Неумершая любовь - читать порно рассказ онлайн бесплатно

он: — Ты права! Твоя постылая пизда мне изрядно надоела. А попка... ну это всё равно что голубка иметь. Голубка даже интереснее — всё-таки натягивать мальчика это что-то. А зачем тогда баба? Правильно, чтоб развлекаться с тем, чего у парня нет. Так что, любовь моя, я сегодня развлекусь как никогда ещё с ни с одной женщиной не развлекался. — Но ты же сказал, мой цветок любви тебе больше не по вкусу? — Цветок чего? Манда твоя, вот это что! — он снова притянул её к себе за волосы и впился поцелуем в её разбитые губы: — Я приготовил кое-что необычное. — Но что? — спросила она, дрожа от предвкушения. — Не так сразу, милая, не так сразу. А вот давай, поднимай свою задницу, кляча, да пойти, принеси сюда свёрток, что я оставил у входа. — Слушаюсь, мой повелитель!
Она встала и грациозно покачивая бёдрами, пересекла зал. Двери были распахнуты и сквозь них лился лунный свет — самый прекрасный, самый интимный свет во вселенной. Она улыбнулась луне в небе, и подняла свёрток. Это было нечто, завёрнутое в кусок дублёной кожи.
— Неси же его сюда! — Слушаюсь! — весело ответила она и почти бегом вернулась к каменному ложу, где её ждал муж.
Жестом он приказал ей, и, повинуясь этому приказу, она развернула кожу — там была дубинка. Нет, не палка, подобранная в лесу разбойником, чтобы нападать на неосторожных путников — а гладкая кегля, искусстно вырезанная мастером.
— Вот это, — объявил он ей: — Я и намерен использовать для твоей пизды.
Смущение вновь охватило её. Она таяла от грубости его слов. А он знал это — знал и продолжал: — Теперь, корова, пришёл час расплаты. Ты спросишь за что? — Я знаю, я виновата... — Я тебе велел говорить? Манде слова не давали, а ты манда. Так что заткни свою пасть... нет, не моим хуем. Совсем оборзела что ли? Ты хуесоска, ебанная в рот хуесоска. Тебя даже целовать противно. И ебать противно. Поэтому скоро твоя пизда познакомиться с этой дубинкой очень близко. Но сперва, тебе, корова, буде наказание за дерзость. А что у коровы есть, а? Ну-ка, давай покажи, да скажи, что это у тебя?
Он больно ухватил её за сосок и с силой выкрутил его, едва не оторвав.
— Вымя, мой господин. У Вашей тёлочки есть вымя. — Ну а раз так, то ложи своё вымя сюда, на камень, овца тупая. — Но что же будет? — спросила она, подыгрывая ему.
Он ухватил её за волосы и откинул её голову назад до предела. Их глаза встретились. Её рот был приоткрыт и он плюнул туда. Она продолжала смотреть на него, расправляя руками свои груди на каменной плахе.
— Сейчас, — произнёс он, заметив, что она уже приготовилась, и убрала руки за спину: — Узнаешь... Ха!
И одним ударом тяжёлой дубинки он размозжил её правую грудку. Она уже не могла кричать. Боль пронзала её измученное тело. И жалость к себе. Её красота была уничтожена. Слезы полились безудержным потоком.
— Вот! — сказал он с гордостью: — Вот то, что я хотел. Как же ты красива сейчас, как притягательна!
Он приблизил своё улыбающееся лицо к её перекошенному рыданиями лицу и впился поцелуем в губы. И она — она ответила ему с неменьшей страстью.
— Правда? — спросила она: — Правда я смогла тебя порадовать? — И порадуешь ещё, девочка, — заверил он её. — Может хватит? — Ты устала? — участливо спросил он. — Да, дорогой, — ответила она: — Мне было немного тяжело под конец. — Вот и замечательно! — с радостью воскликнул он: — Значит, продолжим прямо сейчас. А то, если дать тебе передышку, ты привыкаешь к новой боли. А я хочу тебя такую, несчастную, зарёванную девчонку. Так что ложись снова на свой эшафот и, пожалуй, я разрешаю тебе поплакать. Сисек ты уже лишилась, так что оплакивай свою мандень. Я засуну туда эту дубинку, причём толстым концом. А ты в это время будешь сосать мне. Ты же любишь это, дорогая, не так ли? Но не вздумай слишком стараться, я пока не настроен кормить тебя. Если хочешь моей спермы, тебе придётся ещё угодить мне. И если хоть на самую малость не угодишь... но ты же не хочешь расстраивать меня, моя девочка? Ты для меня девочка-целочка. Вот только, поскольку целки у тебя уже давно нет, то придётся рвать всю пизду! Ха-ха!
И он, бесцеремонно оттащив её за волосы от надгробья, принялся охаживать дубинкой всё её тело. Сиськи, попка, пиздень. Его хуй раскачивался перед её глазами. Она готова была накинуться на него, всосать его в себя весь. И тут же ей было больно. И она не знала куда придётся следующий удар, не могла уследить за ними, да и не хотела — она была просто тряпкой в его умелых руках. Ощущение падения было великолепно.Напоследок он несильно ударил её по щеке. Кажется, хрустнула челюсть, но она уже не обращала на это внимания. Она наполовину отключилась, новые удары мало помогали привести её в чувство. (Специально для еrоmо.ru— секситейлз.ру) Ей было хорошо, просто хорошо быть безвольной куклой в его руках. А он затащил её на ложе, так, чтобы её голова свешивалась с одной стороны. Сам встал там же, так чтобы зажать её голову меж своих ног. Её ноги были призывно раскинуты в стороны, когда он занёс над ней зажатую в обеих руках дубинку, и произнёс:
— Именем меня, её мужа и повелителя, приговаривается к разрыву пизды!
И вонзил дубинку толстым концом, как будто закалывал свою жертву. Женские ножки тут же конвульсивно сжались, но голова была зажата меж колен мужчины — увы, ей было не суждено вырваться. Она плохо понимала что происходит. Она не могла восстать против него. Но и он не мог быть так жесток с ней. Кажется, он требовал, чтобы она раскрылась, вновь разведя ножки, как делала это в течение всей предыдущей ночи — но её тело наотрез отказывалось подчиняться. Наконец он сдался.
Она лежала на холодной каменной плите, обливаясь слезами. Её тело, некогда прекрасное, теперь сотрясалось в судорогах и ознобе. Того, что она претерпела за эти часы, не смогла бы вынести ни одна женщина и за всю свою жизнь. Разве этого мало?
— Да, моя девочка, — сказал он, целуя её в посиневшие губы: — Мне и этого мало. Поплачь. — Пожалуйста, хватит на сегодня, умоляю, — сквозь рыдания выдавила она: — У меня там... я не знаю, не чувствую что... как будто... — Да, девочка, ты молодец, — заверил её он: — Всё получилось замечательно. Я сумел-таки её тебе просунуть. — Что? — Ну да, видишь дубинки у меня в руках нет. Она там, в твоей сладкой пиздёночке. Я лишь хотел ещё доставить тебе удовольствие, пошевелить туда-сюда... — НЕТ! О, нет, не может быть! Скажи что оно не во мне? — В тебе, милая, в тебе. — Но как же я? Я ведь знаю, я узкая там. Как же ты смог? — Ну, это было нелегко. Особенно учитывая, как ты сопротивлялась. Но, в общем, всё прошло довольно удачно. Такой размер... слушай, мне не терпится доставить тебе удовольствие. Ну, давай, я тебе там подвигаю, а? — Какое к чёрту удовольствие? Я чувствую себя растянутой как... как, наверное, чувствуют себя беременные. Слушай, надо вынуть это оттуда. У меня могут пойти растяжки по животу, как у рожавших женщин. Я буду некрасивая, ты меня разлюбишь.
Ему не хотелось прерывать удовольствие. Но и слишком сильно расстраивать её ему то же не хотелось. В конце концов, она так старалась ему угодить. Она заслужила небольшое снисхождение. А в следующий раз они продвинуться дальше.
— Ладно, можешь вытащить, — разрешил он. — Ты точно не будешь на меня обижаться? — Ну что ты! Просто в следующий раз я тебя накажу. Согласна? — Конечно, конечно согласна! — радостно закивала она: — Только давай сейчас вытащим. — Ну вытаскивай. Я же уже разрешил.
— Не могу, — ответила она: — Не получается. Я тяну вверх, а надо вниз. Ты потяни её из меня, хорошо?
Он потянул.
— Ой-ей-ей! — завопила она: — Осторожнее, пожалуйста. — Ты чего? — Больно же. — Ты вынесла только что такую боль! А теперь... ведь вынимать легче. Ну, давай я потяну... — Нет! Не надо! Ох, милый, дай я немножко отдохну, хорошо?
— Я думаю, — сказал он, поразмыслив: — Дело не в усталости. Ты была возбуждена, пиздёночка была приоткрыта, вот мне и удалось в тебя вогнать эту штуковину. Тебе надо снова возбудиться, и она сама выскочит. — Да, ты так считаешь? — переспросила женщина, разглядывая рукоятку торчащей у неё из пизды деревяной кегли. — Ну конечно! Ну, как тебя возбуждать? Снова лупить? — Милый, — взмолилась истерзанная красавица. — Ну хорошо, хорошо. Давай тогда я тебя полижу там? — О, это было бы замечательно. Ты меня так редко там ласкаешь. — Да ты сама не даёшься. — А как я дамся, если ты меня всё время лупишь? — Что, бунт! А ну заткни свою пасть, сучка! — Если только твоим хуем, кобелёк! — Идёт! Запихну и буду тебя ласкать в своё удовольствие. Открой ротик, девочка.
Он снова расположился над ней, его орган навис над приоткрытыми губами и — погрузился в них. Он припал к её телу, обнял её бёдра и прильнул губами к её бутону страсти. Вот только бутон был истерзан, и потому, вместо стона сладострастия, женщина испустила стон боли — и тут же мужское достоинство погрузилось прямо в её глотку, да на всю свою длину.
Она не сопротивлялась. Воздуха не хватало, дышать она не могла, а боль в промежности грозила скрутить её новым спазмом. Но она лишь нежнее обняла своего мучителя. Вскоре сознание затуманилось и ей стало хорошо. Она чувствовала его ласки — но как-то отрешённо. Напрягшийся хуй, напрочь перекрыл ей поток воздуха, но больше это не вызывало проблем. Нет, напротив, она уже поймала удовольствие от столь грязного обладания собой. Она снова чувствовала себя принадлежащей ему и готова была умереть здесь под ним, ради того, чтобы испытать это чудесное ощущение ещё глубже. Хотя, куда уже глубже, когда залупа упирается чуть ли не в желудок, а снизу туда же бьёт дубинка, вращаемая руками её жестокого любовника?
Среди моря накатившего на неё безразличия к своему телу, она не заметила, как насильник прервал свои ласки, и позвонил в колокольчик. По каменным плитам простучали каблучки.
— Мне горячий чай, чтоб прям кипяток был. И нож со стола в моём кабинете. Да, и поинтересуйся там, у госпожи, вдруг ей то же что-то требуется.
Перед её затуманенным взором возникла девичья фигура. Главным образом ноги. Прелестные ножки, увенчанные изящными туфельками, обошедшимися в немалую сумму — но их служанка