит, а если бы мы хозяйство с тобой завели? Хотя бы кур каких-нибудь несчастных? Они на дороге случайно милостыню бы не просили?
Рита уже почти уходила в комнату, но после моих слов резко развернулась и снова подошла ко мне. Я почти физически ощутил огонь её светло-серых, необычайно красивых глаз, которыми она буквально прожигала меня.
— Ты что хочешь сказать? — почти прошипела она. — Что я ничего не делаю? Что я — трутень? Хозяйка плохая? Безответственная? А вот это откуда взялось? — она кивнула на тарелку со вчерашним супом.
— Я всего лишь хочу сказать, — взял я Ритины руки в свои, — что ты слишком увлекаешься обществом соседей, понимаешь?
— Вот пойду на работу, — резко выдернула Рита руки, — и будет всё в полном порядке.
Я не сдержал язвительной ухмылки:
— Дааа уж... с твоими темпами ты на работу к своей пенсии только и выберешься. Сколько раз ты от предложений районо отказывалась?
— Ну знаешь! — взвилась жена. — У нас в доме и одного командировочного хватает! Когда в нашей школе вакансии освободятся, тогда и пойду. А так... я не дура, чтоб в школу за тридевять земель ездить! А если заметёт? А гололёд? Ты об этом подумал?
— Слушай, вот только не надо делать вид, что мы живём за Полярным Кругом, — попытался осадить я Риту. — Есть автобусы, маршрутки... Я почему-то почти всегда домой приезжаю — погода, непогода...
— Да, я вижу, какой ты приходишь и приезжаешь, — съязвила Рита. — Даже в постель с тобой ложишься так, будто в камеру с криогеном. Учти, Серёж, женщина пару раз перемёрзнет — всё, деток от неё не дождёшься. А ты ж ведь их хочешь, милый, правда?..
Всё. Это был удар ниже пояса. Запрещённый приём. В спорте за такое дисквалифицируют сразу. Но семейная жизнь-то не спорт...
Я очень хотел детей. Настолько, что, покупая своим маленьким племянникам подарки на дни рожденья и Новый Год, каждый раз спрашивал себя: ну почему?... что со мной не так?... Каждый раз, покупая книги в свою библиотеку, которую я собирал уже четыре года, я надеялся на то, что когда-нибудь мои сын или дочка, которые обязательно появятся на свет, ею заинтересуются, и мы будем вместе читать... Или я буду читать, а потом им пересказывать. Или просто им давать читать — что бы они ни попросили. Буду с ними заниматься нудными школьными уроками. А потом — открою им великий мир живописи: итальянского Возрождения, французского импрессионизма, русских передвижников, утончённых и своеобразных англичан. Приобщу их к миру музыки — расскажу о «Битлз» и о Джиме Моррисоне, поставлю им блюзы «Лед Зеппелин» и ожесточённые панк-песни «Клэш», познакомлю их с творчеством Юрия Шевчука и Зои Ященко... Я привью им вкус к хорошему чтению, научу их видеть в светлом тёмное и наоборот, помогу познать мир во всей его широте и глубине...
Я закрыл глаза и глубоко вдохнул, собираясь с мыслями, но когда открыл, Риты уже не было, а из спальной доносился звук работающего телевизора. Продолжать было бессмысленно. Я тяжело вздохнул, сел к столу и принялся ужинать. В одиночестве. При жене за стенкой. Есть мне абсолютно не хотелось, вкуса еды я не ощущал, хотя готовила Рита вкусно. Я ел так, словно выполнял работу — тяжёлую, неприятную, даже грязную, — и то только потому, что это было необходимо...
***
Я выключил телевизор — чьи-то надуманные проблемы и страсти меня не трогали сегодня никоим образом — и вытянулся на кровати, подложив под голову руки и уставившись в потолок. Ничего делать не хотелось.
Странно, думал я, как же всё-таки мало нужно дать человеку для счастья, а он и сам этого не понимает. Как она, такая умная, образованная, тонко чувствующая девушка, не понимала простейшего: никакой уют, созданный ею, не заменит её саму? Вчерашний суп, при всём его вкусе и наваристости, вполовину потеряет, если она просто не сядет рядом... не улыбнётся... не спросит «Как дела?» Да можно даже и не спрашивать — ну просто сядь рядом, на две-три минуты, чтоб я почувствовал твоё тепло, а потом беги к своему телевизору... Неужели это так много?
Оказывается — да... это было много... Это и было то, что связывает в быту двух людей незаметно для них самих крепче всяких цветов и конфет в пресловутом «конфетно-букетном» периоде и безудержного секса. Когда едешь домой и знаешь, что тебя там ждёт не работающий телевизор, а ласковая, немного уставшая улыбка милой и внимательный взгляд светло-серых глаз, чувствуешь в себе силы даже после изнурительной четырёхчасовой дороги — два часа утром, два часа вечером — и не менее морально выматывающей непрерывной работы с клиентами... Да, я тоже бывал несдержан. И фразы, подобные той, про кур, просящих милостыню, частенько проскакивали в наших ссорах с моей стороны. И, конечно же, я жалел о них. И просил прощения у Риты — потом, когда ссора утихала. Но подобные ядовитые фразочки, сказанные ею и мной, всё равно накапливались в подсознании каждого и отравляли собою и душу, и нервы, и сознание. И однажды они достигли своей критической массы...
«А если бы мы жили в городе? — спросил я себя. — Было ли бы лучше?»
В плане быта — конечно. И Рита бы работала по специальности, а, значит, у неё была бы отдушина от затягивающего быта. Но работа — не панацея: нашлись бы другие причины для наших ссор... Чего-то в наших отношениях не хватало, какой-то главной мелочи. Но — какой?..
* * *
С этого дня каждый раз, подходя вечером к остановке, я невольно искал глазами эту девушку, похожую на пушистый праздник. Зачем? — этого я объяснить себе не мог. Я не собирался с ней даже знакомиться, не говоря уже о том, чтобы завести какие-то отношения — хотя в моём положении это было бы вполне естественно. Почему? — я тоже бы тогда не ответил на этот вопрос, даже самому себе. Но мне казалось, что само её присутствие на остановке, само осознание того, что мы минут десять-двадцать будем ехать рядом и, может быть, даже перестреливаться взглядами, согреет меня, наполнит чем-то светлым, таким, что даст возможность ещё один вечер спокойно перенести одиночество в холодном доме — настолько холодным, что его не могли для меня согреть ни обогреватель, ни печка. Иногда я вспоминал строки Джона Леннона, написанные им когда-то в похожей ситуации: «Whаtеvеr gеts yоu thrоugh thе night — it"s аlright». Да, надо было пережить только одну ночь... а потом — ещё одну... а потом — ещё одну...
Но девушка всё не появлялась — неделю... две... Сначала я пытался уверить себя, что мне — всё равно. Но в конце концов отчётливо понял, что скучаю по ней.
Я увидел её в среду, когда уже почти потерял всякую надежду. Это был канун Нового Года; пользуясь предпраздничной суматохой в кругах начальства, мне удалось улизнуть с работы немного раньше обычного, так что к той самой остановке я подходил минут за тридцать до своей маршрутки. И, ещё издали увидев знакомый силуэт, невольно ускорил шаг, растягивая губы в самой по себе выползающей из самых недр души улыбке.
Подойдя ближе, я увидел, что девушка смотрит в мою сторону и тоже улыбается — приветливо, как старому знакомому, и немного выжидающе. Мы поздоровались: она — на «вы», я — на «ты».
— С наступающим тебя, — начал я разговор. — Давненько не видел. Болела?
— Спасибо, — ещё приветливей и чуть смущённо заулыбалась девушка. — Не, не болела. У отца жила, в городе. А сейчас к матери еду, на выходные. Проведать надо, давно не виделись. Да и праздники с ней провести хочется.
— Это правильно, — подтвердил я. — Можно и почаще так проведывать — И, только произнеся эту фразу, я почувствовал её двусмысленность: для меня она прозвучала таким намёком, что я даже невольно посмотрел на девушку — не поняла ли она случайно то, что я вложил в эти слова помимо воли? Но тут же успокоился: вроде бы девушка ничего не заметила, потому что простодушно ответила:
— Да я бы и сама не против, но отцу это не очень нравится.
— Из-за развода? — Я ещё не забыл то, что она рассказывала во время нашей последней встречи.
Девушка кивнула:
— Да. Говорит, что я матери сто лет не нужна, иначе бы она меня с собой забрала.
— Ну это он зря... — не согласился я.
— Я тоже так думаю, — отозвалась она. — А иногда думаю, что он — прав.
— Почему?
— У мамы другая семья. И ребёнок недавно родился.
— И... что? — Я искренне недоумевал. — Какое это имеет значение?
Девушка замялась.
— Ну... сама не знаю, — наконец произнесла она. — Просто чувствую.
Я посмотрел на часы и произнёс:
— У нас ещё куча времени до маршрутки. Я всё боюсь, что ты опять замёрзнешь, — при этих словах девушка чуть смущённо улыбнулась. — Может, зайдём в ту кафешку? — Я кивнул на противоположную сторону.
— И вы меня опять будете поить чаем? — лукаво спросила она. — Но я ещё не замёрзла, спасибо...
— Там можно просто посидеть, — в тон ей отозвался я и кивнул на обледеневшие лавочки: — Всё лучше, чем тут... Не беспокойся, насильно я тебя чаем поить больше не буду.
— Ну пойдёмте, — согласилась девушка.
Мы зашли в маленькое, но очень уютное помещение и уселись на высокие барные