Рабыня. Часть 6 - читать порно рассказ онлайн бесплатно

сопя и постанывая, вошёл в меня и — стал гонять... Как поршень двигателя «Жигулей»... На сухую, без всяких прелюдий, любовных игр и предварительных ласк. Грубо, жёстко и темпераментно, как это он, видимо, всегда делал в своей жизни. И не только в постели с девушками, а и на милицейской, оперативной работе, разоблачая многочисленных преступников. Я лежала под ним, ровным счётом ничего не испытывая и не ощущая, не подмахивая бёдрами, даже не пытаясь имитировать секс, что называется — «как бревно». Думала только о том, чтобы он поскорее кончил и отвёз меня домой, к Оленьке...
Серёга страстно, как поросёнок, пыхтел и сопел на мне, пускал вязкие слюни в мой рот, отчего мне было даже противней, чем раньше, когда я вылизывала анал у своей любимой Кристины. Его стоны и слюнявое, невнятное нашёптывание на ухо были мне настолько отвратительны, что я еле сдерживалась, чтобы не отвернуться от его перекошенной сладострастной гримасой, безобразно противной рожи. Он всё увеличивал и увеличивал темп ебли, машина жалобно скрипела и раскачивалась на рессорах, в «пилотке» моей хлюпало от наших с ним общих выделений, как будто там было болото. По ляжкам моим текло, гладко выбритый лобок был весь мокрый и липкий, ноги и шея мои болели от неудобного, неестественного положения. К тому же невыносимую боль причиняли незажившие раны на спине и заднице.
Наконец, Серёгу разобрало окончательно, он задёргался на мне, завизжал, как недорезанный кабанчик, начал обильно спускать в промежность горячую, вязкую сдрочку. Это действительно была сдрочка, потому что еблей нашу с ним возню назвать было сложно. После того, как он опорожнился и спустил в меня всё, до капли, — грубо схватил за волосы, наклонил голову и бесцеремонно сунул ещё стоявший колом, склизкий свой хер прямо мне в рот.
— Оближи его, а то мне ещё назад ехать, — трусы нахуй выпачкаю, — цинично сказал он.
Я, привыкшая всегда всем подчиняться, тут же принялась облизывать его орудие от спермы и моей смазки. Он терпеливо дождался, пока я вылижу всё, спрятал уже обмякший писюн в трусы, пересел за руль.
— Вылазь нахуй, приехали! — хмыкнув, сказал Серёга. — Хорошего понемножку, бля... Дальше сама дотопаешь, а мне ещё всю ночь работать.
Я не удивилась такому к себе отношению. Ко мне всегда так относились. А девчонки из компании Кристи ещё и били. Натянув торопливо трусики и юбку, вышла из машины. Громко хлопнула дверь, ведомственные «Жигули», заурчав двигателем и некультурно набздев бензиновыми испарениями, умчались. Я пошла по тёмным, клыкасто зловещим улицам заброшенного богом и властями посёлка бывших шахтёров к себе домой.
Идти было хоть и не сильно далеко, но не приятно. В паху всё слиплось от Серёгиной спермы, трусики впереди намокли. Задница и спина ныли от незаживших рубцов после порки. Ноги затекли от лежания в неудобном положении и подкашивались, во рту было неприятно и гадко после минета. Я шла, пошатываясь, как пьяная. То и дело спотыкалась на неровностях, а один раз чуть не упала. К тому же сильно хотелось писать. Я не стала терпеть и комплексовать, а решительно села прямо сбоку узкого тротуарчика, под раскидистым вязом. Как нарочно позади послышались топот многих шагов, громкие юношеские задорные голоса, заливистый беззаботный смех. Я, не дописав, поспешно вскочила на ноги, натягивая второпях трусики. Конечно, обмочила их ещё сильнее. К тому же, молодёжь, шедшая следом, явно увидела в темноте предательскую белизну моего тела.
Обгоняя меня, ребята цинично заржали. Не будь с ними двух девчонок, они бы, без сомнения, пристали ко мне. Один отпустил в мой адрес недвусмысленную грязную шуточку. Другой, в тему, ответил ему:
— Да это местная путана, не знаешь, Боб! С работы идёт. Нажралась, как свинья, и деревья обсыкает.
— Вот бы её через Роттердам — на Пупенгаген! — зареготал третий и сделал темпераментные возвратно-поступательные движения руками и бёдрами, как американский певец Майкл Джексон на сцене.
Я испугалась и быстро перешла на противоположную сторону коварной ночной улочки, чтобы не идти следом за опасной компанией. Но другого пути, увы, не было, флигель наш располагался как раз по пути следования молодёжи. Всю дорогу я тряслась, как осиновый лист, живописно представляя, как меня насилуют несовершеннолетние отморозки. Как это ни парадоксально, но от этих «страшных» фантазий мне подсознательно стало приятно, и я даже пожалела, что этого не произошло наяву. Когда я наконец-то добралась до дома, Оленька ещё не спала.
— Ты где была, поблуда? — строго спросила она, встречая меня в коридоре и становясь в картинную позу доминантшы и хозяйки положения.
Я, смущённо потупив глаза, вполне сознавая свою вину, хотела тихо, как мышь, прошмыгнуть мимо. Во рту у меня было неприятно, и я опасалась, как бы Ольга не почувствовала острый запах. К тому же было неуютно в обмоченных трусиках и мне хотелось поскорее переодеться и подмыться. Но сделать это так, чтобы не видела дочка, было невозможно: ванны или душа у нас во флигеле не было, и мылись мы на кухне в корыте.
— Ты почему не отвечаешь, когда у тебя спрашивают? — раздражённо, начиная что-то смутно подозревать, вскричала Ольга и грубо схватила меня за руку.
Постепенно она переняла многие повадки Кристины, да, отчасти и Натальи, и порой превращалась в сущую мегеру, так что я уже не на шутку начинала бояться её в такие минуты. Сейчас, чтобы понапрасну не злить Ольгу и не подливать масла в огонь, я поспешила её успокоить:
— Оленька, доченька, успокойся, не стоит так волноваться — это вредно... Ничего особенного не случилось, просто было много работы, и я задержалась. Если тебе это не нравится,я больше не буду. Ольга, взглянув на мою виноватую физиономию, подозрительно втянула носиком воздух:
— Почему от тебя воняет мочой? Ты с кем-то была и пила «золотой дождь»? Тебе мало меня, грязная противная потаскуха?!
— Что ты, доченька, я не была с девушкой и люблю только тебя, — заверила я её дрожащим от страха и волнения голосом, и по тону моего голоса Ольга поняла, что я точно с кем-то была.
— Подойди сейчас же ко мне, сучка! — зловеще приказала она.
Я покорно подошла. Мы были с ней почти одинакового роста. Ольга приблизила к моему лицу свою разгневанную физиономию:
— Дыхни!
Я выполнила её приказ, с ужасом поняв, что пропала. Ольга, понюхав запах из моего рта, брезгливо сморщила носик:
— Фу, от тебя воняет мужской спермой... Ты делала кому-то минет, хуесоска?
— Оленька, прости меня, пожалуйста, но так получилось... Мне пришлось это сделать, — пролепетала я, в ужасе сознавая, что погорела и Ольга меня сейчас жестоко накажет.
— Ты трахалась с ним, животное? — угрожающе замахнулась на меня девочка. — И почему от тебя воняет ссаками? Что ты всё время молчишь? Снимай сейчас же трусы, блядь!
Я быстро исполнила то, что она сказала, дрожащими от страха и унижения руками, чуть не упав, сняла свои маленькие белые, влажные от мочи стринги. Ольга, протянув руку, резко вырвала их у меня, с отвращением поднесла к носику.
— Так и есть, — все мокрые, и воняют спермой и ссаками! — победно воскликнула Ольга, отбрасывая трусики на пол. — Мужик трахнул тебя в пизду, а его баба, вероятно, помочилась на тебя после того, как он в тебя кончил... С кем ты была, грязная, опущенная шалава? Тебе было плохо со мной, да? Со своей родной дочерью... И ты пошла шляться по улицам, ища пьяных вонючих мужиков и грязных уличных проституток, чтобы они ебали тебя, как мусорную подстилку и последнюю блядь где-нибудь под забором и ссали, словно в очко уборной, в твой поганый рот? И после всего этого, ты хочешь, чтобы я к тебе хорошо относилась, уважала тебя и спала с тобой в одной постели?
— Но, Оленька, всё было совсем не так, — пробовала я что-то объяснить дочери, дрожа всем телом и каждой его клеточкой чувствуя свою вину перед Ольгой. Потому что, по сути, она была права: я действительно, как последняя дура отдалась первому встречному, облизала его член, не думая, как ко всему этому отнесётся дочка. По сути, я действительно изменила ей. Единственно, в чём она была не права: с нами не было другой женщины...
— Молчи, сучка, не выводи меня! — в истерике завизжала Ольга и, дикой кошкой, набросилась вдруг на меня с кулачками. — Ты разлучила меня с Кристи, перед этим отбила её у меня, а сейчас бросила и меня, променяв на какую-нибудь подзаборную шлюху и её грязную, раздолбанную манду, которую ты лизала!
Я не успела закрыться руками, как получила несколько чувствительных ударов кулачком в нос и нижнюю губу. От боли и неожиданности я громко вскрикнула, закрыла лицо руками, чувствуя, как из носа и губы густо закапало. Ноги мои подкосились сами собой, душа от страха ушла в пятки, в низу живота всё оборвалось. Я упала на колени, чувствуя, что течёт не только с лица, но и из влагалища. Я поняла, что уписалась, но стыда не почувствовала, а только острый животный ужас. Я всегда испытывала нечто подобное, когда меня били по лицу, и текла кровь.
Ольга, видя моё покорное, беспомощное состояние вызверилась ещё сильнее, подняв с пола мои грязные мокрые трусики, стала хлестать меня ими по рукам, которыми я закрывала лицо. Вскоре белая кружевная ткань окрасилась в красный цвет, потому что сквозь мои пальцы продолжало сочиться из носа. Я совсем потеряла голову от страха. Стоя на коленях в луже собственной мочи, всхлипывала, рыдала и жалобно просила Ольгу:
— Доченька, прости! Больше никогда такое не повторится. Не бей меня, умоляю. Мне плохо...
— Ах, тебе плохо, вещь? — вскричала Ольга голосом Кристины. — А лизать чужую пизду было хорошо?
— Я ни у кого не лизала.
— Ври, ври, так я тебе и поверила!... Ты конченная пиздолизка и моя рабыня, — зловеще прошипела Ольга. — Ты провинилась, и я тебя жёстко накажу!
Я с горечью поняла, что это только начало, и главные мои мучения — впереди.
— Убери руки с лица, — велела девочка.
Я тут же исполнила её приказание. Продолжая стоять перед дочерью на коленях, безвольно опустила руки, смотря ей в глаза преданным, собачьим взглядом, готовая по первому её движению, броситься выполнять, всё, что взбредёт